Мерле и каменный лев - Кай Майер

— Они… они их отру…

— Да. Отрубили. Львы сначала ничего не заметили, так крепко они спали. Их раны были залечены, и никто от ранений не умер, но всех львов оставили на острове, зная, что ослабленные львы никуда не сбегут. Как ты знаешь, львы боятся воды и те, кто из них попытался вплавь добраться до материка, захлебнулись в волнах.

Мерле от возмущения опять замерла на лестнице.

— Тогда зачем мы так стараемся спасти этот город? После всего того, что он сделал со львами и русалками! Он заслужил, чтобы египтяне с ним разделались и сравняли с землей!

Она почувствовала, что Королева тихонько засмеялась, — стало очень тепло где-то над желудком.

— Не надо ожесточаться, маленькая Мерле. Ты ведь тоже венецианка и, как и многие другие, ничего об этом не ведала. Злодейство, совершенное по отношению ко львам, случилось много лет назад, с той поры сменилось не одно поколение людей.

— А ты думаешь, люди теперь стали умнее? — с презрением заметила Мерле.

— Нет. Они, вероятно, никогда не поумнеют. Однако нельзя обвинять в злодействе того, кто сам лично не совершил никакого зла.

— А как поступают с русалками, которых впрягают в лодки? Ты сама сказала, что все они погибнут.

Королева Флюирия помолчала.

— Если бы большинство из вас обо всем знало, если бы больше людей знало всю правду… возможно, не свершились бы подобные преступления.

— Ты говоришь, что ты — не человек, а нас защищаешь. Откуда в тебе эта дурацкая доброта?

— Дурацкая доброта? — повторила, усмехнувшись, Королева. — Только человек может сочетать такие слова. Наверное, именно поэтому я не теряю надежду вас… Но лучше послушай, что дальше случилось со львами. Мы скоро доберемся до самого верха башни. За оставшееся время ты должна узнать, какую роль сыграл в этой истории Фермитракс.

— Рассказывай.

— Львы медленно приходили в себя и жестоко спорили между собой о том, что делать дальше. Они обессилели, боль за плечами не проходила, им было плохо. Стало ясно одно: они оказались пленниками на своем собственном острове. Венецианцы направили им ультиматум: львы будут и впредь получать пищу, если станут рабами Венеции. После долгих переговоров львы уступили. Некоторых из них перевезли на второй остров, где ученые и алхимики стали ставить на них свои опыты. И была выведена новая порода каменных львов, та, что распространена теперь: не звери, но и не подобие своих благородных предков. Львы, рождающиеся бескрылыми и разучившиеся петь.

— А откуда взялся Фермитракс? — спросила Мерле. — И другие львы, которые сейчас летают?

— В ту пору, когда венецианцы осуществляли свой гнусный замысел, небольшая группа львов находилась за пределами Лагуны, в восточных странах, где выведывала секреты для Венеции. Узнав по возвращении о том, что случилось, они были вне себя от ярости, но их было слишком мало, чтобы вступить с венецианцами в кровопролитное сражение. И они предпочли уйти, дабы не погибнуть всем до одного в битве с превосходящими силами Венеции. Их было не более дюжины, и они полетели через Средиземное море на юг, к самому сердцу Африки. Там они некоторое время жили среди львов в саванне. Но, узнав, что африканские львы терпят их лишь из страха перед ними, каменные львы полетели дальше, к горам жарких стран, и там осели на долгие годы. Со временем подлый поступок венецианцев стал ими восприниматься как россказни старцев, а потом — просто как миф. Но вот, лет двести тому назад один молодой лев по имени Фермитракс поверил в правдивость древней легенды и очень опечалился судьбой своих сородичей. Он решил вернуться и отомстить гражданам Венеции за преступление. Но лишь немногие его сверстники захотели к нему присоединиться, потому что горы стали потомкам беглецов второй родиной и никто не испытывал радости при мысли о том, что надо лететь в чужие неведомые края.

Вот так случилось, что Фермитраксу пришлось отправляться в путь к Венеции с горсткой соратников. Он твердо надеялся на то, что закабаленные львы встанут в городе на его сторону и ударят с тыла по своим мучителям. Однако Фермитракс допустил серьезный просчет: он недооценил силу времени.

— Какую такую силу времени? — недоуменно спросила Мерле.

