Это мрачнее, чем вы думаете - Джек Вильямсон

Бэрби почувствовал, что торопится, и стал говорить чуть медленнее.

— Мне хочется развить этот репортаж. Дайте мне фотографа, и ручаюсь вам, о Кларендоне заговорят по всей стране. Я хочу узнать, что доктор Мондрик искал в Ала-шане. И чего так боятся члены его экспедиции. И что они прячут в своем зеленом ящике.

Но в глазах Престона Троя Бэрби видел только пустоту.

— Слишком сенсационный материал для «Стар», — повелительным тоном объявил магнат. — Забудь об этом, Бэрби. Займись-ка лучше полковником.

— Слишком сенсационный? — не веря своим ушам, переспросил Бэрби. — Вы же сами всегда говорили, что убийства — ключевая тема нашей газеты.

— Издательскую политику газеты определяю я! — рявкнул Трой. — Мы ничего не напечатаем о деле этого Мондрика. Как, впрочем, и все остальные газеты.

Бэрби постарался ничем не выказать тревогу и недоумение, которую вызвали у него эти слова.

— Но, шеф, — запротестовал он, — не могу же я об этом забыть! Я должен узнать, что Сэм Квейн прячет в этом своем ящике. Да он мне уже по ночам снится!

— Тебе придется заниматься этим в свободное от работы время, — холодно заметил Трой. — На свой страх и риск. Причем опубликовать ты это нигде не сможешь. Это я тебе гарантирую. И вот еще что… не слишком-то налегай на выпивку.

Он открыл настольную коробку для сигар, и лицо его прояснилось.

— Угощайся, Бэрби, — предложил он. — Вот материалы по Валравену. Мне нужна серия биографических очерков. Трудное детство, героизм на фронте, тайная благотворительность, счастливая домашняя жизнь, самозабвенная работа в Вашингтоне. Постарайся сгладить то, что может не понравиться нашим избирателям.

«Уж этого добра в биографии Валравена хоть отбавляй», — подумал Бэрби.

— Хорошо, шеф, — кивнул он.

Бэрби вернулся за свой стол в шумной репортерской и принялся листать солидную пачку газетных вырезок, посвященных Валравену. Но он слишком много знал такого, о чем не писали ни газеты, ни журналы: история с канализацией, и скандал в дорожном департаменте, и то, почему от бравого полковника ушла его первая жена. Бэрби никак не мог сосредоточиться. Неблагодарная это работенка — отмывать для выборов в Сенат человека вроде Валравена. Глаза Бэрби сами собой все время возвращались к висящей над его пишущей машинкой картинке из календаря — тощий серый волк воет на луну. Против воли Бэрби вспомнил свой сон. Какое прекрасное ощущение свободы и силы…

Да ну его к черту, этого Валравена!

Бэрби внезапно понял, что должен все-таки разобраться и в таинственной смерти доктора Мондрика, и в странном признании Април Белл, и во внезапном помешательстве Ровены. Если все его подозрения опирались лишь на выпитое виски и случайные совпадения… что ж, Бэрби хотел это знать наверняка. В конце концов, даже безумие лучше бесконечной, монотонной рутины репортерской работы в «Стар».

Засунув материалы о Валравене в стол, он спустился на стоянку, где припарковал свой автомобиль. Он направился к университету. Бэрби все еще не понимал, почему это история смерти доктора Мондрика не соответствует издательской политике «Стар»… ничто никогда еще не оказывалось для Престона Троя слишком сенсационным. Впрочем, как ни крути, для того, чтобы написать об этом или ради собственного любопытства, он должен узнать, что скрывается в том загадочном зеленом ящике.

Сэм, наверно, уже увез его из своего кабинета в помещение, специально подготовленное на верхнем этаже здания Фонда. Интересно, что там делали все эти плотники и сварщики… Внезапно Бэрби понял, что снова начал воспринимать свой сон как совершеннейшую реальность.

Он повернул направо на перекрестке, потом налево на Сосновую улицу, и остановился возле маленького белого домика Квейнов. Он выглядел точно так же, как и во сне. Вплоть до ржавой консервной банки на заднем дворе, и детского совочка Пат, воткнутого в кучу песка у ведущей на кухню двери. Чувствуя себя несколько неуютно, Бэрби постучал. Дверь открыла Нора.

— А, это ты, Вилли. Заходи.

В ее голубых глазах читалось удивление. Они казались какими-то тусклыми, словно Нора провела беспокойную ночь.

— Сэм дома? — спросил Бэрби.

Смертельный ужас ледяной лапой схватил его за сердце, словно этот, всегда такой гостеприимный, дом скрывал теперь в себе страшную, губительную ловушку. Его ноги будто приросли к полу. Даже ради спасения собственной жизни он не смог бы удержаться и не принюхаться в поисках коварного зловония от таинственного ящика из Ала-шана. Но сейчас человеческие ноздри Бэрби не уловили ничего, кроме аппетитного запаха жареного мяса.

