ШРАМ: ОБРЕТЕНИЕ АДА - Григорий Крячко

В итоге, обмениваясь через ПДА сообщениями, Напр и Йога пришли к определенному консенсусу: бродяги не борзеют, не расширяют лагерь за пределы высотки, не обстреливают бродящих по Свалке бандитов и вообще считаются с присутствием криминального элемента по соседству. А взамен Йога не штурмует высотку, не мешает торговле и диггерской деятельности, главное, чтобы те не лезли к самому депо. Да бродяги и не были такими дураками, чтобы соваться в самое логово врага. Конечно, ни Напр Йоге, ни бандит сталкеру не верили ни на грош и каждый бы при удобном случае нарушил бы договор, но видимость мирного соглашения все же существовала.

Знакомиться ближе с одичавшим и настороженным «войском» Напра у Шрама желания не возникало, и он намеревался обходить полуразрушенную высотку — равно как депо — десятой дорогой. Пусть местные жители сами свои проблемы решают, а наемник ввязывался в их войны только в случае прямой выгоды для себя. То есть для своего выживания.

Справа от асфальтированной дороги, ведущей через Свалку, источало ядовитые зловонные испарения небольшое болото, точнее — несколько заполненных мерзкого вида жижей канав и пара сотен квадратных метров вытравленной кислотными парами земли с парой скелетов засохших на корню деревьев. Дальше располагался небольшой, но довольно густой лес, изобиловавший даже на беглый взгляд ловушками. Кроме того, Шрам заметил мельтешение силуэтов и понял, что где-то там обитает и немаленькая собачья стая. И что самое поганое — идти ему предстояло именно в том направлении, чтобы попасть в диггерский лагерь…

Шрам немного отдохнул, перекусил консервами из добытого после боя с солдатами армейского сухпайка, сделал несколько глотков воды из фляжки и двинулся дальше. Следовало спешить, тем более что с самого утра по небу бродили тучи, которые в конечном итоге разродились мелким, холодным дождем. Влага, сегодня источаемая небесами, как ни странно, не были ни ядовитой, ни кислотной, ни радиоактивной, но тем не менее отменно противной, заставившей быстро отсыреть и комбинезон, и ботинки, и даже рюкзак. Бродить по Зоне и без того занятие не из легких, а дождь вовсе превращал это дело в пытку.

Ближе к ядовитому болотцу воздух настолько насытился испарениями, что пришлось натянуть респиратор, но даже сквозь него ощущалось жгущее носоглотку зловоние. Детектор аномалий залился трелью, предупреждая о химической опасности. «А то я сам не вижу!» — саркастически подумал Шрам, задумчиво разглядывая мигающее табло. Где-то в переливающейся ядовитой жиже затаился артефакт, но никакого желания лезть в гадость наемник не испытывал. Хай с ним, может, кто другой потом подберет.

На окраине болотца возвышался, криво покосившись, импровизированный крест, связанный проволокой из толстых деревяшек. К кресту оказалась приколочена табличка из куска фанеры. Дерево потемнело и кое-где раструхлявилось от климата Зоны, скоро все сооружение уже рухнет, но на фанерке можно было до сих пор прочитать коряво, наспех выведенную надпись: «Дима Хантер, погиб в «газировке». Покойся с миром, брат». И дата смерти, примерно полгода назад. На вершину креста был натянут иссохший, уже кое-где полопавшийся противогаз, слепо таращащийся на мир мутными стекляшками окуляров. Друзья неведомого Хантера не бросили друга разлагаться в химической дряни, вытащили тело и предали земле. Редкость, однако. В большинстве случаев с трупами тут не возятся, ведь Зона сама «утилизирует» тело.

Гавканье и вой собачьей стаи не на шутку тревожили Шрама. Поодиночке эти твари не очень опасны, но если навалятся всем скопом, то дело может кончиться фатально. Наемник двигался быстро, но осторожно, крадучись, не поднимая высоко головы. Может, и пронесет, и не придется нестись, как угорелый, на ходу расстреливая мчащиеся уродливые силуэты, молясь, чтобы в тело не впились мощные, вырывающие куски плоти челюсти.

Обошлось. До лагеря диггеров оставалось совсем чуть-чуть, Шрам укрылся за старой покрышкой от грузовика и внимательно осмотрелся. Что-то тут было не так. Обычно бродяги, даже если не очень хотят выдавать свое присутствие, все равно хоть переговариваются, или вьется дымок костра. А тут все было тихо и мертво, и под импровизированными навесами из тента не виделось ни единого движения. Шрам подождал немного и пошел вперед, демонстративно закинув оружие за спину, чтобы не провоцировать бродяг.

