Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » Советская классическая проза » Эти господа - Матвей Ройзман

Эти господа - Матвей Ройзман

Читать онлайн Эти господа - Матвей Ройзман

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 24 25 26 27 28 29 30 31 32 ... 50
Перейти на страницу:

— Прекратите ваши контрреволюционные вылазки!

— Мамочка! — воскликнул Мирон Миронович, пытаясь подняться с качалки. — Я третий день сиднем сижу!

— Вы обвиняли меня в антисемитизме, — продолжал Сидякин, закручивая правую бакенбарду, — и грозили контрольной комиссией.

— Вот так штука капитана Кука! — пришел в совершенное изумление Мирон Миронович. — Я ради спокойствия упредил насчет Канфеля: мол, обозлится человек, донесет!

— У вас с ним одна линия! — повысил голос Сидякин. — Долой маску классового врага!

— Ей-богу, никакой маски и в помине нет! — побожился Мирон Миронович, сев на кончик качалки. — А что он еврей — я с евреями в ладах живу!

— А я в ссоре живу? — закричал Сидякин и судорожно поправил очки.

— Да кто говорит! Человек ты партейный и у власти в больших чинах. Не пристало это тебе!

Он откинулся в качалку, качалка покачнулась, и тут только Сидякин заметил, что Мирон Миронович одет в нижнее белье и драповое пальто с бархатным воротником. Этот наряд развеселил Сидякина, он подумал, что, пожалуй, слишком приструнил Мирона Мироновича и упрекнул себя во вспыльчивости.

— Ну-те-с?

Мирон Миронович даже подскочил на месте, выпятил глаза на Сидякина и несколько секунд недоумевал, как мог принять бакенбардистого уполномоченного за рыжебородого царя.

— Ведь я тебя во сне видел, как живого! — наконец, вымолвил Мирон Миронович. — Будто тебя наркомом назначили!

— По какому ведомству? — удивился Сидякин.

— По финансам! — сказал Мирон Миронович. Я это к тебе прихожу в кабинет, а ты мне червонцы суешь! И такая уйма, что я фуру у Ступина нанял!

— Хе-хе! — засмеялся Сидякин, почесав переносицу. — Теперь по векселям уплатите!

— С пшеничкой дело намази! — успокоил его Мирон Миронович, опять опускаясь в качалку. — Евреи — народ сочувственный! А, главное, во вкус вошли! Виноград подрезают, на машинах ездят, коров доят, — любо дорого смотреть!

— Не наблюдалось ли наемного труда?

— Нет! По чести, нет! Да у них ребятишки, и те работают! — продолжал Мирон Миронович, засунув руки в рукава пальто. — Есть там у них один Пеккер, у того, действительно, два работника. Так первое, он вдовый, а второе, он — кулак!

— Какова почва?

— У нас на кладбище получше! Суглинок, голый, и к тому без воды! Посади туда других, — задали бы стрекача!

— Каковы жилищные условия?

— Да какие там условия! Спят головашка в головашку! Еще блох поразвели. Одно слово — крестьяне!

— Приятная информация! — одобрил Сидякин. — Партия правильно решила еврейский вопрос!

— На то она и партия! Опять же, евреи не нашему брату чета!

— Работоспособная нация!

— Нация, что надо! — согласился Мирон Миронович и закачался в качалке. — На что мой Канфель, и тот парень-рубаха!

— Шкурник!

— Вот те и на! А он о тебе во все корки распинается! Ума у тебя, говорит, палата, чинушей от тебя не пахнет, и партеец ты не липовый!

— Подхалим!

— И еще, говорит, из уважения к такому правильному человеку, смотреть не хочу на эту мадамочку!

— Соглашатель!

— И при мне заявил известной тебе особе: говорит, ты, мамочка, возвращайся к достойному, а со мной, недостойным, нечего шуры-муры водить!

— А что она?

— Она, как полагается женщине, сперва в слезы, потом давай каяться, и все о тебе сокрушается: красивый он у меня, говорит, добрый, с таким бы век жить!

Чувствуя, что воздух прозрачным медом льется в горло, Сидякин широко открыл рот и от сладости пустил слюну. С трудом сдерживая радостный крик, он поймал Мирона Мироновича за полу пальто и, мучительно, запинаясь на каждом слоге, спросил:

— Не шу-ти-те, то-ва-рищ?

— Помилуй бог шутить такими делами! — ответил Мирон Миронович, вырывая полу, чтобы прикрыть нижнее белье. — Рассказываю, как на духу!

— Фу-у! — вздохнул Сидякин и помахал рукой на себя.

Тут Мирон Миронович увидел на обшлаге сидякинского пиджака стеариновое пятно и похолодел с головы до ног.

— Сон в руку! — подумал он, сказал: — Ты гдей-то закапался! — и стал скоблить ногтем пятно.

— Благодарю! — приобрел дар слова Сидякин. — Продолжайте!

— Да чего продолжать! Все уже обделано по первому рангу! В воскресенье устраивается пикничок, и она с нами!

— И не уясняю! — нетерпеливо выкрикнул Сидякин и, засунув пальцы за воротник, оттянул его. — Изложите детально!

