Пока ангелы спят - Анна Литвинова

– Слушай, раз ты уже одета… Может, гренки пожаришь?

Наташа выдернула последнюю бровинку, выбивавшуюся из идеально-прямой линии:

– Хитрюга ты, мамик! Я еще маску хотела сделать до работы.

– Да зачем тебе маска! И так хороша, первый сорт.

– А мне нужно, чтобы был высший.

– Влюбилась, что ли? – заинтересовалась Елена Витальевна.

– Нет, что ты! – слишком поспешно ответила Наташа. – Мы вчера познакомились только.

– Ну, все бывает. Я в твоего отца с первого взгляда втюрилась, – со знанием дела сказала Елена Витальевна. – Ну ладно, гренки-то будут? А то я тоже хотела себе маску сделать. К нам сегодня академик приезжает.

– Ага! Папа – в Гаагу, а мама – к академику.

– Тс! – Елена Витальевна сделала вид, что испугалась. Она никогда не обижалась на дочкины «подколки». Тем более что академик был румян, молодцеват и остроумен. Наташе он тоже нравился. И чего тут такого, что мама в его присутствии хочет выглядеть хорошо?

Наталья помчалась на кухню. Конечно, она сделает гренки. И кофе сварит. И даже приготовит для мамы чудодейственный «секрет Клеопатры».

«С чего это такое хорошее настроение? И проснулась сама… – думала она, окуная кусочки хлеба в молоко с сахаром и бросая их на горячую сковородку. – Неужели потому, что сегодня мне, наверное, позвонит Алеша Данилов?.. Ну и позвонит… Подумаешь… Мне многие звонят. И этот Алеша ничем от них, многих, не отличается. Такой же молодой, щенячий, бестолковый».

Но настроение не слушалось доводов разума. Оно было хорошим – вот и все. Оставалось только радоваться – будущему Алешиному звонку или просто тому, что все замечательно. И улыбаться – весне, любимому хомяку Баскервилю, своему отражению в зеркале… И делать добрые дела. Одно она уже сделала – накормила мамика до отвала гренками. Теперь попробуем на работу не опоздать.

Обычно Наташа, как ни старалась, всегда задерживалась минут на десять. За целый год вовремя приходить так и не научилась. Она всегда честно старалась выйти пораньше. Но разве ее вина, что в последнюю минуту у нее «ехали» колготки, отваливался каблук, терялся кошелек… Начальник сначала грозился уволить и даже пожаловался на Наталью Максиму Петровичу, своему другу.

Родительский втык Наташе не помог. А начальник к ее маленьким опозданиям в конце концов привык и даже не ворчал. Говорил философски: «Что с тобой поделаешь. Утром на пятнадцать минут опоздала – вечером на час задержишься».

Против этого Наташа не возражала.

Сегодня она пришла в контору без пятнадцати девять. С букетом гвоздик.

– Тайный поклонник? – подмигнул охранник.

Наташа загадочно улыбнулась.

На самом деле она купила гвоздики сама себе у метро.

Наташа вылила из вазы старую плесневелую водичку и поставила букет посреди секретарского стола. Смолола кофе и загрузила его в кофеварку. И когда ровно в девять в приемную вошел шеф, он был поражен ярчайшей из улыбок, горячим кофе и проникновенным: «Доброе утро, Игорь Вячеславович!»

На этот день фирма «Гарнитур-люкс», безусловно, заполучила лучшую в Москве секретаршу. Телефон звонил, Наталья брала трубку и старалась настроить позвонивших на свою счастливую и беззаботную волну. Замысел вполне удавался – потенциальные клиенты млели от ее вежливых и компетентных ответов. Уже к обеду на фирму подъехали несколько покупателей, которых Наталья заманила суперскидками и уникальной коллекцией мебели «только что из Италии» (на самом деле Наташа знала: спальные гарнитуры были сделаны в Польше лет пять назад и лежали на складе так долго, что директор уже подумывал выдать ими зарплату или облагодетельствовать какой-нибудь детдом).

Часам к двум Наташа начала немного нервничать. Почему ОН до сих пор не позвонил? Девочки из торгового зала пришли звать ее на обед. Она отказалась, хотя столовка обещала на сегодня ее любимый грибной суп и зразы из парного мяса. Наташе не хотелось оставлять телефон без присмотра. «Что со мной такое? – недоумевала она, с отвращением кусая залежалое печенье. – Подумаешь, дело большое. Какой-то Леша… Сейчас вот возьму и договорюсь вечером встретиться с кем-то еще! Вон охранник какой симпатичный…»

Но проблема заключалась в том, что с охранником ей встречаться не хотелось.

После обеда наступило «время претензий». Наташа давно заметила, что покупают мебель чаще по утрам, а во второй половине дня обычно звонят клиенты, недовольные уже поставленными гарнитурами. Раньше для Натальи эти звонки были пыткой. Она никак не могла привыкнуть к тому, что на нее орут только потому, что из мебельной обшивки выглядывают нитки. Она-то здесь при чем? И кто дал им право называть ее «жульем»?

