Праздник саранчи - Алексей Саморядов

— Называй…

Андрей помедлил, раскачиваясь тихо:

— Воробьева Татьяна Николаевна, семидесятого года рождения.

— Ладно, ступай. Сюда не ходи больше, дома сиди, тебя самого найдут. И не ходи ты возле тюрьмы, как жених.

Андрей собрал деньги, завернул в газету, вылез из будки…

С холма оглянулся еще раз. Старик сидел все так же в своей конуре, глядел на реку…

Дождь прошел, чистый майский дождь, он лежал дома на койке, старательно читал пыльные книги.

Вдруг постучались. Вошел мальчик, хмурый, коренастый подросток, с большими руками.

— Сказали, чтобы вы ждали еще… — сказал он, не глядя на Андрея. — И еще… Ежели случится что, чтобы не волновались…

— Что случится? Кто сказал?

Но мальчик ушел, не простившись.

Андрей стал выходить в город, сидел подолгу в сквере, глядел на распустившиеся зеленые; тополя, на мокрые кирпичные дома улицы. Вода на реке спадала, маленький буксир ставил в фарватере яркие желтые буи, и уже прошла вверх, шумно толкая воду, первая пустая баржа.

Вскоре хозяйка принесла новость:

— Из тюрьмы-то бежал кто-то. Говорят, в больницу отвезли, операцию делать, аппендицит. Сделали, а она и ушла ночью, со швами. А другие говорят, что не одна бежала, а несколько. Ищут теперь.

— Как так? — Андрей прохаживался нервно по комнате. — Какой аппендицит?

— Правда. Все говорят, уже и в Самару сообщили, и на всех дорогах посты. По радио приметы сказали…

— А какие приметы?

— Да не знаю, радио же не слушаем…

Ругаясь про себя, он пошел на берег, взял под пиджак «Марголина», на берегу огляделся, потрогал замок на будке, вернувшись, увидел мальчика, того, что приходил; окликнул его. Тот перешел на другую сторону улицы, даже не оглянулся.

Поехал в город, ходил вокруг больницы, вглядывался в лица на улицах, долго смотрел на двух милиционеров, мывших около участка машину…

А еще через неделю, утром, когда он еще спал, к нему зашли два мужика, сели на стульях, глядя, как он встает, одевается.

— Ну, как отдыхается? — спросил один, лет сорока, невысокий, щупловатый.

— Ничего, — хмуро ответил Андрей, сел, разглядывал их. — А что?

Второй сидел у стены, постарше, с рыжей курчавой бородой, глядел на Андрея внимательно, не мигая.

— Книжки читаем… — снова сказал первый, взял с пола одну из книг.

Андрей молчал хмуро…

— Ну и ладно, завтра в полночь приходи, к лодке, — продолжая разглядывать книгу, сказал мужик. — Вещи все возьми, больше не вернешься…

— Кататься поедем, что ли?

— Кататься, целоваться, кому как, — мужик отложил книгу, встал, второй встал тоже, и Андрей встал. — Ну и ладненько… — и ушли так же, не простившись.

Чайки кричали, падали в реку, легкая волна билась в пристань, все такую же безлюдную. Лишь окошко кассы отворено, да трое мужиков на причале, с мешками.

Андрей сел рядом со сторожем, сидевшим все в той же позе, и все так же глядевшим на реку.

Загудел глухо, протяжно, пароход, яркий, белый. Оставляя дым над Волгой, он забирал круто к пристани.

Ночь вышла влажная, темная, Андрей пришел берегом к лодкам, опустил на песок сумку, озираясь.

Было тихо, туман лежал над водой, собака залаяла где-то на холме… Он проверил пистолет, взвел его, переложил в карманы гранаты, осмотрел закрытую будку, присел, закурив.

Какое-то легкое движение возникло у берега, из разлитого в кустах Мрака возникла человеческая фигура. Андреи встал, затоптал папиросу, сунул руку в карман.

Человек подошел, оказался щупловатым мужиком, одним из тех, что приходили вчера.

— Ну? — сказал ему Андрей. — Где?

Тот бесшумно открыл замок, скользнул в будку.

— Помоги?

Андрей стоял, глядя в темную конуру.

— Ну, — тот выглянул.

Вдвоем они осторожно вынесли к лодке мотор, вывели лодку на воду, вернулись, вынесли весла, еще один мотор.

— Куда мы? — Андрей старался держаться за его спиной. Мужик возился на корме, устанавливая мотор.

— Хорошо, если месяца не будет… — отозвался он, вдруг замер, прислушиваясь.

Андрей обернулся, увидел людей, спускавшихся в темноте с холма, отступил, оглядываясь, взялся за «Марголин». Люди остановились, и к нему, отделившись, подошел старик-охранник, оглядел его внимательно.

— Кто это? — Андрей косился на остальных. — Что за люди?