— Нервочки-то у тебя пошаливают! — с упреком проговорил Мирон Миронович, чувствуя, что улыбчивый зайчик его вырывается наружу. — Неловко твоей уважаемой сдаться, она и поедет с нашей компанией. А там, глядишь, ты подсядешь с левого бочка, и — любовь да совет!

— Состав компании?

— Свои! Один учитель, ты да я, да мы с тобой!

— Расходы?

— Да какие счеты между своими!

— Принципиально отказываюсь! — крикнул уполномоченный и даже ногой топнул. — Это взятка!

— Бога побойся, товарищ Сидякин! — взмолился Мирон Миронович. — Сдерем с тебя красненькую, как со всех!

— Два червонца! — поправил его Сидякин, отсчитывая двадцать рублей. — За меня и за нее!

Мирон Миронович взял деньги, положил их на стол, проводил Сидякина и кланялся ему вслед, радуясь, что уполномоченный легко шел в расставленные сети. Шестое чувство подсказывало Мирону Мироновичу, что Москоопхлеб будет спасен, жизнь в отдельной квартире пойдет попрежнему, и он, наконец, обзаведется скаковой лошадью и грудастой любовницей. Тут мысли Мирона Мироновича завертелись пестрой каруселью, ноги стали подтанцовывать под невидимую гармошку, он подбоченился, мотнул головой и воскликнул:

— Гос! — и поставил правую ногу носком вверх, — хлеб! — продолжал он, ставя таким же образом левую, — торг! — заключил он, притопнув на месте.

3. НЕУДАЧНАЯ ЛЮБОВЬ

На обратном пути из колонии Канфель простудился: он мучался от головной боли, принимал пирамидон и просил, чтоб ему принесли завтрак в номер. Когда граф прислал первый счет, Канфель вспомнил, что осталась незначительная сумма денег, и ему необходимо получить с Мирона Мироновича остальные сто пятьдесят рублей. Канфель нахмурился, предвидя новый унизительный торг с самодержцем Москоопхлеба, и в эту минуту до боли осознал предательскую роль, которую играл перед колонистами, помогая Мирону Мироновичу. Канфель стал утешать себя тем, что Москоопхлеб предлагает цены и условия, превосходящие госхлебторговские. Но у него мелькнула мысль, что предложение Москоопхлеба может оказаться фиктивным, что будет уплачен только задаток за пшеницу, а пшеница останется на месте. Представив документ о закупке пшеницы, Мирон Миронович получит отсрочку по векселям, и трудно предугадать, какие комбинации придут в голову этому «заслуженному деятелю кооперации». Еще не перебрав до конца всех несчастий, которые могли испытать фрайфельдцы, Канфель вскочил с постели и, как всегда, перед ним в зеркале шкафа встал во весь рост второй Канфель. Он был в нижнем белье, правый рукав его рубашки хранил следы синьки, на кальсонах под коленом торчала овальная заплата, и сквозь дырку носка, сделанную блочками ботинок, проглядывало тело. Второй Канфель сидел, сжав руками зеленоватые, небритые щеки, выдвинув вперед углы плеч и забыв опустить левую ногу на коврик. Он несколько раз открывал рот, пытаясь что-то сказать, но поспешно закрывал его, очевидно, предоставляя слово первому Канфелю, который действительно нарушил молчание.

— Ради чего? — спросил он, боясь посмотреть в глаза второму Канфелю, и ответил: — Ради службы! — Он пошевелил пальцами правой ноги и, словно жуя жесткое мясо, продолжал: — Кого обманываю? Евреев, нищих, безграмотных! Это называется юриспруденция? Это — шантаж! Таких шарлатанов не в коллегию защитников, а в лупанарий, к чортовой матери!

(Второй Канфель топал ногами, комкая правой рукой одеяло, глаза его стали стеклянными, и уголки рта дергались.) Первый Канфель шагнул ко второму, второй в ту же секунду сделал то же самое, при этом оба Канфеля недружелюбно смотрели друг на друга, и на их лицах вспыхнули нервные румянцы. Потом Канфели приблизили нос к носу, вдавили кончик в кончик, и первый Канфель прошипел, еле шевеля губами:

— Наша болячка! (Второй Канфель повторил тоже, но так тихо, что звуки остались у него в горле.) — А хиц ин па-ро-воз! — громче произнес первый Канфель и, откинув голову назад, злобно засмеялся…

Через два дня Рахиль приехала в «Пале-Рояль», Канфель распахнул балконные двери и впустил в комнату ветер и шум прибоя. Он поставил на стол тарелки с персиками, виноградом, сел напротив девушки и спрятал руки под стол, стыдясь наманикюренных ногтей. Рахиль обернулась, ища глазами зеркало (второй Канфель уже поджидал ее, иронически улыбаясь), — она смутилась и отвернулась. Кудряшки ее были тоже смущены, уползали под красный платок, только хвостики их — бестолковые и задорные — лезли на лоб. Солнце зажгло на ее верхней губе золотистый пушок, из-под выреза платья палочками шоколада сверкнули ключицы, и ее пальцы затеребили носовой платочек, который лежал на коленях.

1 ... 24 25 26 27 28 29 30 31 32 ... 50
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Эти господа - Матвей Ройзман торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергей
Сергей 24.01.2024 - 17:40
Интересно было, если вчитаться