— Я рассчитывал взять у Сэма интервью, — объяснил Бэрби. — Хотелось поговорить об экспедиции, об их находках в Ала-шане.

Нора нахмурилась.

— Можешь об этом забыть, — устало сказала она. — Сэм не станет об этом говорить. Он даже мне ничего не рассказал. Я понятия не имею, что они там такое привезли, но поверь, у тебя нет ни единого шанса заглянуть в их ящик. Последние две ночи он держал его в своем кабинете… а сегодня утром, проснувшись, сказал, что видел его во сне.

— Правда? — пробормотал Бэрби. — Видел во сне ящик?

— Сэму приснилось, будто кто-то хочет его украсть, — Нора поежилась. — Наверно, этот их ящик и мне тоже действовал на нервы, потому что и я очень плохо спала. Мне кажется, я почти припоминаю…

Она замолчала, пристально глядя на Бэрби.

— Странное дело, — добавила Нора, так и не объяснив, что же ей почти припоминается. — Сегодня утром телефонная трубка в кабинете Сэма лежала на столе. Я совершенно уверена, что вечером все было в порядке. А дверь Сэм запер на замок. Ума не приложу как это могло случиться.

Бэрби благоразумно воздержался от комментариев. Стараясь не глядеть на озабоченное лицо Норы, заставляя себя успокоиться, он спросил:

— Так где все-таки сейчас Сэм?

— В Фонде, — ответила Нора. — Там у них день и ночь идет работа — Сэм говорит, что они готовят новую лабораторию. Он звонил туда сегодня утром, и Ник с Рексом приехали за ним на фургоне. Ящик они забрали с собой. Сэм даже не успел позавтракать.

Ее глаза умоляюще глядели на Бэрби.

— Сэм сказал мне не волноваться, но я ничего не могу с собой поделать. Кстати, он звонил только несколько минут тому назад и сказал, что сегодня ночевать не придет. Наверно, это действительно крупное открытие, и скоро все они станут знаменитыми. Но я не понимаю, почему все они выглядят такими напуганными!

— Может, Рекс объяснит… — с надеждой в голосе начала она и осеклась.

— Что объяснит? — заинтересовался Бэрби.

Ее красные от стирки руки нервно теребили края фартука.

— Сэм предупредил меня никому ничего не рассказывать, — на ее бледном от волнения лице проявились трогательные веснушки. — Я вовсе не собиралась об этом упоминать… но я знаю, Бэрби, что могу тебе доверять… Только пожалуйста, ничего не говори у себя там в твоей газете. — В глазах Норы застыл страх. — Ах, Вилли… я просто не знаю, что делать!

Бэрби потрепал ее по плечу.

— Клянусь, я не напечатаю ни слова из того, что ты мне скажешь, — пообещал он.

— Да я, собственно, и не знаю ничего, — благодарно и все еще неуверенно ответила Нора. — Просто после того, как они уехали, Сэм послал Рекса обратно, за нашей машиной. Я как раз собиралась сегодня утром отвезти ее в мастерскую, подтянуть тормоза, но они так торопились… Сэм сказал мне по телефону, что Рекс сегодня вечером поедет на ней в Стейт Колледж, чтобы сделать там публичное заявление.

— О чем?

— Не знаю… Сэм сказал только, что Фонд закупил на завтра время для специальной радиопрограммы. Он просил меня послушать. Но никому ни о чем не говорить. Я надеюсь, они объяснят все эти ужасные тайны. Но ты, Вилли, никому не расскажешь? — с беспокойством переспросила она.

— Не расскажу, — еще раз пообещал он. — Доброе утро, Пат. Как дела?

Маленькая Патриция Квейн вышла из детской и крепко взяла маму за руку. Ее голубые глаза были красными от слез. Судя по упрямому выражению на ее личике, она изо всех сил сдерживалась, чтобы снова не разреветься.

— Со мной все в порядке, мистер Вилли, спасибо, — ее голосок дрожал. — А мой Джимини… Его ночью убили.

Бэрби почувствовал, как леденящий душу холод сковал его мозг. Стараясь скрыть свой ужас и изумление, он отвернулся, делая вид, будто закашлялся.

— Это ужасно — наконец выдавил он. — Как это произошло?

— Ночью к нашему дому пришли две большие собаки, — уверенно объяснила Пат. — Одна белая и одна серая. Они хотели забрать папин ящик из кабинета. Мой Джимини выбежал остановить их, и тогда большая серая собака укусила его за спину. И убила.

Потрясенный, Бэрби молча повернулся к Норе.

— Так утверждает Пат, — словно сама удивляясь рассказу дочери, ответила женщина. — Как бы там ни было, щенок мертв. Мы нашли его утром на куче песка — именно там, где сказала Пат. Она ведь как проснулась, сразу сказала, что Джимини погиб.