Хаос - Анна Карвен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Зачем кому-то туда ехать? Из всех мест, где можно получить оплату, почему именно там? Это так далеко. И очень хлопотно — идти только для того, чтобы получить монеты.
— Это неудобно, но также приносит много денег. — Кайм пожимает плечами. — Мои клиенты — Иншади. Таковы были их условия. Это заложено в мой гонорар. И единственное место на континенте Разлома, куда они приходят.
— Потому что здесь почти нет мидрианцев?
— Именно.
— Они боятся?
— Боятся? — У него вырывается мрачный смешок. — Они Иншади. Они не боятся мидрианцев, просто не хотят иметь с ними ничего общего. У Иншади странные представления о чистоте. Они считают себя намного выше нас. И не хотят ущемлять свой взор видом нас, скромных людей из Разлома.
— Это звучит… странно.
— Для нас, вероятно, так оно и есть. Но для них мы, вероятно, непонятны.
— Мне вряд ли нравятся люди, которые думают, что они намного лучше всех остальных. Я уже проходила через это. И было не очень приятно.
— Идиоты во дворце? — Губы Кайма приближаются к моему уху, и его теплое дыхание касается моей кожи, посылая приятную дрожь по телу. — Они такие, потому что боятся истинной силы. В глубине души они знают, что то, что у них есть, не имеет ничего подобного ей.
«А ты прям все об этом знаешь?» Я ищу его руку и сплетаю свои пальцы с его, лаская мозолистую ладонь, удивляясь, как эта рука, способная на такое безжалостное разрушение, в то же время может быть такой нежной со мной.
Кайм действительно силен, и он решил быть со мной.
Он мой.
Как удивительно.
Но он не непобедим.
Я бросаю взгляд на лицо Кайма. Рваная рана на его левой щеке смотрит на меня в ответ. Прошло три дня с тех пор, как мы покинули место, где на него напал дракон, и с тех пор рана стала выглядеть хуже, а не лучше. Несколько раз я предлагала очистить и перевязать ее, но он всегда грубо отмахивался от меня, говоря, что все заживет, потому что, по-видимому, он исцеляется быстрее, чем обычные люди.
По-видимому, он не заражается инфекциями.
Ерунда. Я уже видела гноящиеся раны раньше, и эта начинает выглядеть отвратительно.
Эх. Мужчины. Я уже наблюдала такое поведение у наших мужчин Тигов. Это то, что они делают, когда хотят, чтобы проблема просто исчезла.
Он упрямится, но я тоже могу быть упрямой.
Как только мы спустимся с горы, я найду в кустарнике какие-нибудь лекарственные растения и наложу жгучую повязку на рану, нравится ему это или нет.
Я прикрываю глаза от яркого зимнего солнца, когда смотрю на зеленеющие яркие низины до горизонта. И замечаю полоску ярко-синего цвета на краю. У меня перехватывает дыхание.
— Я слышала об этом в сказках, но никогда не думала, что увижу океан в этой жизни.
— Хм. — Кайм молчит, проследив за моим взглядом. Его глаза сузились. А губы поджаты в хмурой гримасе.
— Что случилось?
Выражение его лица становится жестче, но он остается спокойным. Кайм никогда много не говорит, но я пробыла с ним достаточно долго, чтобы знать, что легкое сжатие его челюсти — признак того, что что-то не так.
Его зрение намного лучше моего.
Он что-то там увидел, и ему это не нравится.
— Что ты от меня скрываешь, Кайм?
— Чем скорее мы получим наше золото и уберемся из этого проклятого места, тем лучше. — Он поворачивается ко мне лицом, и я поражена внезапной лихорадочной напряженностью в его глазах. Он притягивает меня ближе, одной рукой обнимая за талию, его пальцы нежно касаются моей щеки. — Ты пришла сюда не по своей воле, Амали, и все же терпела без жалоб и колебаний. Ты не сделала ничего настолько глупого, чтобы попытаться убежать или сразиться со мной. Путешествие по Таламассе зимой тяжело даже для самых стойких мужчин, и все же ты здесь.
— Ты облегчил мне задачу, — тихо говорю я, купаясь в его одобрении. Жар поднимается по моим щекам, распространяясь до кончиков ушей. — В тебе, должно быть, течет кровь Тига, ассасин, потому что ты разжигаешь злой огонь. О, и секс тоже был неплохим.
Нежное поддразнивание не вызывает даже полуулыбки.
— Это правда, что когда я впервые забрал тебя из дворца, ты была для меня всего лишь средством достижения цели. Я взял тебя, чтобы мне заплатили.
Мое сердце сжимается.
— Я не добродетельный человек, Амали. И убиваю без угрызений совести, редко используя свои навыки во благо. Как и ты, я родился в суровой реальности, и жизнь быстро научила меня убивать, прежде чем задавать вопросы. — Он ласкает мое лицо мозолистой подушечкой большого пальца, и от его нежного прикосновения по моей спине пробегает дрожь. — Но пребывание с тобой заставляет меня сомневаться в самой причине моего существования.
Там, во дворце, ты бы умерла за свои убеждения, и это то, чего я не мог понять… до сих пор. Я не идеален, Амали, но теперь я твой, и сделаю все, что в моих силах, чтобы убедиться, что ты и твой народ переживете грядущий хаос. — Его взгляд становится отстраненным, когда он смотрит вниз на дикие джунгли. — Низины дикие и опасные. Мы вот-вот приступим к самой трудной части нашего путешествия. — Его взгляд возвращаются к моим глазам. Он обхватывает мое лицо обеими руками. — Но я буду охранять тебя, и мы заберем у Иншади то, что принадлежит нам, и тогда все встанет на свои места. То, что принадлежит мне, будет твоим.
Мое сердце ускоряется в тысячу раз.
— Если это так опасно, то почему бы просто не оставить это, Кайм? Монеты — это не решение всех проблем. Мне все равно, сколько они обещали тебе за голову этого старого ублюдка. Мы можем выжить и без этого. Мы могли бы поехать в Норхадию.
Буря эмоций бурлит в его полуночных глазах, но она быстро угасает и подчиняется его железной воле.
— Монеты — это сила. У меня проблема, Амали. Я не могу никуда пойти в этой стране без того, чтобы меня не преследовал Орден. У тебя проблема. Мидрианцы хотят твоей головы любой ценой, а теперь ты ранила Достопочтенного. Два могущественных врага прочесывают каждый темный уголок Срединного Разлома в поисках нас. Ты думаешь, я смогу спрятаться, когда так выгляжу? Думаешь, ты сможешь спрятаться? Нет, Амали. Твоя внешность так же характерна, как и моя. А
