Мертвый сезон в агентстве Глория - Фридрих Незнанский

Достаточно хорошо зная Пучкова, с которым Игорю Леонидовичу во время подготовки сделки приходилось неоднократно беседовать, обсуждая возможности фирмы «Голден», необходимость привлечения к делу Николая Боярова и многие иные, не терпящие отлагательства вопросы, Маркин был, так же как и в случае с генералами, уверен, что председатель Гохрана не враг себе. Следовательно, никакие фамилии называть не станет. До поры до времени, разумеется. Пока будет чувствовать поддержку со стороны партнеров.

В чем она должна выражаться — другой вопрос. Отсюда первые же выводы. Необходимо срочно узнать по своим каналам в ФСБ фамилию следователя, которому поручено это дело, что он за человек, о его связях, интересах, родственниках — словом, обо всем, что может в дальнейшем представлять полезную информацию для доверительного разговора с ним. Есть также прямой смысл подключить к защите Пучкова адвоката Хохотву. Этот опытный зубр со своей хваткой и связями способен сделать то, что не под силу иной раз и десятку нынешних молодых, да ранних. Он, конечно, дорого стоит, но в данной ситуации, как выражался великий комбинатор, торг неуместен.

И еще одна мысль тревожила. Ведь арестовать Пучкова могли лишь с разрешения президента. Сдала, выходит, «семья» своего надежного дружка!..

Но, может быть, эта акция проведена исключительно с той целью, чтобы не дразнить гусей? Вон газеты, и телеканалы прямо-таки с цепи сорвались, соревнуются, кто больше грязи выльет на Гохран, осуществлявший, оказывается, в государстве свою собственную, никому не подотчетную политику! Может, в сложившейся непростой ситуации так и надо? Дать выпустить пар, а затем начать потихоньку притормаживать машину… Тоже есть своя логика. Но чему верить?!

Себя Игорь Леонидович считал человеком весьма проницательным, обладавшим практически сверхъестественным чутьем. Недаром же знакомый экстрасенс постоянно утверждает, что природа наградила Маркина такими способностями, о которых он сам, этот экстрасенс, может только мечтать. А ведь его имя у всех без исключения на слуху!

Скорее всего, так оно и было, потому что уже не раз Игорь Леонидович выходил абсолютно сухим и чистым из чрезвычайно рискованных ситуаций. Правда, здесь помогало не только сверхчутье, но и основательные знания экономики. А еще — связи. Обыкновенный референт советника президента по экономическим вопросам был нужен сильным мира сего. Он помогал, консультировал, подсказывал, устраивал вечеринки и званые приемы, где встречались нужные люди. И это все, вместе взятое, давало ему право не только советовать, но и самому предпринимать в нужные минуты решительные действия…

Да, многое изменилось в Москве за краткое время его отсутствия. Надежный человечек из ФСБ сообщил, что фамилия следователя пока не оглашалась, но само дело находится в руках начальника следственного управления, а курирует его первый зам директора ФСБ. Первая неожиданность… Последовали и другие.

Оказывается, дело возникло не вчера, а работа идет уже больше месяца. Было обращение в Интерпол с просьбой помочь отыскать Валерия Михайловича Комара. И теперь его наверняка найдут. А в Штатах якобы поднято дело по убийству исполнительного директора фирмы «Голден» Леонарда Дондероу и занимается им сам начальник нью-йоркского отделения ФБР Саймон Нэт. Говорят, что он, ко всему прочему, и один из самых опытных сыщиков…

Консультацию по Штатам мог дать Бояров. И Маркин, поразмыслив, как сформулировать свои вопросы, позвонил ему.

— Вас слушают, — услышал он мягкий женский голос.

— Маркин.

— Здравствуйте, Игорь Леонидович. С приездом.

— Я, кажется, набрал прямой номер Николая Андреевича? Или вышла ошибка?

— Вы не ошиблись, — так же мягко продолжала женщина. — Но прямой переключен на меня. Николай Андреевич в данный момент находится в командировке. Он будет звонить. Что прикажете передать ему, Игорь Леонидович?

— Куда он уехал?

— Не могу сказать, Игорь Леонидович.

Он вспомнил эту упрямую девицу, у которой на языке всегда мед, под языком… ох, не приведи господь!.. Ну и секретарша!

— Не можете или не знаете? — сердито повысил голос Маркин.

— Не знаю.

— Когда вернется?

— Не сообщал.

— Ладно… пока.

— Всего самого наилучшего, Игорь Леонидович!

