Босс с причудами (СИ) - Варвара Корсарова

— Не разочаровывайте меня, Татьяна! И перейдем на «ты». Уже пора.

— Нет, — мотаю головой.

Ничего не пора! И никогда не будет. Не хочу я переходить с ним на новую ступень отношений. Эдик, значит, будет его по имени-отчеству звать, а я — тыкать.

— Ну тогда хотя бы просто по имени меня зовите. Вы немного картавите. Это очень мило, но вы скоро язык сломаете все мои «Р» выговаривать.

— Неправда, я не картавлю, Родион Романович!

— Неплавда, я не калтавлю, Лодион Ломанович! — передразнивает он меня. Передразнивает по-доброму, даже с нежностью, но я решаю обидеться.

— Ну что вы меня подкалываете все время! Как мальчишка какой-то.

— Я вас так подбадриваю. Вы когда злитесь, быстрее шагаете. У вас щеки наливаются здоровым гневным румянцем, вы глубоко дышите, даже пуговки на груди расходятся.

— Я вас тогда тоже буду дразнить.

— Как? Раскольниковым, поди? Это я спокойно пережил в девятом классе. ТриРэ? ЭрКуб? Еще в вузе было.

— Придумаю что-нибудь пооригинальнее, — грожу я. — Буду звать вас Фредди Крюгером!

— Фледи Клюгелом? Замечательно!

— Да ну вас!

— Ну вот, опять мигом сдалась. Ох уж это ваше женское «Ой, все…»

— Я не сдалась, я беру паузу на обдумывание.

— Пока обдумываете, смотрите по сторонам, исследуйте! Мы же за этим сюда приехали. Потрясающе интересный район. Какая наскальная живопись!

Он показывает на бетонный забор. Он весь покрыт граффити. В основном матерные слова, выписанные с художественными завитушками. Да не просто матерные слова — тут много таких, которые озадачили бы любого лингвиста.

— Вот где фантазия-то у людей! — щелкает языком Ремезов.

Краснею и отворачиваюсь.

Идем дальше. Ремезов начинает комментировать обстановку в духе старинного приключенческого романа.

— И вот, отважные путешественники пересекают бурную реку… — объявляет он. — Кто знает, какие монстры водятся в ее водах? Крокодилы? Пираньи? Лохнесское чудовище?

На пути грязный ручей с радужными разводами на поверхности. Я поскользнулась и чуть не шлепнулась, но Ремезов хватает меня в охапку, прижимает и широко перешагивает препятствие, я даже охнуть не успеваю. А он еще не сразу отпускает: держит на весу, от неожиданности я крепко цепляюсь за его плечи, мы почти касаемся носами.

Ремезов довольно ухмыляется. Весело ему, видите ли!

Я взвизгиваю и брыкаюсь, чтобы отпустил. Надо же, какой сильный! Худой, но жилистый. Ремезов крепче сжимает руки, его губы случайно мазнули по моей шее. Взвизгиваю еще громче — борода у него щекотная.

Что за новые игры! Как-то много он стал себе позволять. Загородный воздух, что ли, на него так подействовал?

Отталкиваю его изо всей силы.

— Следующий раз разбегитесь хорошенько и прыгайте, — довольным голосом советует Ремезов и разжимает руки. И продолжает как ни в чем не бывало, вдохновлено глядя вдаль:

— На горизонте перед изумленными странниками предстали величественные горы.

Да, горы. Щебенка, песок, промышленные отходы…

— И вдруг первооткрыватели наталкиваются на следы неизвестной цивилизации!

А это старая остановка — бетонный купол, две стены с мозаикой. На мозаике — космонавты, ракеты, обшарпанные, потрескавшиеся, но все еще яркие. Ремезов достает телефон и делает несколько снимков.

— Изумительные артефакты, — объявляет он. — На фресках изображена сцена встречи с внеземным разумом.

— Так, а вон и сам внеземной разум, — бормочу я. — Хьюстон, у нас проблема.