Лагерь собирателей хлама очень напоминал стойбище бомжей на огромной мусорке. Такие же «шатры» и палатки, собранные из всего, что только можно, раскиданное барахло, обложенное камнями и кусками железа кострище с давно потухшими углями… Из общей уныло-прозаической картины, привычной глазу любого славянина, выбивалась только одна жуткая деталь: разодранные трупы хозяев лагеря, разбросанные там и сям.

Наемник был привычен к виду смерти, но и тут его замутило от вида изуродованных тел. Казалось, людей буквально рвали на части, причем вместе с одеждой. Создавалось впечатление, что даже еще живых. Все трупы к тому же оказались основательно объеденными, кровь, куски плоти, раздробленные кости и лохмотья одежды были разбросаны повсюду. Шрам пошевелил ногой изуродованный дробовик. Оружие кто-то шарахнул о землю с такой силой, что ствол погнуло и частично оторвало от цевья. Следов на земле была масса, но звериных не наблюдалось. Разве что глубоко вдавленные в почву и траву отпечатки подошв ботинок и сапог, и еще — следы ладоней, причем с неестественно длинными ногтями, как будто те, кто их оставил, опирались при передвижении и на руки и скакал по-обезьяньи.

Шрам уже понял, кто перебил диггеров. На лагерь напали снорки. Твари, когда-то бывшие людьми, но теперь мало кто решился бы искать в них что-то человеческое, кроме, пожалуй, внешности… Комаров говорил когда-то, что это — те, кто имел несчастье попасть под Выброс. Или еще какую-то дрянь, превращающую человека в порожденье Зоны. Так или иначе, но бывшие люди скакали теперь, подобно обезьянам, на четвереньках, питались сырым мясом, рычали и ревели, обладали чудовищной силой, живучестью и агрессивностью, а на голову натягивали старые противогазы. Все нервы на их теле были атрофированы, кроме лица, которое они оттого и стремились защитить любым способом.

Жертву снорки разыскивали, ориентируясь по феноменальному обонянию, догоняли и забивали насмерть жуткой силы ударами, а потом рвали на части прямо руками и пожирали. Неизвестно, какая дрянь осталась у них в головах вместо мозгов, но на организацию полноценной загонной охоты соображаловки вполне хватало.

Шрам собрался уже уходить из разгромленного лагеря, пока снорки не приперлись сюда снова, но его внимание привлекло негромкое курлыканье, доносившееся от одного из трупов. Это ожил ПДА покойника, принимая какое-то сообщение. Наемник достал чудом уцелевший приборчик из кармана мертвеца, прочитал сообщение: «Семецкий, Агропром, аномалия «факел». Компьютерная сеть уже дошла до того, что иногда могла и фиксировать причину смерти хозяина, если приборчик мог засечь ее при помощи своих сенсоров, а потом выдавала в сеть некролог. А Семецкий — это вообще отдельный разговор… Легенда Зоны, мать ее.

Наемник принялся копаться в архиве сообщений в ПДА, в надежде найти хоть что-то, наводящее на почти потерянный след Клыка, и в итоге его поиски увенчались успехом. Сообщение, полученное всего час назад, владелец уже не успел прочитать. Либо отстреливался от чудовищ, либо уже был мертв. Из сообщения следовало, что диггеры нашли какую-то нужную Клыку деталь, но, кажется, неисправную, и всего одну вместо четырех. Клык ругался, сердился, и сказал, что денег не даст, пока все нужные детали не окажутся у него, а потом ушел восвояси. Диггеры, чтобы не упускать выгоду, отрядили одного из своих ребят, самого сведущего в вопросах коммерции и дипломатии, чтобы тот догнал Клыка и упросил дать хоть немного денег. ПДА, настроенный на разные частоты, выдал, что посланец ушел совсем недалеко, буквально на километр, и сигнал его мини-компьютера замер на месте.

Шрам сунул приборчик в карман, не выключая его, привел оружие в боевую готовность и поспешил в указанном компьютером направлении. Почти потерянный след обозначился снова. Если гонец еще жив и может говорить, то он, даже если не догнал Клыка, может сообщить, куда ушел бродяга. А уж наемник вытянет из него эту информацию любой ценой!

…В траве возле здоровенного камня валялось несколько собачьих трупов. Свежие раны от пистолетных пуль еще кровоточили, в воздухе витал слабоуловимый запах пороха. Камень, а скорее всего верхушка вросшей в землю гигантской скалы поднималась подобно небольшому дому. Валун расположился в ложбине между двух пологих холмов, поросших невысокой травой. Там, на вершинах располагались «горячие пятна», по крайней мере, так сообщал датчик радиации. Теперь становилось понятно, почему Клык пошел именно сюда, а не напрямик.