— Это ж прямо издевательство какое-то! — совсем разозлился Маркин. Нашел же, кем себя окружить! Что женушка, что секретарша…

И хотя в данном случае никаких причин для беспокойства по поводу отсутствия Боярова не было, тревога почему-то продолжала нарастать. Ничего экстраординарного в том, что Бояров куда-то отбыл по делам, не было. Он и прежде частенько позванивал, сообщая о своих заботах, предупреждал, бывало, что исчезнет из столичной сутолоки на пару-тройку деньков — спокойно и чисто по-дружески. Но уж секретарша-то всегда знала, где он находится в настоящее время. А на этот раз даже она в полной неизвестности. Или нагло врет? И вот это самое «или» сейчас заботило больше всего. И прежде всего потому, что арест Пучкова не был незначительным событием.

И тут снова, видимо в связи с Бояровым, всплыли пресловутые охранники, будь они трижды прокляты. Маркин взял трубку, чтобы набрать номер Довбни, но остановился.

— А, собственно, что я ему скажу? — спросил он себя вслух. — Как решился вопрос с этими остолопами? Но стоит ли выказывать к ним такой интерес? Мол, только приехал — и сразу звонит… Да кто ты такой, полковник Довбня?! «Шестерка» ты, лапоть, обыкновенный строительный материал!

Маркин набрал-таки номер, но голос помощника Довбни сообщил, что полковник будет с минуты на минуту и тотчас же перезвонит…

А тревога тем временем все нарастала, будто у референта экономического советника президента и в самом деле было сверхъестественное чутье…

Довбня же, узнав, что только что звонил Маркин, прошел к себе в кабинет и уселся перед телефонным аппаратом, будто не решаясь взять трубку.

За короткое время отсутствия Маркина полковник, искренне напуганный реакцией генерала Сидоренко и всей этой странной историей с исчезнувшими охранниками, задумался о собственной жизни. Поневоле пришлось.

Глянул он на себя этак со стороны, и даже передернуло его от полного отвращения к собственной личности. До чего докатился! До полной мерзости! Эх ты, Герой России! Дерьмо подзаборное…

Как и подобает настоящему мужчине, он надрался до чертиков, обматерил супружницу, которая полезла было к нему с какими-то очередными просьбами, мимоходом шваркнул об пол пару тарелок из драгоценного сервиза, наконец, растоптал золотой кулон, попавшийся под руку, и ушел в гараж, где вознамерился немедленно разнести в пух и прах вишневый «мерседес», а вместе с ним и всю свою жадность, все свое и женино жлобство. Он уже и кувалду поднял, но вовремя задумался о том, что машина-то в его грехах не виновата. Кувалду он, конечно, отшвырнул, но баллон таки пнул со злостью.

А утром, протрезвевший и мрачный, он выпил лишь чашку несладкого кофе, хотя Нина Ивановна, чуя неладное, увивалась вокруг него, пробуя потчевать дорогой жратвой, вплоть до килограммовой банки черной икры, выставленной на стол, и, не отвечая на ее вопросы, уехал на работу.

— «Что случилось, Тимоша!.. Что случилось, Тимоша!..» — повторял он про себя, пробуя копировать жалостные всхлипы перепуганной супруги и свирепея еще больше.

На службе он написал рапорт об отставке на имя генерала Сидоренко, совершенно не сомневаясь, что рапорт будет немедленно принят. Генерал увольнял своих подчиненных и за меньшие проступки, а тут отобрали оружие!

Однако генерал, прочтя рапорт, сунул его в стол и лишь сказал:

— Иди работай.

Из генеральского кабинета Довбня вышел в еще большей растерянности, чем в прошлый раз. Не принять его рапорт Сидоренко мог по двум причинам: или он каким-то образом связан с Маркиным, или ему дано указание пока не освобождать полковника от должности. Но в связи с чем? Неужто все-таки генералы?..

Предположение о связи Сидоренко с Маркиным полковник скоро отверг как совершенно неподходящее, а вот во второе почему-то уверовал. Ну конечно, им — это тем, кто ведет следствие по проворовавшимся генералам, — надо знать побольше об их окружении, о тех, с кем встречались, с кем водку пили… Вот они теперь и будут отслеживать его действия. Но тогда, значит, он уже давно под колпаком?

А еще насторожило и то, что Сидоренко ни словом не обмолвился об охранниках. Довбня не знал, что и думать, а спрашивать у начальства не принято…

Не выдержав собственных сомнений и терзаний души, яростно ненавидя небольшого, худенького человека теперь уже как личного врага, испоганившего всю до донышка честную и героическую прежде биографию полковника Довбни, Тимофей Поликарпович взял трубку и набрал номер Маркина. Ненавидя, оказывается, не только его, но и себя самого.