Глава 9

Мы выходим к кирпичным двухэтажным домам. На одном вывеска: «Шиномонтаж». На другом — «Баня “Боярская”». Чуть дальше — корпуса завода.

У бани толпится компания. Эти люди вовсе не похожи на бояр. Они лысые, краснорожие, с пивными бутылками в руках. Одни сидят на корточках, другие курят и шумно разговаривают. Причем непонятно — то ли это дружеская беседа, то ли ссора. Они смеются, но интонации грубые, агрессивные.

Замечают нас, поворачивают головы и замолкают. Как хищники встречают чужаков, вторгшихся на их территорию.

Чувствую опасность. От волнения у меня напрягаются мышцы на спине. Спотыкаюсь, но иду, стараясь делать вид, что не замечаю оценивающих взглядов и не слышу похабного посвиста в мой адрес.

А Ремезов идет себе, в ус не дует.

— Родион Романович, мы им не нравимся, — шепчу онемевшими губами. — Сейчас нам что-нибудь предъявят по понятиям. Держите телефон наготове, чтобы полицию вызвать.

— Да бросьте, Татьяна! Нормальные мужики. Попарились в баньке и вышли подышать свежим воздухом.

— Они пьяные и злые!

— Они веселые и расслабленные. Успокойтесь, все под контролем. Я с вами.

Мы проходим компанию, идем дальше, затылок горит от чужих взглядов. Чувствую себя гринго, которого занесло в фавелы. Вот-вот раздастся оклик: «Эй, амиго, ты зашел не в тот район»! Ну, или проще: «Стопэ, братан! Закурить есть? А если найду?»

— Татьяна, не дергайтесь! Все нормально, — Ремезов твердо кладет руку мне на плечо. — Если было бы ненормально, я бы сказал.

— Да откуда вы знаете? Вы росли в неблагополучном дворе? Сами гопником были?

— Нет, я отличник из хорошей семьи. Но я знаю. Чутье и опыт.

— Вот наваляют вам по первое число, узнаете, что ваше чутье стоит и получите новый опыт… Вам драться приходилось?

— Конечно. В студенчестве занимался в секции самбо. И чем это поможет? Их десять, а я не Чак Норрис. Однако я умею справляться с буйными коллективами и без кулаков. Главное — показать кто вожак.

— Вот они вам сейчас и покажут…

— Эй, девушка! Девушка! Стой! — слышу грубый голос сзади.

Не откликаюсь, ускоряю шаг. Ремезов придерживает меня и не дает вырваться.

— Родион Романович, бежим, пожалуйста!

— Нет. Я скажу, когда надо бежать. Сейчас не надо. Зачем?

Ремезов не бравирует. Он и правда не боится! Ни капли! И я испытываю одновременно восхищение и злость.

Это отвага или безумие? Или глупая самоуверенность?

Голос сзади понял, что меня не докричаться, воззвал к Ремезову:

— Эй! Мужик! Стой! Да блин, е-мае!

За спиной быстрый шум шагов. Ну все, началось… Я паникую.

— Родион Романо…

Не отпуская меня, Ремезов поворачивается. Мне тоже приходится встретить преследователя лицом к лицу.

А он уже вплотную к нам. Здоровый, с недобрыми глазами, тяжело дышит — запыхался, пока бежал. Надо же, как ему не терпится нам рожу начистить!

Ремезов спокойно ждет, когда тот подойдет.

— Чего звал? — спрашивает он мужика дружелюбно. — Что за кипешь?

— Да блин, ребята, вы глухие, что ли! — изумляется мужик. — Зову-зову… Девушка, ты тряпочку обронила.

И он протягивает мне толстой ручищей воздушный голубой шарфик, который, оказывается, незаметно слетел с моей шеи.

От растерянности прячу руки за спину. Ремезов забирает шарфик и от души благодарит:

— Спасибо, брат! Выручил! Мы и не заметили, что потеряли.

— Смотрите лучше, — советует мужик, хмыкает и уходит.

— Спасибо… — лепечу