Хоббит, или Туда и Обратно - Джон Рональд Руэл Толкиен

После этого карлики замолчали. Затем они разделись и выкупались на мелководье с каменистым дном. Солнце было жарким, так что путники обсохли быстро, кое-как подкрепились, чтобы утолить голод, перешли реку вброд (неся хоббита) и пошли меж толстых дубов и вязов по лугу с высокой зеленой травой.

— А почему эта скала называется Каррок? — спросил шедший рядом с кудесником Бильбо.

— Он так называет на своем языке все похожие скалы, — пояснил Гэндальф. — Но эту — не просто карроком, а большой буквы, потому что она находится рядом с его домом, и о ней ему известно все.

— Кто называет? Кому известно?

— Тому самому Некто, о котором я говорил. В этих краях он хозяин. Когда я представлю вас ему, будьте с ним как можно учтивее. Знакомить с ним вас я буду постепенно, — подвое, — а вы ДОЛЖНЫ НЕ разгневать его, иначе боюсь представить, что может случиться. В гневе он ужасен, а если в хорошем настроении — с ним еще можно будет кое-как столковаться. Еще раз говорю вам: не злите его.

Едва расслышав, о чем говорят Гэндальф и Бильбо, карлики сразу же окружили кудесника.

— Это мы прямо сейчас к нему идем? — наперебой спрашивали они. — Разве здесь нет никого подобрее? Не пора ли объяснить все поподробнее?

— Да, к нему! Нет, и точка! Я только и делаю, что объясняю! — сердито отвечал кудесник. — Хотите знать больше — его зовут Беорн. Он очень сильный и умеет менять шкуры.

— Что? Скорняк? Который делает котика из кролика, если не удается спустить за белку? — спросил Бильбо.

— Громы небесные! Нет, нет, нет и еще раз НЕТ! — воскликнул Гэндальф. — Не будь дураком, Бильбо Бэггинс, если можешь! И постарайся, во всяком случае, даже за добрую сотню лиг от его дома не упоминать скорняков, меховщиков, муфты, меховые накидки, пледы и про всякое такое, будь все эти вещи неладны! Потому что он — оборотень! Да, оборотень, потому что если он и меняет шкуры, то свои собственные: иногда его видят в образе черного медведя, а иногда — в облике черноволосого человека с сильными руками и косматой бородой. Больше я вам ничего не скажу, но и этого вполне достаточно. Говорят, он ведет свой род от древних медведей, которые спустились с гор, когда там обосновались великаны. Другие рассказывают, что он потомок тех людей, которых Смауг вместе с другими драконами прогнал с северных гор, где потом поселились гоблины. Точнее не знаю, но думаю, что правы последние. Расспросов Беорн терпеть не может.

На него не действуют никакие горы, кроме его собственных. Он живет в большом бревенчатом доме посреди дубравы и как человек разводит скотину и лошадей, таких же чудных, как и он сам. Они работают на Беорна, разговаривают с ним, а он их не ест, впрочем, Беорн и не охотится на диких зверей. А еще у него есть ульи с большими злыми пчелами, потому что ест он только мед и молоко. В медвежьем облике Беорн может очень быстро и далеко передвигаться. Как-то ночью я увидел его на вершине Каррока; он наблюдал за луной, которая садилась за Мглистый хребет, и я слышал, как он проворчал на своем медвежьем языке: «Придет день, когда все они вымрут, а я вернусь!». Вот поэтому я решил, что Беорн пришел с гор.

Теперь Бильбо и карлики замолчали: им было над чем подумать. Опять пришлось идти далеко: сперва — вверх по склону, а потом — вниз, в долину. Солнце припекало все сильнее. Иногда путники отдыхали в тени деревьев, а Бильбо так проголодался, что съел бы и желуди, созрей они достаточно, чтобы упасть на землю.

Уже перевалило за полдень, когда показались огромные пятна цветочных зарослей, бутоны которых только начали раскрываться. Казалось, будто это были огромные клумбы. Особенно много было дикого белого душистого клевера. Воздух подрагивал от жужжания. Вокруг летали пчелы. И какие! Таких Бильбо раньше не приходилось видеть.

«Такая ужалит, — подумал он, — сразу вдвое распухну!».

Каждая пчела была больше любого шершня. Их жала — больше большого пальца, а желтые полосы на их черных тельцах отливали огнистым золотом.

Через некоторое время отряд очутился перед кольцом высоких дубов и изгороди из терновника — такой густой и высокой, что через нее нельзя было перелезть или увидеть, что происходит внутри.

— Лучше подождать здесь, — посоветовал кудесник карликам, — а когда я позову или свистну — идите, но парами, через каждые пять минут, запомнили? А сейчас смотрите внимательно, куда я пойду. Бомбур пойдет последним: из-за своей толщины сойдет и за двоих. Идем, Бильбо Бэггинс! Где-то рядом должна быть калитка.

Хоббит и кудесник подошли к высокой и широкой деревянной калитке, за которой виднелся сад и скопище деревянных построек из обтесанных и необтесанных бревен: амбары, сараи, конюшни и длинный низкий дом. На южной стороне подворья стояли бесконечные ряды ульев с аккуратными соломенными крышками: воздух наполняло жужжание пчел.

С трудом открыв скрипучую калитку, Гэндальф с хоббитом пошли к дому по широкой дорожке. Несколько лошадок, чистых и хорошо ухоженных, посмотрели умными глазами на незнакомцев и помчались к постройкам.

— Теперь они расскажут ему о чужаках, — заметил Гэндальф.

Немного погодя незваные гости вышли на подворье, огражденное главным строением и его двумя большими крыльями. Посреди двора лежал огромный дубовый ствол, рядом с которым валялись обрубленные ветки. Над стволом стоял огромный детина с густыми черными волосами и курчавой бородой, с мускулистыми руками и ногами. На нем была длинная, до колен, шерстяная туника, а сам он опирался на большой топор. Лошадки стояли рядом, уткнувшись мордами в его плечи.

— Уф! И это они? — спросил детина лошадок. — Идите, с виду они, вроде бы, не опасные.

Он громко расхохотался, бросил топор и подошел ближе.

— Кто вы такие, и что вам тут понадобилось? — хмуро спросил верзила, возвышаясь над Гэндальфом. А что до Бильбо, так хоббит мог спокойно пройти под ногами незнакомца, не задев при этом края его бурой туники.

— Я — Гэндальф, — представился кудесник.

— Совсем не слыхал о таком! — проворчал детина. — А это что еще за карапуз? — спросил он, пригнувшись и пристально глядя на хоббита из-под всклокоченных черных бровей.

— Это Бильбо Бэггинс, хоббит из приличной семьи и с безупречной репутацией, — вставил слово Гэндальф. Бильбо поклонился. Ему было неловко: на жилете совсем не было пуговиц и не было шляпы, чтобы снять. — Я — кудесник и чародей, — продолжил Гэндальф. — Если вы ничего не слышали обо мне, то я о вас наслышан достаточно. Но быть может, вам что-нибудь известно про Радагаста, моего двоюродного брата, который живет неподалеку от южных окраин Черной Пущи?

— Слыхал, как же. Даром что колдун — человек порядочный. Мы с ним видимся изредка, — ответил Беорн. — Ладно, я теперь знаю, кто вы, или, по меньшей мере, за кого себя выдаете. Что вам нужно?