Черчилль. Рузвельт. Сталин. Война, которую они вели, и мир, которого они добились - Герберт Фейс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сталин рассматривал эту операцию как прелюдию перед решающими операциями Запада, а не в качестве возможной альтернативы. Несмотря на прекрасную дипломатическую атмосферу, Сталин не упускал шанса, чтобы не задать вопрос американцам и британцам: когда мы можем рассчитывать на десант через Ла-Манш, приведущий к раздроблению немецкой армии?
Давайте немного забежим вперед и ненадолго остановимся на операции «Вельвет» (американо-британская воздушная операция на Кавказском фронте), которая в этот момент находилась уже на последнем издыхании. Впервые операция была предложена в июле-августе, и Сталин решил, что армия уже настолько готова, что быстро справится с врагом и удержит кавказскую линию фронта. Но британские части, как уже было сказано, задержались до тех пор, пока не решился исход битвы за Египет, поэтому пришлось ждать прибытия американских частей. Когда же они наконец-то собрались вместе, самый тяжелый период на Кавказе уже был пройден. Выяснив, сколько места потребуется этим иностранным эскадрильям и сколько будет затрачено ресурсов для их доставки по южному маршруту, русские решили, что эта помощь не окупит их затрат ни по части собственных ресурсов, ни по части потраченных усилий…
Весной 1943 года, когда определилась ситуация с Тунисом, британское правительство вновь предложило своих летчиков. Но Сталин предложение отклонил. Черчилль поинтересовался у Майского причиной отказа, и Майский пояснил, что советский главнокомандующий полагает, что для содержания таких эскадрилий по обычным американским и британским меркам потребуется около двадцати пяти тысяч человек, и вряд ли это будет оправдано.
Таким образом, когда в декабре Рузвельт вернулся к этому вопросу, Сталин сказал фактически следующее: большое спасибо, но мы уже не нуждаемся в ваших летчиках на Западном фронте; мы гораздо больше хотели бы получить самолеты, а кому пилотировать – у нас найдется. Вот что нам действительно нужно от вас, так это боевые действия на западе, которые оттянут на себя хотя бы сорок немецких дивизий.
Получив отказ, американские и британские начальники штабов принялись внимательно изучать ситуацию, чтобы решить, что делать дальше. В декабре борьба в Северной Африке приняла неутешительный поворот; наступление на западе постепенно сбавляло ход и наконец совсем остановилось.
Перед самой встречей в Касабланке, 3 января, британские начальники штабов в который уже раз обозначили важнейшие причины, факторы успешности операции по вторжению через Ла-Манш. Британцы уверяли, что, если американцам первым удастся вывести Италию из войны, а немцы попытаются сохранить нынешнюю линию фронта в России, то Германии там потребуется примерно пятьдесят четыре дивизии и две тысячи двести самолетов, не считая остальных фронтов. В качестве следующего шага британцы рассматривали вторжение на Сардинию или Сицилию. Они считали, что, пока продолжается наступление в Средиземноморье, американцы могут создать мощную воздушную армию, базирующуюся в Англии, и сумеют посылать сухопутные дивизии, с тем чтобы к концу 1943 года можно было бы предпринять попытку вторжения через Ла-Манш. Британцы представляли себе усеченный вариант операции, при котором требовалось минимальное количество ресурсов и существовала вероятность, что к этому моменту немцы будут сильно измотаны. Они полагали, что это реально выполнимая программа, конечно, в том случае, если Комитет начальников штабов Соединенных Штатов не будет настаивать на одновременном ведении военных действий на Дальнем Востоке и быстром продвижении вперед в глубь континента.
Черчилль принял это сообщение к сведению; он по-прежнему опасался, чтобы ни у кого не создалось впечатления, будто он отказывается от проекта, связанного с вторжением на континент в 1943 году.
Мнения членов Комитета начальников штабов Соединенных Штатов по этому вопросу разделились. Военные историки смогут гораздо полнее, чем я на страницах этой книги, рассказать о времени после операции «Торч», о сомнениях, которые одолевали разработчиков операции; о различиях во взглядах четырех решительных, волевых мужчин – Маршалла, Кинга, Арнольда и Лича; о компромиссах и смене решений. Большая часть исследований, относящихся к этой сфере вопросов, написана в несколько пессимистичном тоне, особенно в отношении скорости, с которой могли быть собраны ресурсы, необходимые для осуществления крупномасштабной операции по вторжению через Ла-Манш, если следом за ней предполагалось проводить кампанию в Средиземноморье. Все предложения относительно меньшего по масштабам вторжения были отклонены, как неэкономичные и бесполезные. Некоторые, это особенно относилось к ВМС, настаивали на крупномасштабном вторжении на Дальний Восток, вне зависимости от того, что будет происходить в остальных местах.
