Красная шапочка - Сара Блэкли-Картрайт

Священник проводил взглядом экипаж, укативший с площади, а потом и вовсе из Даггорхорна — девочки должны были вскоре очутиться в каком-то совершенно безопасном месте. Селяне, в том числе и Валери, не отказались бы поменяться с этими девочками местами — ведь приятно, когда тебя защищают, гладят по головке, целуют в макушку. Отец Соломон выждал мгновение, сосредотачиваясь, и лишь потом встал лицом к толпе — люди тут же прониклись уверенностью, что перед ними великий предводитель. На священнике были элегантные черные перчатки и бархатный плащ, пурпурный, как у короля, и весь его вид был царственным и решительным. По его лицу селяне без труда поняли, что он повидал на своем веку такое, чего им не увидеть никогда.

Сообразив, что теперь его очередь удостоиться внимания, отец Август вышел вперед, чтобы заговорить от имени всего Даггорхорна.

— Это великая честь для нас, ваше преосвященство.

Отец Август поклонился старшему священнику, человеку, который оказался настолько великодушен, что явился к ним, жалким и несчастным крестьянам.

Валери ужасно захотелось прикоснуться к мягкой пурпурной ткани, игравшей бликами света.

Отец Соломон едва заметно кивнул. Его движения были короткими и точными.

— К счастью, мы как раз проезжали через ваши края, были совсем недалеко отсюда и потому смогли быстро добраться. Насколько я понял, вы потеряли одну из ваших девушек. — Отец Соломон сделал несколько шагов вперед. — Здесь есть кто-нибудь из ее родни?

Сьюзет не тронулась с места, а где был отец, Валери не знала, она его не видела; наверное, по-прежнему сидел в таверне. Валери переступила с ноги на ногу. Потом, оглянувшись на Питера, стоявшего слишком далеко, решительно подняла руку.

Отец Соломон быстро подошел к ней и сжал воздетую кисть, заставив ее опуститься. От него пахло железом и маслом. От него веяло надежностью…

— Не тревожься, — произнес он, склонив голову. — Ты увидела достаточно ужаса, вынесла достаточно горя. Мы найдем тварь, убившую твою сестру. Мне очень жаль, что ты ее потеряла.

Хотя Валери прекрасно понимала, что это лишь представление, ей стало спокойнее, когда приезжий во всеуслышание заявил, что именно на ее долю выпали особые страдания.

Отец Соломон слегка поклонился, ласковое выражение лица сменилось суровым, и он повернулся к тем мужчинам и женщинам, которые пока еще никого не потеряли.

Валери увидела, как староста с важным видом вышел вперед, не в силах более сдерживаться. Девушке были противны и он, и прочие мужчины; они походили на детей и в своей жестокости, и в своем тщеславии.

— Отец Соломон, вы и ваши люди опоздали. — Староста опустил огромную ладонь на плечо священника. — Но явились как раз вовремя, чтобы принять участие в нашем празднике.

Хозяин таверны что-то одобрительно пробормотал, когда Рив указал на пику с косматой головой. Волчьи глаза были тусклыми, побелевшими.

— Как видите, мы уже справились с оборотнем!

Отец Соломон искоса глянул на руку старосты, на его ногти, под которые забилась грязь. И шагнул в сторону, отчего пятерня Рива повисла в воздухе.

— Это не оборотень, — негромко произнес он, качая головой.

Валери видела, как переглянулись Роксана и Пруденс, потом обе посмотрели на нее. Она лишь пожала плечами в ответ. Роза не заметила этого обмена взглядами, сосредоточившись на происходящем.

— Теперь уже нет, конечно, — с усмешкой произнес староста, и толпа одобрительно зашумела. — Но ведь вы его не видели, когда он был жив!

Мужчины Даггорхорна энергично закивали, подтверждая слова Рива.

— Ты просто не слушаешь, — тихо сказал отец Соломон, но почему-то все сразу замолкли. — Эта голова не принадлежала оборотню.

По толпе будто ударили. Люди пытались сообразить, что значат слова отца Соломона. Может, это какая-то изысканная шутка?

— Не сочтите за непочтительность, отец Соломон, но уже два поколения прожили рядом с этой тварью. Каждое полнолуние она требует жертву. — Широкая улыбка старосты была не слишком заметна в его густой бороде. — Мы знаем, с кем имели дело.

— Не сочти за непочтительность, — вторил ему отец Соломон, ничуть не убежденный, — но вы совершенно не представляете, с кем имеете дело.

Валери стало интересно. Нашелся человек, который смеет не соглашаться со старостой… это что-то новенькое.

— Вижу, тебя не переубедить. Я и сам когда-то был таким же упрямцем, — признался отец Соломон. — Позволь рассказать одну историю… о том, как я впервые столкнулся с оборотнем. Мне придется, правда, вспомнить тот день, который так хочется забыть… Я бы все отдал за это!

Толпа мгновенно обратилась в слух.

— Я был женат, и мою супругу звали Пенелопой. Она подарила мне двух прекрасных дочерей, да ты и сам их видел. Мы были счастливой семьей, мы жили в селе, очень похожем на ваше. И нас, как и жителей Даггорхорна, тоже преследовал оборотень. — Соломон прошелся перед слушателями, тяжело ступая. — Это было шесть лет назад. Пришла ночь, спокойная, как никогда. Полная луна висела в небе, озаряя все внизу своим сиянием. Мы с друзьями вышли из таверны, довольно поздно, после изрядной… пирушки.

Валери заметила, как отец Соломон улыбнулся, вспоминая.

— И вдруг нам пришло в голову поохотиться на Волка. Но мы и предположить не могли, что действительно с ним встретимся. Однако случилось именно это. И встреча оказалась фатальной, — с искренним волнением продолжал отец Соломон. — Я вдруг очутился лицом к лицу с монстром. Он дышал… я ощущал его дыхание. Он моргнул — и я услышал, как смыкались веки. Меня просто трясло от страха!

Валери обнаружила, что рассказ захватил ее точно так же, как всех остальных. Даже ее мать ловила каждое слово.

— Но тот Волк не тронул меня. Зато он бросился на моего друга и прямо у меня на глазах разорвал пополам. Мгновенно. Но все же не настолько быстро, чтобы я не успел услышать, как треснул позвоночник…

Валери стало дурно, когда она подумала о Люси, о том, что, если бы очутилась тогда рядом с сестрой, могла бы услышать то же самое…

— Я закричал, как женщина, и тварь бросилась на меня, оскалив громадные желтые зубы. Я ударил зверя топором, и тот обратился в бегство. Я отрубил ему переднюю лапу. Решив, что из лапы можно будет сделать отличное чучело, я забрал ее с собой. — Тон отца Соломона стал доверительным, как будто он никогда никому не рассказывал обо всем этом прежде. — Я добрался до дома, пьяный и спотыкающийся, ликующий и полный гордости. Но когда вошел в дверь, сразу увидел капли крови, они образовали дорожку к кухонному столу. Темная жидкость стекала с края стола и собиралась в лужицы на полу… — Тут у отца Соломона засверкали глаза. — Я подошел ближе и с ужасом понял, что там лежит моя жена! Ее левое запястье было замотано окровавленной тряпкой. А кисти не было… Когда же я открыл свой мешок, то нашел вот это.