Лучший день в жизни - Даниэла Стил

– Ты сказала ей? – спросил Лесли, но Коко покачала головой:

– Не смогла – из-за собаки. По ее словам, тебя возбуждает все, что движется, особенно твои партнерши по фильмам, женщины гораздо эффектнее меня. – Коко выглядела так, словно ей влепили пощечину или отшлепали.

– Так и сказала? – Лесли был шокирован. – С чего вдруг?

– Чтобы она ничего не заподозрила, я спросила ее, гей ты или нет.

– Блеск! Значит, вот как она ответила? Да, я спал со своими партнершами по фильмам, но недолго. В молодости так развлекаются все актеры. Но я пытался знакомиться и с другими женщинами, не только со старлетками. А ты единственная, кого я по-настоящему люблю. Кстати, нет, я не гей.

– Докажи! – потребовала Коко, притворно надулась, но не выдержала и расхохоталась.

– Ну, если ты настаиваешь… – отозвался он, оставив в покое чемодан, который разбирал, и делая многозначительный шаг к кровати. – Твое желание для меня закон. Если ты требуешь доказательств, что я не гей, я готов их представить.

Через несколько минут он так и сделал. Потом еще раз, и еще, и еще.

Глава 6

К концу июня бывшая подруга Лесли перестала давать интервью о нем бульварной прессе и выступать с разоблачениями в «Энтертейнменттунайт». Ее даже видели на танцполе ночного клуба в Лос-Анджелесе в обществе известной рок-звезды. Похоже, Лесли соскочил с крючка. Испытывать удачу он не желал, но, по его подсчетам, бывшая не досаждала ему уже несколько недель. Лесли потребовалось встретиться со своим лос-анджелесским агентом, обсудить дела, и он уехал на два дня. На Коко, оставшуюся в одиночестве, сразу же навалилась хандра. Она вспомнила, каково жить без него, поняла, как сильно влюблена и каким ударом для нее станет его решение вернуться к прежней жизни. Их безмятежное существование, похожее на сон, не могло длиться вечно. Лесли – звезда, а она, Коко, живет совсем в другом мире. Все это вновь напомнило ей, что отпущенное им время уже истекает. Вернувшись, Лесли застал ее в депрессии.

– Что стряслось? Кто-нибудь умер? – попытался он обратить ситуацию в шутку. Он видел печаль Коко и полагал, что это из-за матери. Видимо, тайна, которую пришлось хранить Коко, не давала ей покоя. Лесли и в голову не приходило, что причина ее волнений он сам.

– Нет, просто ты уехал. А я вдруг поняла, какой будет моя жизнь без тебя.

Ее слова тронули Лесли – он испытывал: те же чувства, постоянно думал о Коко и о том, каким может стать их будущее. О том, что оно будет общим, он давно уже мечтал.

– Никакой закон не запрещает тебе поселиться со мной в Лос-Анджелесе. Мы могли бы жить вместе…

Коко яростно тряхнула головой:

– Мама сведет меня с ума, папарацци сожрут нас живьем, чужие люди будут рыться в нашем мусоре – знаю я, как это бывает! Я хорошо помню, что рассказывал мне о клиентах отец. Так жить я не смогу.

– Я тоже, – кивнул встревоженный Лесли. Нет, ему не уговорить ее переехать в Лос-Анджелес, но он должен хотя бы некоторое время проводить там.

– Ты-то как раз можешь. Это твоя территория.

– В таком случае поселимся здесь, а когда понадобится, я просто буду ездить в Лос-Анджелес на время. Все равно я почти всегда на съемках, а на натуру ты сможешь ездить со мной.

– Папарацци и там нас достанут, – горестно напомнила Коко.

– Коко, что все это значит? – испугался он. – Ты не желаешь жить со мной? Ты готова отказаться от меня, лишь бы не иметь дела с папарацци?

Она покачала головой:

– Я не знаю, как быть. Я люблю тебя, но не хочу, чтобы вся эта грязь испортила нам жизнь.

