Тебе, Победа! - Кирилл Мошков

Ящики стояли и сейчас. Четыре стопки по три и две по два ящика.

Йон быстро поднял верхний из крайней правой стопки ящиков, извлек из кармана универсальный ключ и без затруднений открыл замок. Ящик был полон монетами по двадцать пенсов. Йон благословил дизайнера, снабдившего штаны его спецовки глубокими карманами. Одновременно он запустил барахлящий транспортер на случай возвращения сержанта. Наполовину опустошив ящик, он захлопнул его, осторожно поднял еще один, подсунул вскрытый ящик под него и поставил полный сверху.

Повернулся к транспортеру: тот действительно шел рывками. Йон поднял разводной ключ и со всей силы треснул по роликам. Транспортер скакнул, лязгнул и пошел ровно.

Щелкнула дверь: вернулся сержант.

- Ну как дела? - просунул он голову к Йону.

- Во, гляди, начальник, прими работу, - гордо отозвался Йон, едва унимая колотящееся в горле сердце.

- Класс, - одобрительно сказал сержант. - Спасибо.

Йон остановил транспортер.

- Ну, раз так, я пошел.

- Погоди. В журнале распишись.

Сержант сделал запись в журнале, Йон расписался: "Джон Б. Смит".

- Ну, бывай.

- Будь здоров, начальник.

Йон вышел из пикета, но в метро не пошел: сержант мог видеть его через окно или на мониторе. Йон поднялся на техническую галерейку над станцией, по узенькому мостику перебрался к противоположному перрону, спустился, универсальным ключом отомкнул дверцу в конце платформы и застыл, делая вид, что ковыряется в замке. Тут он был невидим для телекамеры - она висела прямо над его головой - и для сержанта на посту. Его могла видеть только дежурная в дальнем конце перрона, но мало ли механиков ходят здесь по своим делам! Послышался рев поезда, затих, зашипел тормозной реверс, и в стене открылись двери в вагоны. Йон быстро вышел, прихлопнул за собой дверцу и степенным шагом вошел в последнюю дверь последнего вагона. Вагон был пуст, только за прозрачной дверью виднелась пара голов в соседнем вагоне. Йон сел подальше от прохода, у стены. Зашипев, двери закрылись. Бархатный мужской голос веско сказал:

- Состав отправляется. Следующая остановка - Транзит Восток-Север-Запад, центральный узел. Прибытие через двенадцать минут.

И поезд, набирая скорость, заревел в узкой трубе, ввинчиваясь в недра Космопорта. За прозрачной толщей стен вагона, сливаясь в струящиеся световые полосы, зазмеилась разметка тоннеля.

За двенадцать минут Йон успел аккуратно сосчитать все монеты и опять их попрятать. Монет было сто пятьдесят шесть. Следовательно, он разжился тридцатью одной маркой и двадцатью пенсами.

Его радовало, что он оказался так близко от Транзита - большого пересадочного узла. В Восточном полушарии Космопорта Транзитов всего три, потому что эта часть Космопорта - в основном промышленная, туристских объектов тут практически нет. А те, кто здесь работает, поблизости, как правило, и живут, нужды в магистралях у них нет. Метро вполне достаточно.

Сойдя на станции "Транзит ВСЗ", Йон не стал пока выходить на вокзал. Он уверенным шагом направился к служебной дверце в конце перрона, отпер ее универсальным ключом и нырнул на технический ярус. Дежурная с противоположного конца перрона видела его, но не разобрала, есть у механика на спине буква М или нет. Да ей, в общем-то, было все равно: смена шла к концу, и этих механиков - и в дверцу, и из дверцы - она с утра увидела уже человек семь.

Йон же прошел узким техническим лазом под перронами, под вестибюлем станции, под турникетами, поднялся по лесенке и вышел во внешний вестибюль, аккуратно заперев за собой неприметную дверцу.

Народу здесь было довольно много. Большой вокзал и девятый час вечера - час пик. Впрочем, это было удачно. К то в толпе на вокзале в индустриальной зоне обратит внимание на работягу с разводным ключом?

Работяга тем временем прошел вдоль длинного ряда автоматических киосков, торговавших пивом, сигаретами, шоколадом и газетами и, никем не замеченный, нырнул в автоматический магазинчик "Товары в дорогу". Такие же магазины, только побольше, с хорошим ассортиментом, были и на вокзале. Но Йону это никак не подходило: там были продавцы. Поди объясни продавцу, почему работяга, весь в масле, покупает одежду, расплачиваясь при этом двадцатипенсовыми монетами!

Йон выбрал простую спортивную сумку, комплект белья, простые черные джинсы, дешевый черный джемпер и серую кепочку. Терминал запросил девятнадцать марок. Секунду подумав, Йон добавил самые дешевые кроссовки и принялся отсчитывать двадцать две марки двадцатипенсовиками. Автомат послушно заглотал монетки и вдруг радостно запиликал и заявил медовым девичьим голоском:

- Акционерное общество "Банхоф Трейдинг" поздравляет вас! Вы - наш десятитысячный покупатель в этом году. Выберите подарок на сумму в пять марок и приходите к нам еще!

