Конец означает начало - Вадим Роговин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Второго декабря было инсценировано прибытие Куусинена и других членов «Народного правительства» в Москву, причём на Ленинградском вокзале их встречали Сталин и Молотов. В тот же день был заключён «договор о взаимопомощи между Советским Союзом и Финляндской Демократической Республикой». В нём указывалось, что «героической борьбой финляндского народа и усилиями Красной Армии СССР ликвидируется опаснейший очаг войны». В договоре содержался пункт о помощи «вооружением и прочими военными материалами», которую Советский Союз будет оказывать «Финляндской Народной армии». Декларация «Народного правительства» сообщала о формировании «первого финского корпуса, который в ходе предстоящих боёв будет пополняться добровольцами из революционных рабочих и крестьян» [391].
Сообщения о «восстаниях», которые должны были вспыхнуть в разных районах Финляндии, не были чистым блефом. Впоследствии в докладе ИККИ о работе Компартии Финляндии говорилось, что в разных районах страны были созданы «группы для помощи Красной Армии» и партизанские отряды, которые ждали приближения советских войск, чтобы включиться в боевые действия [392].
Второго декабря было опубликовано обращение ЦК Компартии Финляндии к «трудовому народу» (также якобы полученное путём «радиоперехвата») с призывом свергнуть «правительство палачей» в Хельсинки, возглавляемое «предательскими вождями финской социал-демократии», которые «открыто смыкаются со злейшими поджигателями войны». В этом документе говорилось, что «Советский Союз, следуя своей национальной политике, не захочет, чтобы ему могли приписать стремление расширить свои границы» и не намерен «ограничить право Финляндии на самоопределение и суверенитет». Обращение подчёркивало, что Красная Армия идёт в Финляндию по приглашению её народного правительства «как освободитель нашего народа от гнёта капиталистических злодеев», причём «сотни тысяч рабочих и крестьян с радостным нетерпением ожидают приближения Красной Армии» [393]. 11 декабря Секретариат ИККИ направил директиву компартиям всех стран, где выдвигалось требование «солидаризироваться с народным правительством ФДР» и предлагалось организовать кампанию в «защиту политики СССР» [394].
На следующий день после вторжения советских войск на территорию Финляндии, происшедшего без объявления войны, финское правительство предложило возвратиться к переговорам с Советским Союзом, на что Советское правительство никак не отреагировало. В последующие дни правительства ряда других стран обратились к правительству СССР с предложениями о посредничестве в переговорах с Финляндией. В ответ на сообщение шведского посланника Винтера о желании финляндского правительства приступить к новым переговорам с СССР Молотов, как сообщало ТАСС, «объяснил г. Винтеру, что Советское правительство не признаёт так называемого „финляндского правительства“… и поэтому ни о каких переговорах с этим „правительством“ не может теперь стоять вопрос. Советское правительство признаёт только народное правительство Финляндской Демократической Республики» [395]. Особенно оскорбительной была реакция на обращение Рузвельта к Советскому правительству с предложением посредничества в урегулировании советско-финского конфликта. На это предложение Советское правительство даже не пожелало ответить [396].
Финляндское правительство обратилось за помощью в Лигу Наций. В ответ на предложение генерального секретаря Лиги Наций оказать посреднические усилия для прекращения войны Молотов 4 декабря направил ему заявление, в котором говорилось: «Советский Союз не находится в состоянии войны с Финляндией и не угрожает финляндскому народу. Советский Союз находится в мирных отношениях с Демократической Финляндской Республикой, с правительством которой 2 декабря с. г. им заключён договор о взаимопомощи и дружбе. Этим документом урегулированы все вопросы… В настоящее время мы совместными усилиями… ликвидируем опаснейший очаг войны, созданный в Финляндии её прежним правительством‹»›. Поэтому, если будут созваны Совет и Ассамблея Лиги Наций для рассмотрения обращения финского правительства, Советское правительство не будет участвовать в их заседаниях» [397].
11 декабря сессия Ассамблеи Лиги Наций образовала комитет по финляндскому вопросу, который обратился к правительствам СССР и Финляндии с призывом прекратить военные действия и при посредстве Ассамблеи начать немедленные переговоры о восстановлении мира. Правительство Финляндии немедленно приняло это предложение, но Молотов вторично ответил решительным отказом.