– И я не хочу. Но другие как-то справляются. Надо просто подойти к делу с умом и приложить старания. Хорошо еще, что ты не имеешь отношения к шоу-бизнесу. Это нам на руку. Пока нас никто не беспокоит, будем ловить момент и наслаждаться им, сколько бы он ни продлился.

Им и вправду до сих пор везло, но на всякий случай они не забывали об осторожности. Лесли не ездил за покупками в центр города, ни в один местный магазин не заходил дважды. Продуктами они запасались в «Сейфуэе» поздно вечером, специально для этих походов Лесли надевал бейсболку и темные очки. Все выходные они проводили в Болинасе и даже прогулки по пляжу совершали лишь в те часы, когда он становился пустынным. Лесли не мог позволить себе такую роскошь, как свободные появления на публике, – это обстоятельство его жизни оставалось неизменным. Он приехал сюда, прячась от одной женщины, а теперь скрывался с другой, доблестно пытаясь защитить и уберечь их любовь от внимания окружающих. Безусловно, это нелегко, но Лесли знал правила игры, и пока никто не разнюхал, что он живет в Сан-Франциско, им ничто не угрожало. Как он постоянно повторял, пока что все в порядке. Однако оба знали, что вечно так продолжаться не может, что рано или поздно им придется сделать шаг навстречу неизбежности и всем минусам положения знаменитой кинозвезды, влюбившейся в обычную женщину. Коко заранее боялась и ненавидела их, несмотря на всю любовь к Лесли.

– Я просто не хочу, чтобы все кончилось, – печально объясняла она, – лучше бы все шло так, как сейчас.

– Возможно, в будущем что-то изменится, но мы постараемся и впредь вести уединенную жизнь. Ничто не кончится, если мы не захотим, – строго растолковал Лесли. – Что будет дальше, решать нам. – Он поцеловал Коко и снова заверил ее в любви. О разлуке ему было страшно подумать. Он хотел провести с Коко всю оставшуюся жизнь. Как устроить эту жизнь, уже другой вопрос. Лесли твердо намеревался сделать ради Коко все, что потребуется.

Он так и не снял жилье в Лос-Анджелесе, решив пожить с Коко в Сан-Франциско до середины сентября, то есть еще два с половиной месяца. В октябре начинались съемки его нового фильма, в сентябре предстояла предсъемочная суета с примеркой костюмов. После десяти запланированных съемочных дней в Лос-Анджелесе он должен отбыть в Венецию не меньше чем на месяц и вернуться в уже освобожденный арендатором дом. Пока жилье в Лос-Анджелесе было ни к чему: Лесли вполне хватало Коко и дома, где они жили сейчас.

Незадолго до Четвертого июля он предложил провести в Болинасе целую неделю. Для этого Коко требовалось найти кого-нибудь, кто смог бы гулять с собаками. Об отъезде она известила всех клиентов за две недели и выяснила, что одна из молоденьких подружек Лиз, лесбиянка, готова выгуливать собак. Эрин была очень милой, ей требовалась работа, за неделю Коко успела обучить ее тонкостям своей профессии. Впервые за два года Коко предстояло отойти от дел на целую неделю. Они с Лесли ждали этого с нетерпением. В Болинасе он чувствовал себя так, словно жил там всегда. Он даже начал купаться в океане, заимствуя для этой цели гидрокостюм Йена, хотя и побаивался акул. Сильная жара пересилила его опасения. Глядя, как он выходит из воды в знакомом мокром гидрокостюме, Коко испытывала сложные чувства. По очертаниям фигуры она понимала, что перед ней не Йен, но пока Лесли не снимал наконец маску, сердце Коко билось в тревожном предвкушении. При виде улыбающегося лица Лесли ее охватывала радость. Коко понимала, как любит его, и вместе с тем признавала, что никто не займет места, принадлежащего Йену, хотя ее сердце теперь было отдано Лесли. Вдвоем они часами валялись на песке, искали ракушки, собирали камушки, выбирались на рыбалку, готовили еду, читали, болтали, смеялись, играли в карты и подолгу спали.