Нарышкина разработала целую стратегию, как избегать таких разговоров. Она переключала звонки на шефа. Делала вид, что ничего не слышит. Или просто украдкой снимала трубку, чтобы скандалисты не могли дозвониться до офиса.

Но сегодня Наталья вполне преуспела в разборках с недовольными – настроение после трех дня стало довольно желчным:

– Ручка у шкафа отвалилась? Сочувствую… А подскажите, кто вам гарнитур собирал? Сами? Да, конечно, сборка у нас в фирме не дешевая… Понимаю, что вы расстроены… Договорчик возьмите, пожалуйста. Взяли? Смотрим пункт шесть «А». Да, в случае самостоятельной сборки фирма никакой ответственности не несет. В суд? Пожалуйста, ваше право. Но я вам не советую. По-человечески не советую. Договор-то подписан. Только зря на адвоката потратитесь…

Шеф, показавшийся из недр своего кабинета, с удовольствием наблюдал за ней.

– Молодец, Наталья. Научилась, наконец. Пора зарплату тебе повышать.

…А Леша ей так и не позвонил. Без пяти шесть она твердо решила: «Ну и черт с ним». Без трех минут подумала: «Может, он просто дозвониться не смог? У нас весь день телефон был занят». Наташа проболталась в офисе до семи. Линия была свободна. Телефон молчал. Позвонила только мама:

– Натусик, ужинай без меня. У нас конференция затянулась.

– Ладно-ладно, небось с академиком своим коньяки распиваешь, – вяло, без азарта, пошутила Наташа.

Домой ей решительно не хотелось. Даже перспектива приготовить что-нибудь вкусненькое к маминому приходу вызывала искреннее отвращение: «Так и похороню себя на кухне! Всю жизнь у плиты простою!»

Наташа вздохнула. Вытащила из сумочки тетрадный листок, на котором Алексей записал ей свой номер. Набрала семь цифр и закрыла глаза, слушая безнадежные длинные гудки. Вот так вот. А вчера плел ей, что целыми днями сидит дома, по горло занят срочным заказом.

Трубку сняли с восьмого гудка.

– Да? – Ей показалось, что Леша или спал, или чем-то напуган.

Она молчала.

– Да! Говорите же! – Данилов почти кричал.

Не слишком он вежливый!

Поборов искушение просто положить трубку, она сказала как можно беспечнее:

– Леш, привет. Узнаешь?

Молчание. Он что – просто забыл про нее? Но отступать было поздно.

– Это Наташа Нарышкина.

– Я узнал, – наверное, таким тоном он отвечал, когда ему домой звонила классная руководительница и просила пригласить к телефону кого-нибудь из родителей.

– Ну, как дела?

– Дела? Ничего…

Наталья уже хотела сухо попрощаться, положить трубку и расплакаться, но внезапно тон Алексея изменился. Из испуганного и сонного его голос стал горячим, взволнованным:

– Наташенька, как хорошо, что ты позвонила! Мы можем встретиться?.. Сегодня! И чем быстрей, тем лучше.

Она сказала, стараясь, чтобы слова звучали прохладно:

– Да поздно уже сегодня. Что ж ты раньше не позвонил?

– Наташ, пожалуйста! Ты… ты даже не представляешь, как я хочу тебя видеть!

Интересно, что с ним происходит? Почему у него так настроение быстро меняется? Только что ей казалось, что он совершенно про нее забыл – и вдруг: «Быстрей! Пожалуйста!»

Но, в конце концов, она весь день ждала его звонка. Глупо сейчас капризничать. И она согласилась «подойти к Пушкину часам к восьми. Или попозже – как у нее получится».

Подправляя перед зеркалом косметику, Наташа еще раз подумала: «Этот Леша все-таки классный. Только странный какой-то».

…У Пушкина в восемь вечера наблюдался полный аншлаг. Наташа шла к памятнику с тыла, со стороны «Чеховской», и поражалась, сколько же здесь народу. Все лавочки плотно заняты. Подростки в туфлях-копыточках и интеллигентные дяди в очках. Деды – лет шестьдесят, не меньше! – с букетиками. Сборщицы бутылок с огромными клетчатыми сумками. Провинциалы с ошалевшими от московской суеты глазами. Все двигалось, шумело, хохотало, радовалось ранней весне.

Алексей Данилов стоял рядом с памятником. Без цветов, но с полиэтиленовым пакетом. Это Наташе не понравилось – фи, полиэтиленовый пакет. Согласно советам журнала «Космополитен», от поклонников, разгуливающих по городу с пакетиками (а не с барсетками или, на худой конец, с «дипломатами»), надо бежать как от чумы. Ладно, простим на первый раз. Вон какие глаза у него внимательные – явно ждет ее, и ждет нетерпеливо. Это радовало. Непонятно только, почему он ей сам не позвонил.