Год тигра - Джек Хиггинс

Выдержав паузу, капитан Цен продолжил:

– "Приговор, вынесенный виновному судом, а именно – расстрел, будет исполнен в удобное для этого время".

Чувство огромной радости переполнило Шавасса. На его глазах даже выступили слезы.

– Спасибо, – произнес он. – Огромное вам спасибо.

Капитан сердито нахмурился.

– Вы будете казнены, – пояснил он. – Вы это поняли?

– Конечно! – радостно воскликнул Шавасс.

Цен удивленно пожал плечами.

– Ну хорошо. В таком случае снимите с себя одежду, – сказал он.

Англичанин и незнакомец в зеркале начали медленно раздеваться. Пальцы у обоих дрожали.

Когда последняя, измазанная грязью и кровью рубашка Шавасса упала на пол, капитан приказал сержанту:

– Тщательно проверь его одежду. Нельзя допустить, чтобы он, совершив самоубийство, избежал приговора суда.

Оставшись в чем мать родила, Шавасс удивленно смотрел на сержанта, стоя на коленях рывшегося в его лохмотьях.

Капитан нажал на кнопку звонка, и через несколько секунд в кабинет вошла дежурная. Не обращая никакого внимания на Шавасса, она остановилась у стола и, выслушав капитана, взяла у него бумаги. Затем китаянка подошла к большому шкафу и принялась раскладывать бумаги по папкам.

Шавасс терпеливо ждал, когда сержант закончит обыск, и продолжал смотреть в зеркало. Неожиданно в нем появилось отражение вошедшего в кабинет полковника Ли.

Увидев англичанина, он сразу же изменился в лице. Полковник, негодующе сверкая глазами, двумя широкими шагами пересек комнату, схватил капитана за шкирку и поднял его с кресла.

– Тупая свинья! – гаркнул он на Цена. – Тебе мало того, что он перенес? Зачем же его так унижать?

– Полковник, я просто велел его обыскать. Перед казнью так ведь всегда делают, – пытался оправдаться капитан. – Мы должны строго следовать инструкциям ЦК!

– Убирайся! – прикрикнул на него Ли. – И эту чертову бабу забирай с собой!

Капитан и дежурная быстро удалились, а сержант, поднявшись с колен, помог Шавассу одеться.

– Пол, прошу прощения, – извинился Ли. – Поверьте, мне самому было мерзко это видеть.

– Не стоит, полковник, – ответил Шавасс. – Это уже не имеет никакого значения. Мне осталось ждать совсем недолго.

– Это вам сообщил капитан?

Англичанин в ответ кивнул.

– А все-таки победа осталась за мной, – сказал он. – Не так ли, полковник?

– Пол, я сделал для вас все, что от меня зависело, – сочувственно произнес Ли. – Да вы и сами это знаете. Теперь я уже не смогу вам помочь. Приговор вынесен Центральным Комитетом, а это значит, что обратного хода нет.

– Странно, но я им очень доволен, – ответил Шавасс. – А еще я рад, что мой пистолет заклинило, и вы остались живы. Теперь у вас будет время понять, что вы были не правы. Вокруг вас творится беззаконие, а вы его поддерживаете.

Ли тяжело вздохнул и, поднявшись с кресла, подошел к камину. Некоторое время он смотрел на полыхавший в нем огонь, а потом повернулся к Шавассу.

– Если бы у меня было хоть немного времени, всего несколько дней, то вы. Пол, согласились бы на сотрудничество. Вы ведь сейчас к этому очень близки. Очень.

Шавасс помотал головой.

– Нет, – сказал он. – Масло с водой не смешать. Это – основа химии. Нас с вами, как и всегда, разделяют миллионы миль.

Полковник Ли ударил кулаком в ладонь.

– Но мы все же правы, Пол, – сказал он. – Учение, которому мы следуем, непоколебимо, как закон природы. Так что мы обязательно победим, а вы проиграете.

– Вы совсем не учитываете психологию людей, а человеческий фактор в нашей жизни самый переменчивый, – заметил Шавасс. – Никто не знает, что может случиться с вами или со мной.

– Ну что ж, я вижу, что зря теряю время, – пожав плечами, ответил полковник и, щелкнув каблуками, протянул англичанину руку. – В таком случае, Пол, прощайте.

Шавасс инстинктивно пожал китайцу руку и в сопровождении сержанта вышел из кабинета.

Когда они дошли до камеры Шавасса, англичанин остановился. Однако сержант, подтолкнув его, подвел узника к другой двери в самом конце коридора. Открыв ее, китаец втолкнул Шавасса в новую камеру.

В ней было абсолютно темно. Вытянув перед собой руки, Шавасс сделал несколько осторожных шагов и наткнулся на железную койку. И в этот момент в камере загорелся яркий свет.

Англичанин увидел, что на койке в залитых кровью лохмотьях лежит мужчина. Глаза его были закрыты, распухшие губы неподвижны, а руки лежали скрещенными на груди, как у покойника. Кожа на лице узника, желтая, словно воск, казалась прозрачной. Однако выражения страдания Шавасс не увидел.

