Неверный муж (СИ) - Коваль Лина

Поэтому я не нарушаю молчания.

- Я узнала, что забеременела не сразу, - начинает шептать Вика. Она не плачет, но по окраске ее голоса понимаю, что все слезы уже вышли. – К тому времени был третий месяц. Сначала шок. Неверие. То, что ребенок от тебя сомнений не было. Хотела… позвонить, но… в общем, не смогла.

Она затихает. Возможно, ждет, что я начну говорить или спорить. Возможно, собирается с мыслями.

- Все было хорошо где-то до двадцать пятой недели. Живот потягивало, и я решила сбегать на УЗИ. Там и обнаружили у нашего малыша неоперабельный порок сердца.

Тихонько всхлипывает, а я громко забираю воздух ртом.

- Врачи предложили прервать беременность. На этом сроке такое делают. Ставят укол с лекарством, останавливающим сердце и обезболивающим. Но... я не смогла, - качает головой. – Не смогла, Матвей. Я до последнего верила, что он будет жить. Думала, они все ошибаются.

Хрупкое тело сотрясается, поэтому я резко притягиваю ее к себе за плечи. Вика руками обвивает мое туловище.

- Он прожил всего два дня Матвей. Наш сын прожил целых два дня. Я до сих пор думаю, правильно ли я сделала, дав ему родиться на свет. Даже на руках его не подержала. Нельзя было. Фото сделать в реанимации не разрешили. Но он... был очень на тебя похож... Честно. Очень красивый.

Вика с силой вжимается в мое тело, а я, кажется, вот-вот в щепки разнесу ее хрупкие плечи. Поворачиваю голову и упираюсь лбом в светлую макушку.

То, что я сейчас чувствую, не поддается объяснению. Ощущение, будто глухо внутри. Снова огромная зияющая дыра и белый шум...

Поднимаю лицо к небу и мысленно задаю вопрос: «За что ты так с нами, блд?»

Мы ведь просто хотели быть счастливыми. Как и все.

- Нужно было оформить документы. Дать имя. Заняться похоронами. Как я выжила тогда? Я не представляю…

Всхлипывает…

Я тоже. Я тоже не представляю. Она... необыкновенная женщина. Тысячи бы сломались, но не она.

- После всего... сделали тесты, в том числе на генетику. В том, что случилось никто не виноват. Какой-то хромосомный сбой. Просто так вышло.

Легкие наконец-то отмирают, и я нетерпеливо затягиваюсь воздухом.

- Я не виновата, ты слышишь, Матвей?! – испуганно заглядывает мне в глаза.

Откашливаюсь и проглатываю болезненный ком в горле.

- Конечно, не виновата, - говорю чужим голосом.

- Ты считаешь, я правильно сделала, что дала ему родиться?! – спрашивает нервно.

В увеличивающихся зрачках отражается такой лютый страх, что сердце съёживается.

- Конечно, - киваю. – Ты все сделала правильно. Если был хотя бы тысячный, миллионный шанс, что врачи могли ошибаться…

- Я также подумала, - жадно захватывает воздух. – Любой человек, даже неизлечимо больной ребенок имеет право появиться на этот свет.

- Да, - подтверждаю. Свободной рукой растираю лицо. – Ты назвала его Матвеем? – спрашиваю хрипло.

- Да, - Вика кивает. – Фамилия по документам Свободин. По закону так заносят. Поэтому я… решила оставить с ним частичку тебя…

- Спасибо, - говорю, морщась от накатывающих эмоций. – Правда, спасибо.

Резко отворачиваюсь, потому что сдерживаться просто невозможно. После шока наступает мощный откат…

- Можно, я приеду сюда завтра?

- Конечно. Зачем спрашиваешь? – непонимающе отвечает Вика и тянет ладонь. – Пойдем?!

Ещё раз бросаю взгляд на маленький участок земли… и надпись…

Не говоря ни слова, держась за руки выбираемся с территории к автостоянке. Подойдя к машине, тяну Вику к себе и крепко обнимаю. Она послушно соединяет руки на моей спине.

- Прости, прости, - шепчу на ухо. – За всё прости.

- И ты меня прости, - отвечает дыша с перебоями. – Я не хотела, чтобы ты знал.

Где-то между нашими телами вибрирует телефон.

- Твой? – спрашиваю, отклоняясь.

- Да, - прячет глаза.

Вынимает из кармана мобильник и выключает звук. На экране имя доктора.

