Лишняя. С изъяном - Нинель Мягкова

Я и в самом деле успела проштудировать весь свод законов. По сравнению с УК РФ он казался тоненькой брошюркой. Суды еще не успели набрать достаточное количество прецедентов для всех поправок. Сами органы правосудия еще столетия не отпраздновали: раньше все тяжбы между аристократами разбирала Королевская Дознавательная служба, а мелкие дела вообще решались на месте, стражниками. Когда население начало прирастать, стало понятно, что такая система не работает. Появился свод законов, а потом из Королевской Дознавательной службы отпочковалась дочка, Королевская Судебная палата. Дела там решались только глобальные, которые требовали разбирательства с доказательствами, защитой и обвинением. То есть банальную драку в баре разнимали на месте те же стражники, и штраф выписывался всем участникам. А кража, например, расследовалась, если находился подозреваемый, и дело шло в суд. Практически как у нас. Только вот обвинительных приговоров было подозрительно много по сравнению с оправдательными.

Короче говоря, попался – значит, виновен.

Категорических запретов (кроме классических «не убий» и «не укради») было не так уж много. Но, например, продавать спиртное на территории, не принадлежащей бару, было запрещено.

Лалика с моей подачи сдала в аренду – официально, с договором и оплатой – угол в гостиной, как раз достаточный для организации барной стойки. Распивать спиртное где угодно не запрещалось, а, собственно, операция по продаже осуществлялась технически на территории бара.

И подобных лазеек было море… Если знать, куда смотреть.

Я, подкованная мамиными сериалами и общением с налоговой, знала.

Пятый день мы посвятили отбору. Нам нужны были швеи, кружевницы, помощницы по хозяйству, официантки наконец – кто-то же должен разносить выпивку и при этом быть не против щипка за зад, а возможно, и чего-то большего. Я попросила Лалику кинуть клич по другим заведениям, вдруг у них есть девочки, готовые подработать сверхурочно. Их мы принимали отдельно, после захода солнца.

А с утра я, позевывая, сидела в обновленной гостиной за временно поставленным столом – там, где уже завтра плотники возведут сцену.

К нашим дверям на улице выстроилась очередь. Для разнообразия – из женщин. Редкие прохожие поглядывали на собравшихся с интересом: не каждый день перед борделем собирается толпа желающих в него попасть.

У входа, где мадам обычно встречала клиентов, дежурила одна из поварих. Я ее выбрала за прекрасный каллиграфический почерк. «Отец был писарем при какой-то конторе», – пояснила она, заметив мой интерес.

На всякий случай я попросила записывать данные всех пришедших женщин. Имена, фамилии, адреса, даже приметы, потому что Молли Джонс на одной улице могло быть несколько, а с нумерацией домов на левом берегу туго.

Терзало меня нехорошее чувство, что пришедшие на отбор в бордель дамы не рассчитывали отделаться просто шитьем. Наверняка были готовы к худшему. А от готовности один шаг до действительной продажи себя. Как та девица, что встретилась мне в первый день. Прямо на улице.

Подобного я не желала ни одной из них, поэтому уже сейчас прикидывала, как я могу их занять на постоянной или полупостоянной основе.

Через час у меня замельтешило в глазах от обилия кружев, вышивок и разнообразных фасонов. Со всех блюд, которые планировалось подавать клиентам, я снимала пробу буквально по крошечке – и то уже объелась так, что не лезло. Хорошо, помощница кухарки и две горничные освободились пораньше и пришли мне на помощь. Я, конечно, могу отличить вкусное от невкусного, но кто знает, что у этих богатых принято есть и смогут ли это приготовить левобережные. Так что я оставила меню на них, объяснив еще раз на всякий случай, что нам важнее всего вкус и качество. Смещать их и нанимать новых никто не собирается, (чтобы они не боялись конкуренции и не завернули какую-нибудь талантливую кулинарку), а хорошее продуманное меню в их же интересах. Большая зарплата будет всем.

Убедившись, что меня поняли, я переключилась на одежду.

Тут я хотя бы знала, что мне нужно, и этого наверняка местные еще не видели и не придумали.

Ближе к вечеру к нам присоединилась Лалика. Ей было любопытно, что же я такое затеваю, но спросить напрямую не позволяла гордость и необходимость поддерживать собственный авторитет, поэтому она молча и очень внимательно за мной наблюдала. Да на здоровье! Пока не мешает – пусть следит. Ей же потом самой справляться, если все пройдет по плану.

Поток женщин не иссякал. Я делала пометки напротив любезно составленного поварихой списка, который уже занял не один лист, а целую стопку. Каких-то помечала как запасных, несколько особо талантливых сразу загрузила работой. Не я же буду бегать ткань выбирать – у меня других дел непочатый край.

Чем больше я выслушивала кратких биографий соискательниц, тем яснее понимала, что для женщин в этом мире работы практически нет. Если ты не стираешь, не готовишь или не шьешь, тебе прямая дорога в бордель. Даже горничные и гувернантки были морально готовы к приставаниям со стороны хозяев, так что до нас им рукой подать.

Пекари, писари, продавцы, владельцы любого бизнеса – мужчины. Чаще всего аристократы, особенно если бизнес прибыльный и крупный, вроде фабрики, но и управляющие, и наемные работники все равно были мужского пола. Женщинам оставалось ждать мужа домой с зарплатой, а платили простым людям здесь так, что обнять и плакать.

Получался замкнутый порочный круг.

– Кружево, шитье, готовка? – привычно пробормотала я, занося карандаш над бумагой напротив очередного имени.

– Я умею очень быстро писать, – пробормотала женщина едва слышно.

Мне даже сначала показалось, что мне показалось.

– Насколько быстро?

Я рукой придержала уже собиравшуюся подать знак выводить претендентку Лалику.

Вместо ответа женщина достала из сумки блокнот и карандаш. Я прищурилась.

– Как тебе мысль, если мы наймем ее для стенографии происходящего в гостиной? В том представлении, что я запланировала на эту неделю, нам бы пригодилась запись.

– Стено-кого?.. – растерянно переспросила Лалика.

– Стенография. Это специальная система значков, которой писать можно быстрее, чем буквами.

– А зачем она нужна? Воздушники могут писать сразу тремя или даже пятью карандашами, чисто и аккуратно.

Я заметила, как женщина поникла плечами, но упорно продолжила черкать в блокноте. Наверное, не раз слышала подобные доводы и все равно тренировалась, развивала свою систему. Ох уж эта местная расслабляющая изобретателей магия!

– А у нас есть разве воздушники на левом берегу? – Я подняла руку. – Стоп!

Женщина послушно замерла, встала и передала мне подрагивающий в пальцах блокнот.

– Что это? – изумилась вместо меня Лалика, глядя в неразборчивые закорючки и палочки.

Женщина взяла блокнот обратно и зачитала с выражением:

– Как тебе мысль, если мы наймем ее