Он присел на край тюремной кровати и, обхватив руками голову несчастного, приподнял ее.

– Йоро! Йоро! – воскликнул англичанин и коснулся пальцами холодного лица.

Тибетец медленно открыл затуманенные глаза и посмотрел на Шавасса. Затем, открыв рот, попытался что-то сказать, но сделать этого так и не смог. Голова его откинулась, глаза закрылись.

Шавасс потерял всякое ощущение реальности. Ему показалось, что он видит жуткий, кошмарный сон. Тупо уставившись в стену, он сидел рядом с Йоро до тех пор, пока из коридора не донеслись шаги.

Дверь камеры отворилась, и в ее проеме Шавасс увидел пятерых китайцев, включая сержанта. Двое солдат подхватили Йоро под мышки и поволокли в коридор. Англичанин, сопровождаемый двумя солдатами и сержантом, поплелся следом.

Дойдя до конца коридора, сержант открыл дверь, и внутрь помещения ворвался ветер с дождем. На улице было холодно и сыро. По темному небу, дрожавшему в преддверии рассвета, плыли мрачные тучи.

Посередине двора стояли капитан Цен и шестеро вооруженных винтовками солдат. Из земли возле противоположной стены на расстоянии десяти футов друг от друга торчали два деревянных столба. К одному из них солдаты привязали так и не пришедшего в сознание Йоро, к другому – Шавасса. Как ни странно, но никакого страха англичанин при этом не испытал. Он даже не почувствовал боли, когда его туго прикрутили веревками к столбу.

Наконец с приготовлениями к казни было покончено, и солдаты отошли в сторону. Рядом с ними встал и сержант. Все затихли в ожидании расстрела.

Вскоре на крыльце центрального входа в здание появился полковник Ли. Он был в фуражке и белых перчатках. Капитан Цен, докладывая о полной готовности, отдал ему честь.

Медленно спустившись по лестнице, полковник прошел через двор и остановился в нескольких футах от привязанного к столбу Шавасса. Заложив руки за спину, он внимательно посмотрел англичанину в глаза. Затем, щелкнув каблуками, Ли приложил руку к козырьку фуражки, развернулся и отошел.

Цен дал короткую команду шестерым стрелкам, те шеренгой шагнули вперед и вскинули винтовки. Шавассу казалось, что все происходящее он видит сквозь окуляры бинокля. Только с противоположного его конца.

Увидев, что капитан Цен взмахнул рукой, англичанин закрыл глаза.

Раздался залп. Громкое эхо, разорвав пелену дождя, прокатилось по ущелью.

Шавасс, приготовившийся принять смерть, поначалу не понял, что жив. Во внезапно возникшей тишине он услышал приближающиеся шаги и тут же открыл глаза. Тело Йоро безжизненно свисало со столба. В нескольких футах от него стоял полковник Ли, который захотел лично удостовериться в смерти молодого тибетца.

Шавасс переводил взгляд то на мертвого Йоро, то на полковника Ли и ничего не понимал.

Капитан Цен вновь отдал команду, четверо солдат во главе с сержантом подошли к англичанину и отвязали его от столба. Шавасс бросил последний взгляд на то, что осталось от Йоро, и увидел, что с лица казненного на мокрые булыжники струйками стекает кровь.

– Ну, Пол, вы наконец-то поняли, что в смерти тибетца виновны вы? – подойдя к Шавассу, спросил полковник. – Вы, а не кто-то другой, втянули его в это дело.

– Почему я? – продолжая дрожать, возмутился Шавасс. – Почему я?

Ли достал сигарету и, не торопясь, вставил ее в мундштук. Прикурив от поднесенной ему сержантом зажигалки, полковник сделал глубокую затяжку и выпустил изо рта облако сизого дыма.

– Пол, вы и в самом деле не поняли, что вы окончательно сломлены? – улыбаясь, спросил он.

Внутри у Шавасса что-то взорвалось. Он кинулся на полковника, намереваясь вцепиться ему в горло. Однако сделать этого ему не удалось. Солдат, стоявший за его спиной, подставил ногу, и Шавасс, не дотянувшись рукой до шеи китайца, рухнул на землю.

Глава 13

Где-то совсем рядом вспыхнул яркий свет, а потом погас. Так повторилось несколько раз. Шавасса это уже начало раздражать. Он повернул голову и попытался открыть глаза.

Когда ему с трудом удалось это сделать, он увидел, что лежит на кровати в небольшой узкой комнате. Все вокруг сияло белизной, а в воздухе стоял запах лекарств, свойственный больничной палате.

Часть комнаты была освещена настольной лампой с накинутой на абажур темной тканью. За столом сидела молодая медсестра-китаянка и читала книгу. Стоило Шавассу пошевелиться, как девушка отложила книгу и бросилась к двери.