Миллион поцелуев в твоей жизни (ЛП) - Мерфи Моника

Я хочу все это.

С Крю.

15. Рен

Я вылезаю из машины, морщась, когда обжигающе холодный воздух касается моих щек. Здесь ненормально оживленно, несмотря на яркое солнце над головой, и я, вероятно, оделась не по погоде. Я разглаживаю руками приталенную кожаную юбку, которую моя мама купила мне несколько месяцев назад и которую я сразу же засунула в дальний угол своего шкафа. Я никогда не носила ничего подобного, поэтому не знаю, что заставило ее подумать, что я это надену.

Но сегодня утром я проснулась с новой решимостью. Я изменяюсь. Начинаю делать что-то новое и необычное. Я еще не знаю точно, что это такое, но стремление к независимости — одно из них. Отсюда и кожаная юбка, которая на самом деле ничего не открывает, но все равно кажется дерзкой, а также кремовый кашемировый свитер с высоким воротом, подчеркивающий размер моей груди. Обычно я бы избегала такого наряда, потому что не хочу привлекать к себе внимание.

Но этим утром — или во мне самой — нет ничего такого, что казалось бы нормальным.

Как прошлой ночью, когда я полностью пропустила ужин и осталась запертой в своей спальне. Я открыла свой ноутбук и искала порносайты, оглядываясь вокруг, как будто я могла найти кого-то, кто наблюдал, как я делаю что-то настолько запретное, прежде чем я посмотрела двадцатиминутный клип, в котором пара занималась всевозможными вещами в самых разных сексуальных позах.

Это было потрясающе. Бесспорно возбуждающе. Когда я наблюдала, как мужчина опускается на женщину, его губы, язык и пальцы повсюду, ее руки в его волосах, прижимающие его к себе, я потерял всякий контроль и снова мастурбировала. Воображая, что кто-то все это время делает со мной то же самое.

Некто с ледяными голубыми глазами и дерьмовой улыбкой на лице, когда он смотрел, как я практически умоляю его сделать это. Как раз перед тем, как он наклонился и провел языком по моему клитору.

Боже, я в полном беспорядке. Серьезно. Зачем мне фантазировать о нем?

Он хуже всех.

“Позвоните или напишите мне, когда будете готовы, чтобы вас забрали, мисс”.

Водитель протягивает мне визитную карточку со своим номером телефона. “Я приеду сразу же, когда вы будете готовы”.

”Спасибо". Я улыбаюсь ему и беру у него карточку, наблюдая, как он закрывает дверь. “Я ценю это”.

Я отворачиваюсь и направляюсь ко входу в галерею, пробираясь внутрь. Меня приветствует дружелюбный ассистент галереи, женщина, которая выглядит всего на несколько лет старше меня, и чем дольше она изучает меня, тем больше в ее глазах вспыхивает интерес.

“Привет. Добро пожаловать. Могу я взять ваше пальто?”

“Доброе утро” говорю я ей, позволяя ей помочь мне снять пальто верблюжьего цвета. ”Спасибо.“

Она изучает мое лицо, ее тонкие брови сходятся вместе. “Разве ты не дочь Сесили Бомонт?”

Конечно, она узнала бы меня. Моя мать очень хорошо известна в определенных кругах мира искусства, особенно на Манхэттене. ”Да, это так“.

”О, для меня такая честь познакомиться с тобой", — выпаливает она. “Я Кирстин”.

“Привет, Кирстин”. Я пожимаю ее протянутую руку. “Я Рен”.

“Твоя мама присоединится к тебе сегодня утром?” — с надеждой спрашивает Кирстин.

“К сожалению, нет. У нее были другие планы.” Я даже не пригласила ее. Я не видела ее с тех пор, как вчера вернулась домой, хотя знаю, что она была где-то поблизости.

Разочарование на лице Кирстин очевидно. “Это очень плохо. Но я так рада, что ты здесь. Ты фанатка Ханны?”

Ханна Уолш — художница, чьи работы выставлены в галерее. Ее последняя коллекция во многом заимствована у Пикассо, но она придает ей свой собственный оттенок. Ее работы свежи, но в то же время знакомы, в них есть намек на женственность.

“Да," — говорю я, оглядывая узкую галерею. Сегодня утром здесь не так много людей, но я пришел рано, сразу после открытия галереи. “Я действительно надеюсь найти что-нибудь для покупки”.