14 декабря Совет Лиги Наций принял резолюцию об исключении СССР из Лиги Наций и призвал государства — члены Лиги Наций оказать поддержку Финляндии. До тех пор Лигой Наций были заклеймлены как агрессоры Япония, Германия и Италия. Теперь к числу агрессоров был причислен и Советский Союз.
На это решение Совета Лиги Наций Советское правительство отозвалось сообщением ТАСС, в котором в циничном и издевательском тоне говорилось: «ТАСС уполномочен передать следующую оценку авторитетных советских кругов резолюции Совета Лиги Наций от 14 декабря об „исключении“ СССР из Лиги Наций… Вместо того, чтобы содействовать прекращению войны между Германией и англо-французским блоком, в чём, собственно, и должна была заключаться миссия Лиги Наций, если бы она продолжала оставаться „инструментом мира“, нынешний состав Совета Лиги Наций, провозгласив политику поддержки провокаторов войны в Финляндии — клики Маннергейма и Таннера, стал на путь разжигания войны также и на северо-востоке Европы… По мнению советских кругов, это нелепое решение Лиги Наций вызывает ироническую улыбку, и оно способно лишь оскандалить его незадачливых авторов… Лига Наций, по милости её нынешних режиссеров, превратилась из кое-какого „инструмента мира“, каким она могла быть, в действительный инструмент англо-французского военного блока по поддержке и разжиганию войны в Европе. При такой бесславной эволюции Лиги Наций становится вполне понятным её решение об „исключении“ СССР… Что же, тем хуже для Лиги Наций и её подорванного авторитета. В конечном счёте СССР может здесь остаться в выигрыше… СССР теперь не связан с пактом Лиги Наций и будет иметь отныне свободные руки» [398].
Таким образом, Советское правительство выражало своё удовлетворение тем, что исключение СССР из Лиги Наций освобождает его от политической и моральной ответственности за выполнение обязательств, вытекающих из принадлежности к этой международной организации, и обеспечивает ему «свободу рук».
Советская агрессия была встречена с возмущением во всём мире. «Чувство негодования против Советского правительства, вызванное в то время пактом Риббентропа — Молотова,— писал Черчилль в книге «Вторая мировая война»,— ныне, под влиянием грубого запугивания и агрессии, разгорелось ярким пламенем. К этому примешивалось презрение по поводу неспособности советских войск и восторженное отношение к доблестным финнам» [399].
Разгневанные многотысячные толпы били стёкла в советских посольствах в Париже и Лондоне. «За семь лет моей предшествующей работы в Лондоне в качестве посла СССР,— вспоминал Майский,— я пережил немало антисоветских бурь, но то, что последовало после 30 ноября 1939 года, побило всякие рекорды… Антисоветская буря не ограничивалась только официальными кругами. Она приняла более широкий характер. Особую роль тут играли лейбористы… Некоторые мои лейбористские знакомые в это время даже перестали на встречах раскланиваться со мной. Леон Блюм во Франции заявлял, что помощь Финляндии должна быть оказана во что бы то ни стало, хотя бы это вызвало войну с СССР. Вполне понятно, что Социалистический Интернационал и Амстердамский [профсоюзный] Интернационал решительно выступили против нас… Вокруг нашего посольства образовалась леденящая пустота, и на различных дипломатических приёмах от нас с женой многие шарахались, как от зачумлённых. Если бы не старые личные связи, накопившиеся в более благоприятные годы, связи, дававшие мне возможность в этой исключительно враждебной обстановке кое-что узнавать о совершающихся событиях, положение советского посольства в Лондоне было бы очень затруднительно» [400].
В Стокгольме, несмотря на то что полиция со всех сторон ограждала подступы к советскому посольству, огромные толпы осаждали его, выкрикивая лозунги: «Агрессоры-большевики, вон отсюда!» [401]
Даже осторожный Рузвельт, всегда лояльно относившийся к Советскому Союзу, говорил на конгрессе американской молодёжи в феврале 1940 года: «Советский Союз, как сознает всякий, у кого хватает мужества посмотреть в лицо фактам, управляется диктатурой столь абсолютной, что подобную трудно найти в мире. Она вступила в союз с другой диктатурой и вторглась на территорию соседа столь бесконечно малого, что он не мог представлять никакой угрозы, не мог нанести никакого ущерба Советскому Союзу» [402].