Веспасиан. Фальшивый бог Рима - Фаббри Роберт

Крепко схватив щит, он присел и выглянул из-за его края. Стоявший позади него легионер поднял щит над головой. Веспасиану оставалось лишь надеяться, что солдату хватит опыта и сил крепко держать свою главную защиту. В следующий миг по обтянутым кожей деревянным щитам над головами солдат уже застучал железный дождь. Кое-где раздались крики — подтверждение неопытности легионеров и того, что овальные щиты не годны для сплошного прикрытия.

Шаги подкованных железом солдатских сандалий гулким эхом отлетали от кирпичных стен домов по обе стороны улицы.

— Что-то я не припомню, чтобы на гонках колесниц зрители обстреливали нас из луков, — проворчал Магн, когда в его щит с пением впились две стрелы из второго залпа.

Внезапно Веспасиан ощутил характерный ветерок: это в щель между его щитом и щитом Магна влетела стрела. За спиной тотчас раздался крик, и шедший за ним солдат рухнул на землю, больно задев при падении Веспасиана щитом по голове. В ушах зазвенело. Веспасиан тряхнул головой, чтобы прийти в себя. В следующее мгновение брешь над его головой закрыл новый щит. Это шагавший в следующем ряду солдат занял место павшего товарища. Шагов через двадцать на колонну обрушился новый залп.

— Приготовить копья! Целиться за баррикаду! — скомандовал Фест, пока в их щиты впивались последние стрелы нового залпа. — Опустить щиты!

Солдаты приготовились метнуть копья.

— Бросай!

Воздух пронзили около семи десятков копий, выпущенных солдатами центурии. Перелетев баррикаду, почти все они обрушились на мятежников, пока те перезаряжали луки. Хотя и не такие тяжёлые, как копья легионеров, стрелы тоже, словно иглы, впивались в незащищённые грудные клетки и черепа, пронзали конечности, отбрасывали людей на землю, где те потом катались, воя от боли и забрызгивая всё вокруг фонтанами крови.

За броском копий последовал жиденький залп стрел, не причинивший римлянам никакого вреда.

— Вперёд! — скомандовал Фест, перекрикивая вопли раненых.

Выставив перед собой щиты, солдаты выхватили мечи и устремились вперёд. Ещё несколько мгновений, и щит Веспасиана наткнулся на баррикаду. От удара он даже на миг зажмурился. Шедший сзади солдат, споткнувшись о Веспасиана, толкнул его в спину щитом. Поскольку сзади напирали другие ряды, толчок получился мощный. Веспасиан полетел вперёд. Баррикада со скрежетом отъехала на несколько футов назад, а затем и вообще развалилась напополам. В образовавшуюся щель устремились солдаты. Жадно хватавший ртом воздух, Веспасиан был вместе с обломками отброшен дальше вперёд. При этом он споткнулся о какую-то доску и рухнул плашмя на груду деревяшек. Один из защитников баррикады с рёвом замахнулся на него мечом. В самый последний миг Веспасиан успел увернуться от удара и боднул нападавшего в пах. Уже падая на землю, он скорее почувствовал, нежели увидел, как шедший за ним солдат поспешил прикрыть собой образовавшую брешь и пронзил мечом голую грудь противника.

Мимо Веспасиана вперёд устремились обутые в римские сандалии ноги. Отдышавшись, он тоже попытался подняться посреди этого хаоса. Увы, объятые жаждой мести, солдаты не замечали его. По нему шагали, о него спотыкались, его толкали, пинали. Наконец ему кое-как удалось подняться с земли и броситься вдогонку за наступавшими.

Миновав разнесённую в щепки баррикаду, он устремился дальше. Вскоре до него дошло, что враг, похоже, дрогнул и бежал. Его мысль вскоре получила своё подтверждение: рог прогудел команду «стой!» Проложив себе дорогу между запыхавшимися солдатами, он подошёл к первой центурии. Здесь он обнаружил Феста. Тот стоял, глядя сверху вниз на десяток пленных, что застыли перед ним на коленях среди окровавленных тел своих погибших товарищей.

— А, квестор, вот и ты! — произнёс префект, обрадованный появлением Веспасиана. — Что прикажешь с ними делать? Я было уже распорядился их казнить.