Старик тихо позвал их, Андрей увидел, узнал по движению, женщину, шагнул к ней, встал, увидев грубое татарское лицо, нo тут из-за татарки, тоже в сапогах, в кепке, выбежала, испуганно оглядываясь, девушка.

Старик указал женщинам в лодку, когда они отошли, сказал:

— Одну ее не вышло. Вторая с вами до Самары поплывет, дальше как знает. Она после операции… В мешке продукты, одежда кое-какая, на баб…

Андрей протянул ему сверток:

— Спасибо тебе…

Старик развернул бумагу, ощупал деньги, усмехнулся:

— И тебе спасибо…

Андрей, оглядываясь, прошел через женщин, сел на банку, рядом с мужиком, взял, как и тот, весло.

— Ну с Богом! — сказал с берега старик, глухо, как в кулак.

— Трогай, Митя.

Митя толкнул Андрея, они тихо, стараясь не плескать, пошли от берега. Обе женщины, обернувшись на корме, и Андрей, и Митя, все, глядели на неясную темную фигуру, отступавшую, сливавшуюся с мрачной стеной берега. Они все отплывали в темноту, словно в море. Когда берег стал неразличим, на отступивших холмах открылись огни тюрьмы…

Мужик перестал грести, сложил весла, перебравшись на корму, прогнал оттуда женщин. Лодку тихо несло в плотном темном коридоре. Он, оглянувшись внимательно на Андрея, снял чехлы с обоих моторов. Резкий звук вдруг разнёсся над водой, словно в широком пустом зале, моторы заработали, оглушая ревом, и лодка, подняв носом Андрея, пересевшего вперед, высоко над черной жирной волной, пошла, полетела в расступавшийся туман.

Ветер плотно и ровно бил им в лица, они молчали, маленькие, сжавшиеся в лодке, с тревогой глядели вперед в неясную темноту… Андрей поглядел наверх. Стало светлее, вверху над туманом вышел месяц. Андрей оглянулся. Митя, держа руль, сощурившись от ветра, внимательно глядел на него. Андрей снова стал на корму. Обе женщины сидели в середине, прямо на дне, прижавшись друг к другу, а за ними на корме Митя, глядевший почему-то на Андрея все так же пристально, напряженно. Андрей, вдруг почувствовал, как он сбавляет скорость.

Слева он него мелькнуло что-то, Андрей повернулся и увидел, как из тумана вынырнула лодка, бесшумно, как казалось из-за ревущих моторов, пошла параллельно им, сближаясь медленно с ними и медленно, их догоняя.

Андрей привстал, глянул на Митю, тот обернулся на лодку, снова уставился на Андрея. Женщины не видели и не слышали ничего, сидели все так же на дне, неподвижные. Андрей достал пистолет, прикрыв его полой, глядел то на мужика, то на лодку, подошедшую уже близко, летевшую в десяти метрах от них, так, что казалось, обе лодки стоят на месте и только ревут. Оттуда на Андрея, такой же неподвижный, глядел рыжебородый мужик в штормовке, рядом с ним виднелся еще один…

Так они шли рядом в светлеющем, растворяющемся тумане, вдруг Митя, все глядевший на Андрея с кормы, поднял руку, махнул тем в лодке, крикнув что-то, и те сразу отвернули резко, растворились в тумане, пропали…

Туман рассеялся, на светлом небе открылся зеленый месяц, стало светло, река заблестела, раздвинувшись до самого горизонта, Митя заглушил моторы, правя лишь рулем, сказал;

— Одеваться пора…

Женщины кидали в лодку кепки, робы, татарка рылась в мешке. Андрей, торопясь, достал из чемодана свитер, брюки, подал, не глядя, девушке. Обе, встав, быстро снимали с себя все, раздеваясь догола, не стыдясь ни Андрея, ни мужика.

— Не в лодку, за борт кидайте, — снова сказал тот.

Стоя в рост, они бросали в воду одежду, пузырями уходившую за корму. Андрей оглянулся. Кругом на зеленом просторе было пусто.

Наконец они сели, лодка задралась снова носом, пошла навстречу засветлевшему небу.

Они высадились перед городом. Уже совсем рассвело, взлетали, кружились чайки, по Волге шли барки.

Андрей достал, передал мужику деньги.

— Спасибо, Митя.

Тот взял их, спрятал не спеша, сказал тихо:

— Ладно, ваше счастье… Живите… — засмеялся. — А то думали порешить вас… В реке оставить, чтоб верно было, — он оглядел еще раз Андрея, женщин, стоявших на берегу, невысокий, щуплый. — Только помните. Если что с вами, с каждым случится, не дай Бог, кто помянет нас. Срок, конечно, сбавят, пощадят… Но попадете все же обратно, в тюрьму. А в тюрьме опять мы, сторожа. Так что смерть вам будет. Не было никогда этого в вашей жизни, и нас не было. Ладно, ваше счастье… — он протянул Андрею руку, они простились.

Сверху Андрей увидел, как лодка вдоль берега ушла по реке вверх, а за ней, отчалив далеко, пошла вторая.