Убрав дрожащие руки в карманы, разглядываю её покрасневшие щеки и задаю прямой вопрос:

- Ты счастлива?

Глава 30. Виктория.

В его глазах пустота и отчаяние. Ему смертельно больно, а мне физически дурно… от его боли.

Я до сих пор ошарашена тем, что столкнулась с ним именно на кладбище. Я так ждала встречи и так её опасалась.

Зачем он поехал за мной?! Ведь узнать, что твой ребенок родился и умер. Вот так, глядя на его имя, выгравированное каллиграфическим шрифтом… слишком безжалостно.

Как бы я ни была сердита, я не хочу быть с ним жестокой. Только не с ним и не сейчас…

- С ним? Счастлива? – повторяет Матвей. Задевает безжизненным взглядом экран мобильного телефона, который я тут же прячу в карман от греха подальше.

Что тут скажешь?

- Я больше не ищу счастья, Матвей, - тихо произношу. Укладываю ладони на крепкие плечи, обтянутые курткой, и мягко отодвигаю. – Оно слишком дорого мне обходится.

- Это правда, - кивает коротко. – Но всё же?

Резкий порыв ветра внезапно разбрасывает мои волосы по плечам. Становится зябко и неуютно. Поплотнее запахиваю шубку и чуть усмехаюсь от того, как Матвей напряжен. Я могла бы сейчас дать ответку. Помучить. Но... просто не могу так с ним поступить.

- Он мне нравится, - выговариваю тихо.

Это правда.

- Ясно, - произносит. Отшатывается, словно я огрела его по голове, и прикрывает глаза.

- Что ясно? – спрашиваю, закусив губу.

Есть ощущение, что я вижу ход его мыслей. Он… логичный и естественный. И, черт возьми, единственный правильный в нашей с ним ситуации. Мы так долго бьем друг другу по щекам по очереди, что должны разбежаться без оглядки.

Бежать. Друг от друга. И побыстрее.

- Что ясно, Матвей? – переспрашиваю.

- Ясно, что он тебе нравится, - натужно пожимает плечами.

Телефон снова звонит. Черт. Да что ж так не вовремя, Ярослав.

- Ответь, - коротко кивает на карман. – Человек волнуется, переживает.

- Потом отвечу, - упрямо рассматриваю потерянное лицо, не реагируя на разрывающую тишину музыку.

Матвей через силу улыбается, кратко смотрит в сторону и прячет руки в карманах. Словно ему просто некуда их пристроить.

- Я доставляю тебе одни неприятности, - произносит отчаянно. Виновато покачивает головой.

Чертыхается.

- Есть такое, - слабо соглашаюсь.

Не знаю как вообще подобное возможно. Чтобы два человека настолько запутались и столько натворили.

- Так может, если меня убрать из логической цепочки, тебе... станет легче? – спрашивает Матвей, замирая, словно от моего ответа зависит как минимум жизнь всего человечества.

А я не хочу врать. Жажду правды. Во всем… практически во всем.

- Может быть. Ты прав, - киваю. – Наверное, так действительно было бы легче.

- Будь осторожнее за рулем, - произносит Матвей тихо. Кадык дергается от того, как часто дышит. Он коротко целует в щеку, обдавая ароматом туалетной воды, на который мое тело реагирует привычным покалыванием внизу живота.

Разворачивается и медленно идет вдоль дороги. По пути рвёт замок на куртке, скидывает ее, оставаясь в тонком джемпере.

Хочется окликнуть его, добежать, упереться в теплую шею.

Но я практически силой заставляю себя усесться в машину. Всё правильно... А когда съезжаю с обочины, вижу, что Матвей заходит в ворота обратно.

Наверное, ему надо побыть там одному…

Немного отъехав, набираю Ярославу:

- Вика, привет. Занята?

- Была немного, - отвечаю тепло. – Привет.

- Ну, ты куда пропала?!

- Я – здесь, как обычно.

- Может, встретимся? Пообедаем?

На секунду задумываюсь, как бы помягче ответить.

- Давай на следующей неделе созвонимся. Пока не совсем удобно.

На том конце трубки тишина.

- Ладно, - недовольно отзывается Ярослав. – Я наберу тогда.

- Конечно, - с облегчением выговариваю. – Пока.

Убираю в сумку телефон и возвращаюсь в танцевальную студию. Провожу вечерние занятия на автомате. Одна из родительниц даже спрашивает, не заболела ли я.