— Нет, они нам пригодятся живыми. Если евреи увидят, что мы берём пленных, возможно, им хватит разума прекратить сопротивление. Поручи их охрану наименее ценной центурии. Другие пусть разойдутся по кварталу и доведут дело до конца. Доведи до сведения центурионов, что с этого момента мне нужно как можно меньше жертв, а среди женщин и детей — вообще ни единой. Понял?

Между тем первая центурия углубилась в Еврейский квартал. Вскоре размах погрома был уже очевиден всем. Повсюду, где накануне шла резня, лежали груды мёртвых тел. Были и отдельные трупы. Этих, по всей видимости, убили при попытке к бегству. В основном это были мужчины самых разных возрастов, однако Веспасиан обнаружил также несколько убитых женщин и детей. Правда, никто из них не был похож на ту женщину с детьми, что сопровождала Шимона.

Методично прокладывая себе путь по главной улице, — другие центурии шли по параллельным, — солдаты первой сумели погасить несколько очагов неповиновения и снять с нескольких домов осаду. Напуганных жильцов отвели в безопасное место, смутьянов схватили, а самых рьяных пришлось убить. Тем временем утро сменилось днём. Совместными усилиями когорте удалось локализовать очаг сопротивления. Тот сжимался буквально на глазах.

— Похоже, евреи на дух не переносят эту секту, — произнёс Магн, поддав ногой чью-то отсечённую руку. Та отлетела к телу, которому, по всей видимости, принадлежала раньше. — Лично у меня это в голове не укладывается. Ты только подумай, какой был бы хаос, если бы мы только и делали, что дрались из-за того, стоит ли приносить в жертву Марсу чёрного быка, а Юпитеру — белого, или же наоборот. Этак можно спорить до бесконечности.

Веспасиан сделал шаг влево, чтобы не наступить на внутренности, что вывалились на землю из живота какого-то убитого юноши.

— А ещё нас было бы гораздо меньше. Как можно оскорбляться из-за того, что твой бог получает меньше уважения, чем чей-то ещё, если мы в равной мере верим в каждого из них. И хвала богам, всем и каждому, что так оно и есть.

— И нам ничего не мешает завоевать весь мир, — усмехнулся Магн, когда где-то поблизости послышался какой-то шум.

— Вообще-то у нас были и свои гражданские войны. Но, по крайней мере, они были политическими. Что-то подсказывает мне, что политические мосты строить легче, чем религиозные. По рассказам Сабина, евреи только и делают, что грызутся между собой по поводу своего вероучения. Наверно, именно поэтому у них никогда не было империи. Оно даже к лучшему. Ты только представь себе, что это был бы за мир, если бы в нём царила религиозная нетерпимость? Это было бы...

— Невыносимо?

— Именно, — с улыбкой согласился Веспасиан. Главная улица между тем резко свернула за угол, и взгляду открылась небольшая площадь в центре еврейского квартала.

— Проклятье! — Фест даже сплюнул, когда источник шума стал очевиден. — Центурион Регул, прикажи своим солдатам строиться и отправь пару гонцов в ближайшие центурии. Пусть те немедленно идут нам на помощь.

— Слушаюсь! — рявкнул центурион и, отсалютовав, принялся выполнять приказ.

Перед ними, всего в пятидесяти шагах, самое малое четыре сотни мятежников сосредоточили усилия на трёх домах в дальнем конце площади. Один из домов уже лизали языки пламени. Вокруг бесчинствующей толпы вились клубы дыма.

Цокая по мостовой подкованными сандалиями, первая центурия выбежала на площадь и заняла позицию, выстроившись в две шеренги. Через пару секунд мятежники заметили присутствие легионеров. Те, что напирали сзади, начали откалываться от толпы и, потрясая мечами, дубинками и луками, с рёвом двинулись на слабую шеренгу солдат.

Веспасиан встрепенулся, разбуженный громкими криками с обеих сторон. Это с двух параллельных улиц на площадь вышли ещё две центурии и быстро заняли позицию по обоим флангам от первой.

Увидев подкрепление, мятежники остановились, опасаясь ввязываться в схватку с двумя сотнями хорошо вооружённых солдат, в доспехах и со щитами. Всё больше и больше евреев остерегались двигаться дальше. Одновременно на них продолжали напирать те, что шли следом. В результате толпа сжималась, превращаясь в плотную людскую массу.