Реалити-шоу «Властелин мира» (сборник) - Мария Фомальгаут

Смотрим на экран. С завистью. Мы, все, кто есть в конторе. Два Компьютера, три Стола, четыре Кресла, Дартс, Жалюзи, Скрепки, Снегурочка, так у нас бумагу в офисе зовут, Принтер, Калькулятор, Корова, это год коровы был, вот она у нас на новый год пришла, гипсовая корова, поселилась…

– А ты, Ручка, чего скисла? – спрашивает Степлер, – как на похоронах, ей-богу…

– Ну, я вижу, у вас прекрасные перспективы, – улыбается бизнес-тренер, – вы говорите, картины рисуете?

– Да…

– Вот и отлично. Подыскиваете вакансию иллюстратора, сейчас в издательствах художники, как воздух, нужны…

– Да там надо, чтобы цветные картинки были…

– Так поищите единомышленников! Познакомьтесь с цветными ручками, с карандашами с цветными, с красками! Вот вам и команда наберётся. В рисовании поднатореете, через полгодика и свою студию откроете.

– Ага, я в детстве с карандашами дружила… даже в синий карандаш влюблена была. Отец, знаете, как ремнём лупил, чтобы я с карандашами не водилась…

– Уж-жасно. Но вы его не вините, его так воспитывали… он и не знал, что можно по-другому. Сам в какой-нибудь конторе всю жизнь сидел…

– Он в школе работал. Двойки ставил, – фыркаю.

– Вот видите… судьба не сложилась. Но вы должны простить его. Обязательно. Представьте его себе, скажите: я тебя прощаю, всё хорошо…

Наконец, спрашиваю, что хотела спросить уже давно:

– А скажите… как мне пробудить в себе термоядерные реакции?

– Простите?

– Термоядерные реакции…

– Не понимаю. Вы же… Ручка. Шариковая ручка.

– Ручка. Но я хочу быть звездой. Понимаете, у меня подруга одна, – фыркаю: та ещё подруга, – лампой была, звездой стала. Вот как-то же у неё получилось пробудить в себе ядерную топку…

Тренер смеётся. Не смеётся, хохочет в голос. Заливается.

– Ну вы даёте… Лампа… ой, насмешили вы меня…

– А… что с ней не так?

– Узнаете. Очень скоро. Ну а пока давайте составим бизнес-план, во-первых, разовые расходы на начало бизнеса…

Звонок среди ночи.

Что за чёрт…

А что ты хотела, голуба моя, ты думала, как пойдёшь картины писать, так все твои проблемы, как дым, улетучатся, и будет дольче вита, вилла на берегу океана, и всё такое. А тут вертишься, как проклятая, сроки поджимают, заказ не сделаем, издательство нас с потрохами слопает, а ещё выставку эту долбаную доделывать надо…

– Алло.

– Алло, Ручка, привет! Не узнала?

Ёкает сердце. Лампа. Оживают в памяти старые обиды, ненависть, снова чувствую себя никчёмной дурой в конторе, где восседает Лампа за чашкой кофе: я вам сразу скажу, девочки, я через месяц на месте начальницы буду…

– Ну. Привет.

– Ну как ты там, жива-здорова-то вообще? Как вы там в конторе своей?

– Нормально.

Как бы ей сказать-то потактичнее, что уже третью ночь не сплю, как бы послать её…

– Я чего звоню-то, ты мне можешь батарейки переслать?

– Чего?

– Батарейки, говорю, переслать можешь? Пальчиковые там, или ещё какие…

– А ты где сейчас?

– Ты чё тупая такая, где мне ещё быть, звезде, как не в космосе? Перешлёшь, говорю?

– Как я их тебе перешлю, в космосе почта России не работает?

– Ты чё тупишь-то, мозгами раскинуть не судьба…

Что-то обрывается внутри, закипает…

– Да пошла ты…

Выключаю телефон. Перевожу дух. Батарейки… батарейки… зачем?

Ёкает сердце. Прямо сжимается внутри стержень. Нет, конечно, всяких гостей я видела, но таких посетителей на выставке ещё не было.

Звёзды.

Настоящие. Те, которые светят в небе до утра. Те, у которых берут автографы. На счастье.

– День добрый, – кто-то, кажется, Вега, пожимает мне руку, – много о вас слышали… решили посмотреть…

– Для меня это большая честь.

– Взаимно.

Потревоженные карандаши, краски, суетятся по студии. Не каждый день к нам приходят звёзды.

– Красота-то какая…

– Картины как живые…

– Мы, собственно, что думаем… как вы смотрите на то, чтобы оформить декорации к фильму? Понимаете, есть у меня один сценарий…

Снова сжимается сердце. Со мной говорит Сириус. Звезда первой величины. От волнения не могу листать сценарий, спохватываюсь. Спрашиваю то, что не особенно хотелось спросить.

– А… Лампа сниматься будет?

– Кто?

– Лампа…

– Это кто?

– Не помним такую, – говорит Спика, звезда какой-то там величины.

Хочу спросить, что случилось с Лампой. Не спрашиваю.

– Координаты проверь!

– А?

– Бэ! Координаты проверь, идиотина, как в прошлый раз, занесёт тебя, куда Макар телят не гонял!

– Не занесусь.

– Смотри у меня. Плутон видишь?

– Ага, вон, точечка в небе.

– Вот и отлично, на него курс бери. Давай… если ты мне «Уллиса» разобьёшь, я тебе башку разобью.

– Да я и так себе башку разобью, если я «Уллиса» разобью, я же внутри сижу.

– Слышь, не умничай! Давай скорее…

– Товарищ капитан!

– Гусь свинье не товарищ. Ну, что у тебя там?

– Тут… лампа!

– Перегорела, что ли? Ну фиг с ней, заменим, чё как маленький-то?

– Да нет! За бортом! В открытом космосе!

– Ещё тебе чего приснилось?

– Не, я серьёзно! Настольная лампа в небе кувыркается! Погасшая!

– И что теперь, за ней полетишь? Давай к нам живо!

– А… а откуда она появилась?

– Откуда-откуда, от верблюда… чего надо, шоколада…

– …это, Лешка, бывает… когда человек один долго в челноке сидит, и только космос кругом… вот и мерещится чёрт знает что. Я пару раз ангелов видел, летали… Максим тот вообще чуть не рехнулся, сидит в челноке, тут из стены отец выходит, давай орать: говорил тебе, иди на бухгалтера, какого чёрта ты в космонавты попёрся, Гагарин хренов… Алинка та вообще чуть не рехнулась. Она дежурила, а ей мальчик явился. Маленький такой, года три. И ничего не говорит, смотрит так… стоит и смотрит.

– И чё?

– А то. Она три года назад аборт сделала, вот что. Вот ей и мерещится теперь. Я уже думаю, музыку вам какую в челнок с собой дать, или телек какой, чтоб не свихнулись… кавээн там… Дом-два…

– Тогда точно свихнёмся. В открытый космос без скафандра выбросимся.

– Ну, это я так… А то правда, невесть что мерещится. Дети убитые… мальчики кровавые в глазах… ангелы… тебе вот лампа прибредилась…

2013 г.

День А

– Что, не видать ещё?

Смотрю в небо, ставшее таким чужим. Таким неприютным. Таким злобным. Ищу что-то, что – не знаю сам. Поди туда, не знаю, куда, принеси то, не знаю, что…

– Не видать.

– Ты хорошо давай, там, смотри, звёздочки все пересчитай, все на месте, нет…

Кажется, когда министр шутит, полагается смеяться. Выжимаю из себя улыбку.