Темная сторона - Владислав Выставной

Он поглядел на Лео:

– Ты можешь отдыхать. Тебе предстоит великое дело.

От подобной чести стажера аж перекосило. Хорошо, можно было уже уйти из зала. Снова темные переходы – и тесная каморка, в которой его оставили, прикрыв вход деревянным щитом. Света здесь практически не было – узкая дыра под потолком служила скорее вентиляцией, чем источником света, да и с этой функцией справлялась не особо успешно.

Потоптавшись по каморке в поисках хоть какой-то лазейки, Лео присел у стены.

Положение было незавидным. Мало того, что он по-прежнему не понимал происходящего вокруг, так еще и остался теперь в одиночестве. Больше, конечно, его беспокоила судьба друзей. Особенно Весты и маленького Пашки. Что с ними теперь будет? И что случится, если он не сможет открыть эту проклятую Дверь?

Невеселые мысли прервал тихий скрежет. Лео прислушался, приложил ухо к стене. Скрежет и шорох чередовались с негромкими постукиваниями. Что это? Крысы? Еще какие-нибудь твари? Стажер тихонько постучал по стене.

Шорох прекратился. Он подождал, спросил:

– Эй, кто здесь?

Какое-то время висела тишина, потом прозвучал глухой голос:

– А там кто?

– Меня зовут Лео! – охотно отозвался стажер, плотнее припадая ухом к стене. – Меня здесь заперли!

– Ты что же, личинка?

– Что? Ну да… Они нас так называют! Но я до сих пор не понял, что это такое!

– Ничего, поймешь, – проворчали за стенкой. – А ну, опустись пониже. Дыру видишь?

Лео опустился на четвереньки, слепо поморгал, всматриваясь в стену. И увидел бледный свет, пробивавшийся сквозь какое-то подобие плетеной циновки, закрывавшей небольшую пробоину в стене с противоположной стороны. Послышалась негромкая возня, циновка уползла в сторону.

В дыре появилось лицо. Плохо выбритое, обрюзгшее, грязное. Человек скептически оглядел стажера и бросил:

– С прибытием в наш скорбный мир. Сочувствую.

Глава 8

Путь на рассвет

Привалившись к стене боком возле дыры и устроившись поудобнее, Лео поинтересовался:

– Неужели здесь все так плохо?

Человек на той стороне усмехнулся:

– Сегодня вылупился?

– Что? – лицо парня вытянулось.

– Сегодня в этот мир вывалился, что ли?

– Вчера…

– Надо же, обычно нашего брата быстрее ловят. В Темень-то зачем поперся?

– Отправили.

– Ученый, значит? Исследователь?

– Можно и так сказать. А вы?

– Такой же дурак был. Добровольцем вызвался, – он горько усмехнулся. – Молодой был, в идеалы верил.

– Молодой? – недоуменно повторил Лео. – Когда же это было?

– А лет уж двадцать как.

– Но Темень же, вроде как, недавно появилась?

– Так ты все еще ничего не понял, исследователь?

– Честно говоря, были догадки, но…

– Время здесь по-другому течет. В том мире Темень только начинает пожирать Селену. А тут – все, баста. Нет ни Селены, ни цивилизации. Одна сплошная Темень. Вот так-то.

Лео остолбенел. Все это казалось настолько очевидным – но не было ни сил, ни решимости признаться себе в происходящем. Пусть даже родина отторгла его, как инородное тело, но всегда грело знание того, что большинство действительно живет в хорошем, светлом мире. Друзья, знакомые…

Мама.

Нет. Он просто не может в это поверить. А значит, этого нет в реальности. Иначе… Иначе он просто умрет от тоски и боли.

– Но если это другой мир – то, может, наш, настоящий мир все еще существует?

