Ирийские хроники. Заговорённый - Варвара Шихарева

Сотник невесело усмехнулся - на самом деле каждый человек владеет зачатками подобных способностей, но у обычных людей эмпатия возникает лишь между близкими людьми. Мать мгновенно почувствует причинённую её младенцу боль, влюблённые сохраняют незримую связь, даже находясь в сотне миль друг от друга, но потом эти связи ослабевают и рвутся, ведь дети взрослеют, а сердца человеческие лживы и непостоянны! Если же природа награждает некоторых людей чересчур острым восприятием, то они становятся Чующими , а их дар превращается в ремесло - такое же топорное и грубое, как и работа полуграмотных деревенских колдунов. Чующие предсказывают и гадают на площадях. Реже - куют мечи, собирают травы или выискивают скрытые в горах медь и олово: обычно эмпаты находят себе такое ремесло, где, кроме знаний требуется развитое внутреннее чутьё, а ещё стараются поменьше попадаться на глаза Знающим - магам , всегда готовым использовать эмпатов, как живые инструменты в своём колдовстве...

Олден вздохнул и ещё сильнее прижался щекою к ледяному камню: в этот раз сотнику нелегко было найти правильное решение, ведь его и Веилена роднило уродство! Только если насмешница-природа наградила сотника в довесок к острому уму и магической силе ещё и горбом, то Веилен по её капризу родился Чующим. Это означало полное отсуствие колдовских способностей, но сопровождалось оно необычайно сильным эмпатическим даром и потому стало болезненным, а, порою, и сильно осложняющим жизнь мальчишки вывертом!.. Но самым важным было то, что именно эта обострённая способность чувствовать самое сердце мира могла привести безродного приблуду туда, куда самому Олдену было не добраться со всеми его знаниями и опытом... Но чтобы дар эмпата проявился в полную силу, ему нужна была длительная огранка - Веилен нуждался в терпеливом и серьёзном обучении, дать которое мог только сотник - колдун и эмпат, воин и горняк - они были необходимы друг другу...

Глубоко вздохнув, горбун встал с колен и скользнул длинными, сильными пальцами по всё ещё густым и непослушным, но уже полностью выбеленным сединой волосам. Решено - он не пожалеет времени и сил на выучку эмпата, а тот в свою очередь, поможет перед этим погасить сотнику один старый долг: когда-то Олден поклялся посвятить одного из возможных приемников Седобородому, но все трое его учеников погибли среди менгиров в первую же ночь...

- Это потому, что у тебя самомнения и гордости больше, чем у всех Ирийских владык разом. И эта спесь тебя слепым делает , ведь даже на посвящение ты приводишь тех, кто будет верно служить тебе, а не Седобородому. - проворчал над свежей могилой последнего из Олденских учеников, который был, к тому же, ещё и ординарцем горбуна, живущий подле древних камней отшельник, но сотник на его замечание лишь сердито дёрнул плечом:

- Я хорошо знаю, какие качества требуются от учеников!

Отшельник усмехнулся:

- Ты, Олден, про всё знаешь - даже про то, как солнцу ходить по небу положено, а богам миром править!... Одного только не ведаешь - почему мать-природа тебя к сырой земле пригнула...

Лицо сотника потемнело от гнева:

-Говори, да не заговаривайся, Мегрен... А то я не посмотрю ни на твои годы, ни на то , что ты когда- то помог мне!..

Сотник и сам прекрасно знал, что это - пустые угрозы, но остановиться уже не мог . Отшельник же внезапно перестал усмехаться и, вздохнув, посмотрел прямо в глаза скрипящему зубами Олдену:

-Вот в этой вспышке весь ты - уж сколько лет прошло, а из тебя всё ещё та давняя обида не выветрилась!.. А теперь вдумайся в то, что я тебе сейчас шепну: не старайся искать - твой ученик сам к тебе придёт! Тебе только и остаётся, что различить его, да не прогнать второпях или со злобы ...

Старый Мегрен как в воду смотрел - и года не прошло, как заварилась эта каша с распространяющейся от границ Крейга пошестью, а в лагере "белых" появился бродяга-эмпат, которого Олден действительно чуть не выгнал из стана при первой же встрече...

Сотник , щурясь, посмотрел на тусклое солнце: приказ княгини был выполнен - распространение чумы на подвластных ей землях и в пограничных Ленду вотчинах всегда дружественного Нахимене Крейга удалось сдержать, а значит вскоре "Белые" вернутся в свои крейстетские казармы... Но вначале надо прекращать игру в кошки-мышки и серьёзно поговорить с Веиленом - в последний раз проверить эмпата на прочность перед тем, как привести его к Росским менгирам...

Искры от горящего костра поднимались к ночному небу и Веилен пристально наблюдал за их танцем, прикорнув возле огня. Несмотря на заполненный работой день и усталость, ему снова не спалось , а мысли Чующего то и дело возвращались к последним неделям, слившимся в его сознании в одно нескончаемое, тоскливое марево. Бессмысленные и бесцельные блуждания по опустевшему краю; напуганные чумой крестьяне, не пускающие чужаков даже на порог, а на Веилена и вовсе спускавшие собак... Холодные ночи, когда он , сжавшись в комок, пережидал затяжной дождь под кустами на окраине какого-нибудь посёлка и неотрывно следил за теплыми, желтыми огнями домов. Иногда Вел подбирался к жилью поближе и даже - если пресловутые собаки не поднимали гвалт - несколько часов отлёживался на сеновале ,а затем - по прежнему незамеченным - уходил из поселения как можно быстрее... Веилен не знал, какая сила толкала его всё дальше и дальше от Вильдно: возможно, что ему просто не хотелось снова становится добычей падальщиков-вурдалаков, а может им руководило его обычное упрямство, но потом даже эта сила иссякла... Около суток Вел провалялся между корягами на берегу какой-то реки, отчетливо понимая, что уже завтра просто не сможет продолжить путь, но на рассвете его болезненная дрёма прервалась отборной бранью отчищающего котлы от копоти Стала...

Доносящийся с берега простуженный голос поминал дурную погоду и холодную воду с неким, доселе ещё не слышанным эмпатом акцентом. В говоре незнакомца не было ни смягчённых окончаний лаконского слога, ни подчёркнуто-глуховатой "р" крейговцев, да и ударения были раставленны как-то иначе. Эта странность заинтересовала Чующего настолько, что он, несмотря на охватившие его апатию и слабость, решил взглянуть на матерящегося с раннего утра незнакомца. Для этого Чующему понадобилось сделать лишь пару шагов - сквозь оголённые, почти лишившиеся листвы ветви кустов он рассмотрел берег, чёрные от копоти котлы и сидящего возле них на корточках человека в тёмной одежде. Чёрно-серая, усыпанная мелким клёпом , куртка незнакомца своим кроем невольно наводила мысль о рыже-коричневой форме "Лис", но крейговцы никогда не носили ни высоких сапог со шнуровкой и многочисленными пряжками, ни кинжала на правом бедре... Неожиданное головокружение заставило Вела покачнуться и он инстиктивно ухватился рукою за предательски хруснувшую ветку. Незнакомец обернулся.