Кирстин улыбается. “Это фантастика. Она уже продала несколько картин, но есть из чего выбрать.”

“Хотела бы я быть здесь на открытии, но я учусь в школе, так что ничего не вышло”, - признаюсь я.

“О, открытие прошло с таким успехом. Помогло то, что она привела с собой своего красивого жениха, профессионального футболиста. Он так гордился ею”. Кирстин улыбается. ”Их было так приятно видеть вместе".

“Я уверена”, - бормочу я, зная все о предыстории Ханны. Каково это — иметь такого успешного, красивого мужчину в своем углу? Который поддерживает тебя и твою карьеру? О нем много написано, но не так много о ней, и я нахожу ее такой интригующей.

Я думаю, именно поэтому меня привлекает ее творчество.

“Хочешь, я проведу тебя по выставке, или ты предпочитаешь исследовать все самостоятельно?”

“Если ты не возражаешь, я немного прогуляюсь одна. Я позову тебя, если ты мне понадобишбся" говорю я ей со слабой улыбкой.

“Хорошо, звучит идеально”. Я собираюсь уйти, когда она продолжает: “Могу я просто упомянуть, как сильно я восхищаюсь твоей матерью и тем, что она сделала для мира искусства? Она такая щедрая, и у нее такой умный взгляд. Тебе повезло, что ты так многому у нее научилась."

Я часто это слышу, но редко кто включает меня в уравнение, как это только что сделала она.

Я становлюсь немного выше, чувствуя гордость.

“Спасибо. Я передам ей, что ты это сказала," — говорю я ей, прежде чем уйти.

Слова Кирстин не выходят у меня из головы, когда я останавливаюсь перед первой картиной, слепо уставившись на нее. Не похоже, чтобы я чему-то научилась у своей матери. Ну, я, должно быть, кое-чему научилась, но в основном, наблюдая за ней и за тем, что она делала, а не потому, что она действительно нашла время научить меня чему-то об искусстве и коллекционировании. Все, что я знаю, я в основном выучила сама, а мой отец то и дело вставлял свое собственное мнение. Он коллекционирует, но она — настоящий коллекционер. Он платит за все это, но именно она выбирает почти каждую вещь, которая у них есть. Они были комплиментарной парой на протяжении всего своего брака, хотя в последнее время между ними, кажется, все немного не так, когда я рядом. Как будто они потеряли интерес друг к другу.

И ко мне.

Вытряхивая себя из своих мыслей, я брожу по галерее, останавливаясь перед каждым произведением и рассматривая его критическим взглядом. Они все поразительны. Она рисует смелыми мазками и яркими красками. Яркие образы, не оставляющие ничего для воображения, в основном изображают людей. Женщины. Мужчины. Домашние животные. Один городской пейзаж, хотя он уже продан, вероятно, потому, что это единственная картина в этом стиле.

Я завидую человеку, который ее купил.

Я постоянно возвращаюсь к одной конкретной картине. Фон насыщенный, темно-зеленый, на полу сидит женщина, рядом с ней лежит кошка, до которой невозможно дотянуться. Рука женщины вытянута, ненормально короткая, и кошка смотрит прямо на меня, в то время как женщина смотрит на кошку.

Это почти нервирует, образ, переданный на картине, и я каждый раз ухожу от него.

Только для того, чтобы снова оказаться перед ним.

“Я думаю, эта тебе нравится больше всего”, - говорит глубокий, знакомый мужской голос.

Я замираю совершенно неподвижно, мое дыхание застревает в легких, когда я медленно поворачиваюсь, чтобы увидеть, что…Крю Ланкастер стоит рядом со мной, его взгляд устремлен на картину перед нами.

Почему он здесь? Как он узнал? Откуда он взялся? Я даже не заметила, как он вошел в галерею. Наверное, я была слишком поглощена разглядыванием каждой картины.

“Что ты здесь делаешь?” — задыхаясь, спрашиваю я.

“Слышал, что выставка в Трайбеке продлится до конца года. Решил зайти и проверить.” Он засовывает руки в карманы, оглядываясь на меня. “Ты здесь по той же причине?”

Мне вроде как хочется врезать ему. Или обнять его. У меня такое чувство, будто я вызвала его во сне. Реален ли вообще этот момент? "Да. На самом деле так оно и есть.” Как будто он не знал.