После рассвета будет закат - Виктория Цветаева

слегка прищуренные глазки метали молнии, прожигая меня яростным взглядом. Её рот наполнился страстью и ругательствами в мой адрес, как они сексуально звучали, я хотел эту девушку прямо здесь и сейчас и еле сдерживался, чтобы не наброситься на неё.

– Ого сколько вопросов, ты меня просто закидала ими, дай возможность ответить хотя бы на один. Ты здесь для моего удовольствия, потому что я так хочу. Ты моя и с этого дня принадлежишь мне! Чем скорее ты это поймешь и смиришься, тем лучше для тебя! – сказал я, как отрезал.

Нужно сразу не лить воду, а заявить все свои желания и планы, пусть не тешит себя иллюзиями.

– Я желаю быть с тобой и днём и ночью. Видеть тебя, когда хочу, и делать с тобой всё, что захочу!

– Ты спятил? Это похищение! Я не давала своего согласия! Как ты посмел! Мы живём в двадцать первом веке, так уже никто не делает! Я тебе не вещь, а живой человек! У меня своя жизнь, учёба, в конце концов! Я НЕ-ХО-ЧУ! Ты не имеешь права! – закричала что есть мочи Оля и кинулась к двери, дёргая ручку, но та была заперта.

Я знал, что она так поступит и предусмотрительно закрыл дверь изнутри на ключ, который лежал в кармане моих спортивных штанов.

– Выговорилась? А теперь сядь, успокойся и послушай меня. Я говорю – ты слушаешь! – подошёл я вплотную, нависнув над ней, и прижал к себе так крепко, что почувствовал её дыхание на своей щеке. – Ты – моя…, запомни это, наконец… Я заявляю на тебя свои права. Я – мужчина, ты – женщина, а это значит, во-первых, ты никогда не смеешь повышать на меня голос, это понятно? А во-вторых, подчиняешься мне во всём и всегда безоговорочно! Я не люблю неповиновения, и тебя будет ждать за это наказание! – довольно жёстко обозначил ей свои намерения, и обрисовал картину того, как будут строиться наши отношения, и, в первую очередь, на моих условиях.

Не веря во всё происходящее, она закрыла глаза и быстро, со скоростью света, замотала головой из стороны в сторону, отрицая случившееся с ней.

– Это просто какой-то бред или, может быть, шутка? Ты меня разыгрываешь? Если это так, то заканчивай, я устала и хочу домой! – сдавленным голосом уже почти хрипела она.

Не услышав ответов на свои многочисленные вопросы, она присмирела и замолчала, увидев мой красноречивый, утверждающий на неё свои права взгляд, прожигающий насквозь, который не оставлял сомнений в том, что шуткой тут и не пахнет.

Мы стояли так близко друг к другу, что я слышал стук её сердца так отчётливо, как если бы держал его в руках. Меня окатила волна такого мощного возбуждения, что я хотел накинуться на неё, как дикий зверь, целовать, сжимать, любить, как в последний раз в жизни, но я всего лишь нежно коснулся её щеки, погладив тыльной стороной ладони, и провёл пальцем по полной, такой соблазнительной нижней губе. Сколько раз я представлял в своих мечтах, что я могу сделать с этими губами, что от моих мыслей Оля бы кинулась прочь сломя голову.

Почувствовав моё состояние, она дёрнулась, пытаясь отстраниться, но я не позволил и, схватив рукой за затылок, со всей животной страстью набросился на её губы. Я мучил их, кусал до крови и никак не мог насытиться. Это было так прекрасно, как будто первый поцелуй в моей жизни и первые губы, которые я целую. Так увлёкся, что не сразу заметил, что она начала мне отвечать: неумело, невинно, но в этом и был тот самый кайф – везде я буду первым. Как же это окрыляло, гордость переполняла меня, что мне достался этот алмаз, который можно огранить под себя, свои желания, научить всему, как я люблю.

Мне было мало, и я углубил поцелуй, просунув язык ей в рот, исследуя сладость её рта. Я обомлел и приятно был удивлён, когда почувствовал во рту её сладкий язычок. А она быстро учится! Сил терпеть уже не было. Я целовал, сжимал нежное и хрупкое тело с такой скопившийся за это время страстью, что думал сломаю её хрупкие косточки. Нужно остановиться, нельзя торопить события и напугать её. Она пока не готова, дам пару дней, на больше меня по-любому уже не хватит. Оторвавшись от Олиных сладких губ, я ещё долго стоял и лихорадочно целовал её щёки, губы, глаза, прижимая низ её туловища к своему возбужденному члену, чтобы она почувствовала моё желание, готовя её к такой стороне интимных отношений, которые ей только придётся познать. И лучше с этим не затягивать, чем скорее это случится, тем лучше, нельзя ей давать время опомниться. И судя по тому, как самозабвенно моя скромница сейчас меня целовала, она хочет меня так же сильно, как и я её, просто боится себе в этом признаться.

Наши глаза встретились: её, затуманенные страстью, и мои, сияющие торжеством. Она медленно начала приходить в себя и, осознав происходящее, вспыхнула, мило покраснев. При попытке меня оттолкнуть, ноги её подкосились, и она бы точно упала, если бы я её не придержал.

– Это только малая доля тех удовольствий, которые я могу тебе подарить, – соблазнял я её, обещая райское наслаждение, шептал хриплым от возбуждения голосом на ушко, чувствуя, как всё её тело покрывается мелкими мурашками.

После поцелуя она часто дышала, так же, как и я, как будто мы пробежали совместный трёхкилометровый марафон. Но первые признаки того, что Оля приходит в себя, уже начались, и это мне не сулило ничего хорошего. Абсолютно не удивлюсь, если она сейчас скажет что-нибудь гадкое в мой адрес, мне даже весело стало, и я с нетерпением ждал ее отпор. Меня дико заводило это её сопротивление. Чувствую, что так просто она не сдастся!

– Это был самый мерзкий поцелуй в моей жизни, такой же отвратительный, как ты сам! Меня просто тошнит от тебя и твоих прикосновений! – практически выплюнула она сквозь плотно сжатые зубы.

Ну а что я ожидал? Что увижу, как она после первого поцелуя лужицей передо мной растечётся? Нет, эта девушка будет бороться со мной и своими чувствами до последней капли крови! Маленькая ведьма! Но ничего, обломаем твои зубки, и скоро сама будешь просить добавки, а я ещё подумаю дать тебе это удовольствие или наказать, оставив на сухпайке.

– А вот это было невежливо Оленёнок, и в следующий раз, когда ты будешь меня умолять взять тебя, я ещё подумаю, стоит ли это делать или все же наказать тебя и заставить помучиться. Ведь только я смогу подарить тебе освобождение, больше