Вечное - Мара Вересень
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мар, мы не вышли? Это изнанка? Я не понимаю…
— Вышли.
— Видел? В зеркале? Почему мы здесь, а они все — там?
— Через тебя, да. И… Магистр Холин, прекрати панику разводить. Зеркала с серебром хранят информацию, как кристалл. Недолго, но хранят. Много эмоций, много сил… Мы под колпаком. Это щит. Странный. Многослойный. Я не могу разобрать. Думаю, тебе удастся лучше, и лучше, если мы выйдем из павильона. Здание трясет.
Мы быстро пошли к холлу в том же порядке, только теперь я держалась ближе, иногда касаясь его руки. А Мар продолжал говорить, и от его голоса мне становилось легче. Я все еще слышала флейту. Без звука. А он чувствовал ее как тянущий по полу сквозняк и иногда ежился. И тогда я дотрагивалась до его руки, а он продолжал говорить и от голоса…
— У тебя не было магфона, а я свой отключил. Нас потеряли. Я и хотел, чтобы нас потеряли. Ненадолго, не так, как вышло. Нас не было несколько часов. Три… Может, больше. С тобой время бежит незаметно, я увлекся.
Холл был пуст, ярко освещен и пуст. Ни пылинки, ни следа. Нас все еще догоняли звуки наших шагов из коридора. Арка, ведущая в банкетный зал, была достаточно широкой, и там тоже было светло и пусто. Никаких столов и следов, что там что-то праздновали.
— Мар, мы не вышли, — сказала я.
Теперь и мой голос звучал чуть иначе. Похожее ощущение я испытывала под куполом безмолвия. Но в правильном безмолвии вообще никаких звуков нет, а здесь — неправильные. Здесь всё неправильное. И я будто во сне. Будто не я. Какая-то другая я. И только Мар — настоящий, как якорная точка на углу монитора.
Рука. Коснуться руки. Он мой якорь.
Я бы прижала ладонь плотнее, но на тонкой золотой нитке на запястье — три ключа. И тогда я взяла его за большой палец, как любила делать Дара, когда была совсем маленькой, пока он читал ей перед сном.
— Мы не вышли, — соглашаясь, повторил Марек.
Губы шевелились, голос запаздывал. Глаза были тревожные, он чувствовал, что со мной что-то не то, и не знал, как это исправить. Может это “не то” действительно только со мной? Может это именно я опаздываю и потому мне все кажется иным?
— Значит нужно выйти, — продолжал он, проговаривая то, что я и так знала, но мои мысли опаздывали тоже. — Если ты идешь за кем-то через изнанку, можно выйти только вместе с ним. Помнишь, как было в первый раз, когда ты упала за грань и утащила за собой меня и Эфареля? Я попросил тебя найти выход. Нужен символ. Образ. Так будет легче. Дверь вон там. У нас получится. Вместе. Поняла? Как тогда.
Мы подошли к двери наружу. Он встал позади и взял мои руки в свои, обхватив запястья большими пальцами и мизинцами. Это тандем. Я помню. Я опустила затылок на его плечо. Он мой якорь, то, что держит меня. Делает меня целой. Отражается во мне даже там, где не может быть отражений.
— Ты ведьмомаг, магистр Холин, ты все можешь, — шепнул он, оставляя тень поцелуя на виске, я толкнула дверь, и мы шагнули.
Будто сквозь стенку пузыря.
Мерзко щелкнуло в ушах, под ногами чавкнуло, в лицо ударил воздух, живой и прохладный, он пах сыростью и гнилью.
— Глядь, — сказал Холин.
25
Громада павильона, вместе с парком, оградой, фонтанами и парковкой расползлась туманом. Позади, в таком же тумане размывались края выцветшей пустоши с разбитой дорогой, ведущей непонятно куда, впереди влажно дышало болото. Мы стояли на краю, а в паре метров от нас, брюхом на мокром мху и чахлой траве, мой “МА-Хинэ”, выглядящий здесь удручающе нелепо. Как и мы с Маром с своих вечерних нарядах. На мне хоть ботинки были.
Прямо за магмобилем начинались мостки. Они убегали к странного вида холму, замотанному в туман, как завалявшийся носок в клочья пыли. Ветра не было, но серые неопрятные комки шевелились, и сквозь прорехи, на плоской вершине иногда проступали края выпирающих из земли камней. Там же, в этом тумане, по обе стороны от мостков перемигивались тусклые медленные светляки. Шептались…
Колено врезалось в лоснящийся бок “хинэ”, и не подставь я ладони, оставила бы в крыше отпечаток лица.
— Я бы на твоем месте повременил убиваться от отчаяния.
— А по мне — самое время. Это не Новигор.
— Разве? А мне кажется, что очень даже он. А точнее, Навья гора. И болото. Только болота здесь уже лет шестьсот, если не больше, нет.
— Но Нодлут же шестьсот лет назад был! Где?
— Вон там, наверное, — Холин махнул рукой в сторону уходящей в туман дороги и лицо у него было такое спокойное…
— Мар…
— Я не слышу грань. Я всегда ее слышу. Я слышал ее, когда мы были в павильоне, сразу после неудачного выхода, а теперь нет. Совсем, абсолютно. Зато мертвых в болоте — слышу. Их там как грязи и это… Это все… Это…
— Дети, — севшим голосом произнесла я.
Нужна была пауза. Отключиться от внешнего. Чем-то занять тело, чтобы подумать. Я приподняла юбку, прочавкала до багажника, и принялась дергать крышку вверх.
— Что ты делаешь?
— Хочу переодеться. У меня… там… штаны… лежа…
Холин протянул руку и куда-то надавил. Крышка отщелкнула, и из темного нутра на меня, сбивая с ног, бросилась зубастая темная морда с горящими глазами. Мар шмальнул пульсаром.
— Глядь! — заорала я, отшатываясь, наобум выставив щит и падая спиной в грязный мох. — Копать! Холин! А-а-а! Гадство! Тьфу… Пошел вон, зараза! Да не ты! Ты руку сюда давай!
Кот с дымящимся, как древний сельхозмобиль на масле, хвостом успел совершить пару кульбитов у меня на пузе, до того, как Мар помог поднятся, и продолжал с воем нарезать круги и тыкаться в ноги.
Отчистившись от грязи, добыла штаны с рубашкой. При моей удачливости первое, что я всегда делаю — пихаю в пустой багажник запасные штаны и лопату. Кота я туда не приглашала, но против дополнительного утепления в виде шерсти на штанинах теперь совсем не возражала. Становилось холодно. Сырость пробиралась к коже, несмотря на согревающее проклятие, даже в салоне.
Еще и сквозняк. Сквозняк при отсутствии ветра. Не дует, только звучит.
— Сюу-у-у…
Холин вздохнул и посмотрел в сторону убегающих к холму мостков, удрученный тем, что вместе с запасными штанами не нашлось запасных ботинок для него. Модельные туфли не самая лучшая