— Сейчас поясню, Мерле. Время давным-давно залечило все раны львов, но при этом сделало их безропотными и покорными. Древнее стремление к спокойной удобной жизни полностью овладело массой бескрылых львов. Они были довольны своей жизнью в роли прислужников. Никто из них не знал, что такое свобода, а способности предков были давным-давно забыты. Никто не желал подвергать себя смертельной опасности в восстании по какому-то непонятному поводу. Они предпочитали подчиняться своим властителям-людям, а не противодействовать им. Нападение Фермитракса на Венецию унесло много человеческих жизней и обратило в пепел и развалины целый квартал, но о победе нечего было и думать. Его былые сородичи выступили против него. Его одолели те самые львы, которых он хотел освободить, и которые по своей собственной воле стали подручными людей.

— Значит, они и стали предателями, а не он!

— Все зависит от точки зрения. Для венецианцев Фермитракс стал убийцей, который ни с того ни с сего напал на них, погубил множество людей, да еще пытался натравить на них каменных львов. Они считали свои действия оправданными и справедливыми. Почти все нападавшие летучие львы были убиты, но нескольких оставили в живых, чтобы ученые вывели бы теперь львов с крыльями. Все уже забыли, что львы когда-то могли летать, и люди загорелись желанием иметь в услужении летающих львов, которые могли бы переносить по воздуху грузы или во время войны нападать на противника с воздуха, как это сделал Фермитракс, обрушившись на Венецию с неба. И вот на свет появилось несколько львов новой породы — гибриды свободных крылатых особей, вернувшихся домой из Африки, и безвольных и верных рабов Венеции. Каковы они, ты знаешь: это те самые летучие львы, на которых теперь ездят гвардисты. Ты с ними уже познакомилась.

— А что стало с Фермитраксом?

— Для Фермитракса придумали особо изощренное наказание. Его не казнили, а заточили в этой башне. Здесь, в подоблачной вышине он должен жить вечно, но для летучего льва ничего не может быть страшнее запрета на свободный полет. Для Фермитракса, который многие годы вольно парил над африканской саванной, сидеть в заключении особенно тяжко. К тому же он впал в глубокое уныние, — не из-за своего поражения, а из-за предательства своих здешних сородичей. Он не смог понять их тупого равнодушия, их собачьей покорности и их готовности служить людям и наброситься на него. Нескончаемые думы об их предательстве стали для него самой жестокой пыткой, и он решил — в один прекрасный день — покончить с жизнью. Он отказывался от еды, которую ему приносили, желая скорее умереть. Но Фермитракс, этот неистовый бунтарь и борец за справедливость, наверное, первый из всех львов узнал, что каменные твари могут обходиться без еды. Да, каменные львы испытывают голод, пожирание мяса — их любимое занятие, но жизненно необходимой еда для них не является. И Фермитракс до сих пор обитает в этой башне, на самом ее верху. Оттуда ему открывается вид на город, который стал ему тюрьмой. — Королева Флюирия умолкла, но тут же продолжила: — По правде говоря, я не знаю, в каком он сейчас состоянии и как нас встретит.

Мерле добиралась уже до последней лестничной площадки. Свет из оконца падал на видневшуюся выше массивную стальную дверь, на которой играли голубоватые отблески.

— Как ты познакомилась с Фермитраксом?

— Когда он со своими спутниками двести лет назад направлялся сюда, он решил, что должен ни в чем не отставать от людей и сравняться с ними по силе, а значит — преодолеть присущую львам водобоязнь. Его предки сделались рабами потому, что не смогли броситься в воду Лагуны и стали пленниками на собственном острове. Фермитракс не хотел попасть в подобную западню. Как только он подлетел к Лагуне, собрался с духом и ринулся в водную глубь. Но такое испытание оказалось не по силам даже самому отважному льву. Холодная вода сковала его и он стал тонуть.

— И ты его спасла?

— Пока он боролся за жизнь, я успела прочитать его мысли и поразилась смелости его плана и силе его воли. То, что он задумал, не должно было потерпеть неудачу, еще не начавшись. Я велела русалкам поднять его на поверхность и отнести на берег какого-нибудь необжитого острова. Когда он пришел в себя, я сказала ему, кто я такая, и мы стали вести долгие беседы. Я не утверждаю, что мы сделались друзьями, — он все-таки не смог до конца понять, что же я такое на самом деле и, думаю, побаивался меня, потому что я…

— Потому что ты — сама вода?

— Я — Лагуна. Я — вода. Я — источник всего живого в Океане. Фермитракс же — воин, отчаянный и неустрашимый. Он выражал мне свое уважение, благодарность, но не мог побороть страх.