Адмирал Кинг и генерал Арнольд считали, что в Средиземноморье можно было бы добиться быстрых результатов. В этом случае американские ВВС получали выигрыш во времени и могли создать эскадрильи бомбардировщиков для ведения боевых действий против Германии. Но генерал Маршалл упорно придерживался мнения, что все силы должны быть посвящены единственной цели – подготовке и проведению в 1943 году операции через Ла-Манш. Он считал, что эта операция окажется гораздо более эффективной, чем наступление на Сицилию или Сардинию, потребует меньше затрат, доставит огромное удовлетворение русским и отвлечет на себя гораздо большее количество немецких самолетов. Но Комитет начальников штабов не принял это предложение в качестве окончательного решения. Когда 7 января президент поинтересовался, сошлись ли они во мнениях относительно того, что на встрече в Касабланке будут «единым фронтом выступать в защиту операции по вторжению через Ла-Манш», Маршалл сообщил, «что по этому вопросу нет единого мнения, особенно среди разработчиков операций».
Президент, казалось, был готов следовать любым курсом.
Рузвельт, Черчилль и начальники их штабов собирались встретиться в Касабланке с целью выработки единой стратегии. Эта встреча задумывалась уже давно, но усилия, предпринимаемые для того, чтобы условиться о встрече, временами были сродни усилиям, затраченным при обсуждении стратегических планов. Здесь я расскажу только об основных моментах трехсторонней переписки, весьма затянутой и довольно беспорядочной.
21 ноября, когда высадка в Северной Африке была уже завершена, Рузвельт направил Сталину сообщение о том, что они с Черчиллем выбирают время для встречи с ним (Сталиным) и советским военным штабом. Президент объяснил, что такая конференция кажется им наиболее разумной, прежде чем они предпримут следующие шаги в Средиземноморье, которые, безусловно, отразятся на военной ситуации в России и на планах Сталина в отношении зимней кампании. Еще до того, как Рузвельт получил ответ от Сталина, 24 ноября Черчилль еще раз напомнил о своем предложении встретиться с американцами, не дожидаясь русских. Настойчивость Черчилля была легко объяснима; он знал, что в тот момент в Комитете начальников штабов Соединенных Штатов существует еще одно мнение – направить усилия на тихоокеанский театр военных действий. Но Рузвельт настаивал на участии русских в конференции по выработке стратегических решений, о чем и сообщил Черчиллю в послании от 26 ноября. Президент полагал, что конференцию следует провести сразу же после того, как немцы будут выдворены из Туниса; предполагалось, что эта операция займет от четырех до шести недель. «Я уверен, – замечает Рузвельт, – что мы сядем за стол переговоров вместе с русскими».
В тот же день Черчилль отправил ответ Рузвельту. В принципе он соглашался на участие русских в конференции, но полагал, что она должна состояться только после того, как американцы и британцы обговорят собственные проблемы и придут к единому мнению. Одна из причин такого подхода заключалась в следующем: русские будут требовать мощного наступления на континент в 1943 году с запада или с юга или с обеих сторон одновременно, и с точки зрения эффективности этим следует заняться Рузвельту и Черчиллю с помощью их военных советников.
В своих ответах Рузвельту и Черчиллю от 27 ноября Сталин не ухватился за предложенную возможность личной встречи. Вместо этого он предложил устроить конференцию представителей трех военных штабов, решения которой позже обсудить с помощью переписки. Предложение Сталина сильно озадачило президента, но он ответил решительным отказом. Рузвельт все еще надеялся, что при встрече с ним и Черчиллем Сталин увидит, как он (президент) старается соблюдать интересы Советского Союза. В связи с этим 2 декабря Рузвельт отправил Сталину еще одно приглашение, подчеркнув, что «причина моей настойчивости заключается в том, что мне необходимо поговорить с вами. Я предлагаю тайно встретиться в надежном месте в Африке, которое устроит всех троих. Ориентировочно с 15 по 20 января». Но при этом он опасался нежелательных последствий, если в конференции, которую он рассматривал как встречу трех держав, примут участие только американцы и англичане. На следующий день Рузвельт сообщает Черчиллю: «Я задаюсь вопросом о целесообразности поездки в Лондон Маршалла с коллегами до начала конференции, поскольку не хочу, чтобы у Сталина создалось впечатление, что мы до встречи с ним уже все обсудили между собой».