- Спасибо, милочка, - пробормотал Йон. - Может, когда и зайду.

Он добавил ремешок за две марки, две банки "Туборга", вкус которого успел за полгода почти забыть, пару упакованных в пленку сэндвичей в локоть длиной и на оставшиеся двадцать центов - свежий номер "Экспансии". Выгреб все купленное и аккуратно уложил в сумку. Теперь оставалась еще одна операция - смена имиджа.

Через три минуты в мужской туалет вокзала вошел работяга с разводным ключом и большой сумкой. Один из двух патрульных полицейских, прогуливавшихся по вокзалу, обратил на него внимание, но тут из туалета вышел очень подозрительного вида араб, который оттуда с полчаса назад уже выходил, и внимание полицейского переключилось на него. Через минуту полицейский уже не смог бы с уверенностью сказать, видел он работягу выходящим или нет, а потом и вовсе забыл про него.

Работяга же заперся в кабинке и принялся переодеваться. Минут через семь из туалета вышел весьма обычного вида молодой мужчина в кепочке. То ли рабочий после смены, то ли полицейский в увольнении, то ли технарь Звездного флота в выходной после рейса. У молодого мужчины была большая синяя сумка, но ничего необычного в этом нет. Правда, даже под кепочкой было заметно, что голова мужчины как-то неровно, клочьями выстрижена. Но, чтобы заметить это, нужно было очень внимательно приглядеться.

Он сделал рассеянный круг вдоль витрин киосков и исчез в кассовом зале. Там он купил в автомате билет до станции "Транзит Запад-Север-Восток", то есть до конечной, отсчитав пять марок двадцатицентовыми монетами. Затем он подошел к расписанию. Ближайший экспресс уходил в двадцать пятьдесят - оставалось еще двадцать минут.

Молодой человек быстрым шагом вернулся в зал ожидания и поднялся на второй ярус, где зашел в автоматическую парикмахерскую. Конечно, человек с положением и вкусом никогда в такую не пойдет, но молодому человеку надо было всего-навсего обрить голову налысо. Уж с такой работой автомат справляется хорошо, да и обошлось бритье молодому человеку всего в сорок пенсов. Прибавив еще столько же, он получил в руки электробритву на цепочке и привел в порядок подбородок, заросший многодневной щетиной. Затем обильно попользовался пульверизатором, отчего обрел неповторимый запах дешевого одеколона, столь свойственный космопортовскому мелкочиновному люду во внерабочее (да, признаться, и в рабочее) время. Взглянув в зеркало, молодой человек усмехнулся и сказал сам себе:

- Поздравляю, приятель. Бритый череп тебе идет.

Затем молодой человек спустился вниз, прошел через зал ожидания, вышел на перрон и сел в магистральный экспресс "Терминалы - Восток-Север-Запад", в вагон третьего класса. В вагоне он посмотрел расписание и обнаружил, что прибудет на конечную в пять минут первого ночи. После чего сел в кресло с намерением поужинать и почитать, поел, но читать не стал, потому что заснул.

На конечной его разбудил голос информатора, сообщавшего с укоризной, что вагон следует освободить, поезд сейчас отправится в обратный рейс. Кроме Йона, в вагоне уже никого не было. Он затолкал в мусоросборник пленку от сэндвича и пустую пивную банку, подхватил сумку и вышел.

Он был доволен, что поспал: в следующий раз отдых он себе назначил только в экспрессе на обратном пути. Но до обратного пути было еще далеко. Пройдя девятьсот километров над верхней границей Старого Ядра, экспресс только немного приблизил его к цели.

Транзит, на котором он вышел, представлял собой крупнейший в Западном полушарии пересадочный узел. Отсюда можно было прямым назначением попасть в любой район Космопорта. Вокзал был построен лет семьсот назад и являл собой характерный образец прежнего имперского стиля, торжественного и строгого. В это время суток транзит был полупуст, только в тех залах, откуда шло сообщение с Центром, Субурбией и Залами Ожидания, толпились веселые туристы и портмены-гуляки, для которых день только начинался.

Скромный молодой человек в кепочке спустился из зоны магистральных экспрессов к станциям метро, выбрал станцию "зеленой" линии, честно бросил в турникет двадцать пенсов и встал на перроне, ожидая поезда. Цифры над дверями показывали, что до поезда одна минута. На перроне, кроме молодого человека в кепочке, было человек десять. В дальнем конце на лавочке сидели трое хиппи и слаженно играли на гитарах - не для денег, для себя, повернувшись к перрону спиной. До Йона доносились переборы стальных струн. Давненько я такого не слыхал, подумал он совершенно равнодушно. Странно, полгода назад я бы весь встрепенулся, пошел бы слушать, тусоваться... Попрощался с Космопортом, как всю жизнь свою перечеркнул. Я был уверен, что не вернусь. И вот вернулся и не испытываю никакого трепета. Ну, Космопорт, ну и что? Гораздо важнее - опять! - уехать отсюда. Не ради себя. Ради Клю и Реми.