Босс с причудами (СИ) - Варвара Корсарова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ха! Размечталась.
Хватит с меня. Наш договор расторгнут. Что он вообще о себе возомнил! Так и скажу ему, если опять позвонит.
Скажу: я вам, Родион Романович, не игрушка и не придворный шут! И не бизнес-модель, чтобы меня «дорабатывать». И пусть только попробует отыграться потом на Эдике. Я Ремезову такое устрою!
…А что я ему устрою? В трудовую инспекцию пойду? Чтобы его оштрафовали за издевательства над сотрудниками? Вряд ли эта затея закончится успехом.
Эдик будет разочарован. Но я как-то не так себе представляла помощь будущему мужу. Готова ли я терпеть унижения ради Эдика?
За спиной отрывисто рявкает автомобильный гудок, я шарахаюсь в сторону. К тротуару подъезжает машина Ремезова и крадется за мной.
— Татьяна! Таня! Ну куда вы убежали? Садитесь. Я вас отвезу.
Догнал все-таки.
— Нет, спасибо. Сама дойду. Или вы недовольны? Еще каких-то развлечений вам нужно?
— Обиделась, — констатирует Ремезов. — Так и думал. Но все же надеялся на другое.
— На что надеялись?!
— На то, что у вас есть чувство юмора. Что ваш боевой дух — не напускной. А вы вон какая, обидчивая и гордая.
— Опять обесцениваете. Я вам уже говорила, что не отношу себя к сильным женщинам. Я боюсь собеседований. Мне было страшно и неприятно. Простите, Родион Романович, но такие развлечения не для меня.
Наверное, не надо поддерживать с ним диалог. Однако он все-таки не мой приятель и не мой парень, а босс моего жениха и мне надо хотя бы сохранить видимость любезности.
— Татьяна, пожалуйста, садитесь в машину. Не заставляйте меня за вами гоняться. Потому что это будет пустая трата времени. Все равно догоню.
Пожимаю плечами и сажусь. И правда, чего строить из себя обиженку. Я выразила ему недовольство. Очертила границу дозволенного. Пусть теперь думает.
— Расскажите хоть, как интервью прошло, — миролюбиво просит Ремезов.
— Вам Анна Антоновна не успела доложить? Вы же наверняка ее расспросили.
— Я заглянул к ней лишь на минутку, потому что спешил за вами. Она сказала, что все нормально. Заметила, что вы волновались.
— Нет, все было ненормально. На меня напал мандраж, мозги поехали, и я несла чушь.
— Например?
— Говорила про Розамунду. Это моя кофеварка.
Ремезов даже не удивился. Кивнул.
— Анна Антоновна вас обижала?
— Нет, она была вежливой. Рассказала про Кешу. Это ее ноутбук.
— Вот видите, как хорошо. Вы умеете заразить людей своим безумием. Даже Анна Антоновна не устояла.
— А еще мы говорили о цветах. О пальмах и геранях.
— Вы задели ее чувствительную струнку. Она обожает домашние растения. Когда работала у меня, вечно заставляла офис геранью. Сотрудники жаловались, что у них от ее запаха головная боль. У вас хорошая интуиция, Татьяна. Вы поняли, что для человека важно. Сумели расположить ее к себе.
— Да ничего я не поняла… наугад сказала. От страха.
— Значит, страх обостряет ваши инстинкты.
— И ничего я не расположила… Она наверняка считает меня идиоткой.
— Не считает. Анна Антоновна разбирается в людях. А вы далеко не идиотка. Так или иначе, собеседование вы пережили.
— У меня руки до сих пор трясутся.
— Давайте зайдем в кафе. Выпьете кофе, съедите десерт. Волнения нужно заедать сладким.
Не дожидаясь согласия, он останавливается у первой попавшейся кофейни. Я уже знаю, что возражать без толку, поэтому угрюмо принимаю приглашение.
Внутри тесно, темно, на столиках свечи, от чего обстановка интимная и располагающая к откровенности. Но я все еще обижаюсь и отмалчиваюсь.
Ремезов сам заказывает мне десерт — кусок шоколадного торта и капучино, себе берет лишь американо.
— Вы на меня сильно обиделись? — напрямую спрашивает Ремезов. — На какой балл по шкале от единицы до десяти?
— На шестерку. Нет, на семерку.
— Значит, для меня еще не все потеряно.
— Вы сотрудников тоже просите оценить степень обиды, когда заставляете их от пола отжиматься?
— Вы не моя сотрудница. Мне не все равно, как вы ко мне относитесь.
Это что-то новенькое! Смотрю на него опасливо.
Он серьезен и даже озабочен.
И тут я понимаю: мне тоже не все равно, что он обо мне думает. Он наверняка сейчас невысокого мнения обо мне. Даже не извинился. Считает себя вправе устраивать мне такие вот испытания.
— Знаю, вы на меня злитесь, — продолжает Ремезов. — Мне жаль. Но я готов к вашей неприязни. Я такой, какой есть, Татьяна. Человек с причудами. У меня есть над вами некоторая власть, и я ей воспользуюсь. Потому что мне так хочется. Вы наверняка собираетесь расторгнуть наш договор. Не надо этого делать. Не сейчас. Давайте встретимся еще разок, а там решите. Выбирать развлечение будете вы. Разрешаю хорошенько на мне отыграться за сегодняшнее.
Хмыкаю, беру ложку, смотрю в тарелку. Мне понравилось, что он так четко разложил все по полочкам. Идея отыграться неплохая. Ремезов дал мне равные права.
— Все же не понимаю, почему вы обиделись да еще на семь баллов. Ну что я такого страшного сделал? Это было всего лишь собеседование. Обида максимум балла на три.
— Еще три за сцену в магазине. И еще один за ваш снисходительный тон.
— За все это пара баллов, не больше.
— Вы говорили честно, и я скажу честно, — кладу ложку и отодвигаю тарелку. — Вы упомянули, что хотите меня «доработать». Это то, чего я не терплю. Ненавижу, когда люди пытаются меня переделать. Наставить на правильный путь, сделать «нормальной».
Изображаю пальцами кавычки. Нормальность — понятие относительное.
— Я не собираюсь вас переделывать, — Ремезов мотает головой. — Вы мне нравитесь такой, какая есть. Я лишь пытаюсь расширить ваши возможности. Помочь преодолеть страхи. Они есть у всех. Не все могут справиться с ними в одиночку. Не все даже хотят. А потом жалеют.
— И у вас есть страхи?
— Сколько угодно.
— Какие?
— Не скажу, не дождетесь. Зачем мне давать вам оружие против себя?
— Вы так говорите, будто вы мой враг.
— Разве нет? — он сухо улыбается. — Загружаю вашего жениха работой. Заставляю вас проводить с собой время. Я ваш с Эдуардом общий противник. Это еще больше вас с ним сплотит и сблизит. Валяйте, хорошенько промывайте мне косточки по вечерам, когда рассказываете Эдуарду о наших встречах.
Смущаюсь. Потому что именно это мы и делаем. Промываем косточки, смеемся над Ремезовым.
— Ну что вы, мы вовсе не…
— Не оправдывайтесь, я не вчера родился. Ругать начальника — любимая тема внутрисемейных разговоров. Вы что-то торт не едите. Хотите тирамису?
