Марс наш! - Валерий Большаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 19. Попытка к бегству
Было тихо.
Когда Воронин смотрел на вершину Арсии, она оставалась все еще далекой и недостижимой, но как только оборачивался, перед ним распахивалось ошеломительно-огромное пространство.
Глазом ухватывалась даже покатость планеты.
Даже то, что виделось отсюда пеленой тумана, было всей толщей атмосферы.
Они поднялись так высоко, что почти вышли в космос.
Вон, и звезды горят…
Склон горы был уныл – черный шлак пемзы да белейший снежный фирн, но это вблизи.
А ты оглянись…
В ногах тут же возникала слабость, стоило посмотреть, как круто опадал склон, со всеми его скалами, осыпями и обрывами.
Бездна!
Хотя нет, бездна пугает своей бесконечностью, аморфностью чудовищного образа, а тут страх иной – страх очень далекого дна.
Ужас падения.
– Эй! Хватит любоваться! – прервал переживания грубый голос Уилсона. – Куда идти, проводничок?
– А тебе что, повылазило? Озма – вон!
Воронин указал на обширный круглый провал, дырявивший склон.
Метров сто в поперечнике, вход в пещеру больше напоминал огромный колодец.
Однако наносы из шлака и песка образовали пологий скат, уводивший вглубь, в недра колоссальной горы.
Внизу, на поверхности Марса, темнело, а здесь, на высоте, Солнце все еще светило, хоть и не грело.
– Большой Мак дежурит у модуля, – распорядился Уилсон, – остальные за мной. Проводник, тебя это тоже касается!
– Яволь, майн фюрер…
Хохотнув, чернокожий вразвалочку двинулся к пещере.
Замыкающим шагал рыжий Рэд Кроган. Воронин тащился перед ним, размышляя, как же ему смыться.
В принципе он тут как бы и ни при чем, это Ромеро купился на «дезу», но ребятишки Уилсона не умеют разбираться в тонкостях – эти дуболомы привыкли переть вперед и не думать.
Шлепнут Николая Петровича и бросят в роскошной гробнице под названием Озма…
А Николай Петрович испытывает жгучее желание самих их тут похоронить.
И как же его исполнить?
«Думай, голова, думай!», – как дед говаривал…
Первую сотню метров под великанскими сводами пещеры команда прошла быстро.
Солнце светило им в спины, и путь был ясно виден.
Стены, сложенные из пластов лавы, с наплывами и потеками, напоминали цветом слоновью шкуру.
Кое-где каменные складки расступались, открывая малые ходы.
Солнечных лучей стало не хватать, и космопехи врубили мощные фонари.
В их свете было видно, как сводчатый потолок, под которым спокойно можно было разместить Белый дом, стал уплощаться, припадать на мощные колонны-перемычки.
В незапамятные времена по этим туннелям изливалась лава. Ныне буйство стихий заглохло, но нутряной жар все еще пробивался из глубин Арсии.
– А и вправду, потеплело! – прогудел Бант.
– Куда вот премся на ночь глядя? – ворчал Терминатор.
– Шагай давай!
Под ногами все чаще попадались обломки, ходов просматривалось уже три, а прогалы между оплывавших колонн сужались и сужались.
Колодец Николай заметил первым – вертикальную самородную шахту, уходившую на добрую сотню метров вниз.
Бант с Терминатором ушли вперед, Рэд топал сзади.
Решение возникло сразу, словно подсознание дожидалось удобного момента, и подсунуло идею «на согласование».
Воронин пошатнулся и упал, стараясь выглядеть понелепее.
Хохотнув, Кроган прошел мимо, а Николай вскочил и рывком развернул космопеха к себе лицом, хватаясь за автомат, висевший у того на груди.
Рыжий даже удивиться не успел, как Воронин, пользуясь слабой гравитацией, крутанул коммандоса, держась за приклад и цевье.
На Земле ему бы не удалось сдвинуть такую тушу, а на Марсе – пожалуйста.
Едва Кроган ощутил под ногами пустоту, как тут же взмахнул руками, инстинктивно пытаясь ухватиться за что-нибудь – за друга, за врага, за воздух.
Николай сдернул ремень автомата с гладкого шлема и проводил космопеха в последний путь.
– А-а-а! – заорал Рэд, тараща глаза, и пропал за краем колодца.
Бант Уилсон тут же развернулся, шаря лучом фонаря, но Воронин уже юркнул в округлое зияние между колонн-пилонов.
– Эй! – крикнул негр. – Что там? Рэд! Ты где?
– И проводник пропал… – проворчал Терминатор.
А проводник в это время мчался со всех ног к выходу.
Туннель слегка заворачивал, протягиваясь дугой, и за изгибом беглеца увидят не сразу.
А вот ближе к выходу…
Шибко уж там просторно и светло.
– Сто-ой!
Звук выстрела почти не был слышен, зато глаза видели брызги осколков, высекаемых пулями.
Еле дыша, Николай одолел насыпь у порога пещеры и понесся вниз по склону, скользя по слежавшемуся снегу.
Биг-Мак стоял возле модуля и занимался важным делом – долбил носком сапога смерзшийся наст.
Среагировав на движение, он поднял голову и уже сделал движение плечом, чтобы сбросить автомат в руку но все же чуток не поспел – Воронин нажал на спуск раньше.
Пули 45-го калибра пробили скафандр Большого Мака и отбросили тело на снег.
Труп проскользил пару шагов и замер, уткнувшись в опору МПА.
Модуль стоял на склоне, с которого выхлопы растопили и сдули снег.
Две опоры были согнуты сильнее, другая пара разложилась полностью, обеспечивая аппарату горизонтальное положение.
На ходу подобрав оброненный Биг-Маком автомат, Николай в два прыжка поднялся на борт.
Захлопнул люк, отшвырнул оружие, бросился к пульту.
Давай, давай, давай…
Быстрее!
Столбы огня из двигателей ударили в опаленный грунт, и модуль плавно поднялся, удерживаемый изрыгаемым пламенем.
В это самое мгновение на гребне показались Уилсон с Терминатором и сыграли в четыре руки – пули прогремели по МПА, откалывая краешки сопел, дырявя шары баков.
«Утечка! Черт…» – Воронин сноровисто пробежался по пульту.
Крепежные зажимы выпали, и МПА медленно разошелся с МВА.
Сработал пирозапал предварительного зажигания, и взлетный аппарат резко прибавил в скорости, уходя с линии огня.
МПА пошел вниз, но до склонов Арсии не долетел – взорвался, и белый снежник оказался испятнан обгорелыми кусками обшивки, баков, приборов, двигателей.
Несколько уцелевших сферобаллонов запрыгали мячиками по вечным снегам.
Уилсона с напарником видно не было – мелки больно.
Получается, двух головорезов из «непобедимой» команды он уделал-таки.
Остались эти двое…
Да где ж остались? Он и их приговорил к высшей мере!
Если Ромеро не подсуетится и не пошлет еще один модуль – хана черно-белой парочке.
Связи у них нет, а кислорода – на час.
Если смекнут, то «займут» о-два у Биг-Мака.
А потом…
А потом выживет сильнейший.
Да и черт с ними обоими…
«Как же я садиться буду? – задал себе вопрос Николай и тут же дал на него ответ. – А! Сяду как-нибудь!»