– Все поначалу цепляются за это, – отозвался незнакомец. – Надежда – она сильнее реальности. Если тебя это утешит, скажу: есть некоторые признаки того, что не повезло только нам. Быть может, я не прав и погибла только часть «того» мира. Но сам я предпочитаю не тешить себя иллюзиями. Все равно пути назад уже нет. Ты хочешь ответов? Их у меня нет. Как ни у кого в этом мире. Могу только предложить свою версию, хоть и не уверен, что это и есть истина. Кстати, можешь называть меня Доктор. Потому что я и есть доктор.

– Лео, – торопливо представился парень. – Так меня зовут.

– Чушь, тебя никак не зовут, пока не получишь кличку от Саморожденных. Им плевать на вымышленные имена. Они назовут тебя тем, кем ты станешь для них в действительности. Вот я – Доктор, а Мертвая Голова – это Мертвая Голова. Посмотришь на него и не станешь спорить, так?

– Так… – Лео вдруг понял. – Так и меня они тоже прозвали – Ключ.

– Ключ? Странное имя. Хотя мне без разницы.

– А почему они – Саморожденные?

– Ну, тут история мутная. Все это связано с зарождением этого мира. Точнее, с появлением в нем людей. Никто не помнит, когда это началось. Но, несомненно, люди стали впервые сюда попадать, когда появилась Темень.

– Мне кажется, или внутренняя история Темени началась гораздо раньше, чем Темень появилась на поверхности Селены?

– В точку. Это парадокс, но это именно так. Время здесь идет по-другому. Но все, кто попал сюда, знают, что это именно Темень и ничто иное. Первые люди прибыли сюда очень давно. По местному времени, пожалуй, сотни лет назад. И Саморожденные – одни из их потомков.

– Но как же так? – поразился стажер. – Сюда ведь попадали исключительно селениты.

– А кто же еще! Селениты, конечно.

– Но почему они…

– Такие дикие? – Доктор недобро рассмеялся. – А потому, дорогой друг Ключ, что все разумное-доброе-вечное, что так лелеяли в нашем мире, здесь не стоит и ломаного гроша. И человек превращается в то, что он есть на самом деле – злобное, кровожадное животное.

– Я не верю в это…

– Поверишь, когда поживешь здесь год-другой – если не сдохнешь до этого, разумеется. А еще – когда убедишься, что Саморожденные – просто паиньки по сравнению с другими.

– Неужели есть хуже?

– Давай не будем об этом, а? Расскажи лучше, нашли какой-нибудь способ вытащить нас отсюда?

– Не знаю… Там считают, что в Темени жить нельзя.

– Выходит, ничего не изменилось. Я знал, что у меня нет шансов, так что даже не огорчаюсь, когда слышу такое.

– И часто слышите?

– Бывает. Время от времени личинки вылупляются, как ты, например.

– Личинки – это те, кто пришел из реального мира?

– Именно. Но с чего ты взял, что тот мир более реален, чем этот? Знаешь, что я тебе скажу? – Доктор по ту сторону густо засопел. – Бывают моменты, когда этот мир мне нравится даже больше, чем тот, в котором я вырос. И я не один такой.

– Чего же здесь хорошего?! – поразился Лео.

– Хорошего мало. Но зато есть плохое! – Доктор рассмеялся. – А ты думал, людям нужно лишь расслабляться и улыбаться белозубой улыбкой? Как бы не так! Человек – существо сложное, это я тебе как врач говорю. И только цивилизация хоть как-то удерживает в нем демонов. А здесь цивилизацией и не пахнет. Из «белых и пушистых» простаков, попавших сюда, вылезают такие монстры, что любо-дорого посмотреть! Кто они, эти Саморожденные по-твоему? Да из них только часть родилась и выросла здесь! А многие стали такими, только попав сюда!

– Но неужели они не сопротивлялись этой дикости?

– Те, кто пытался – украшают сваи в апартаментах Мертвой Головы. Видел уже, небось?

– Видел…

– Во-во. Это цена идеалов, которые с рождения вдалбливали в наши головы. А те, кто поддался искушению, кто из личинки превратился в Саморожденного – того даже калачом не заманишь в тот дивный светлый мир, откуда он пришел сюда.

– Но почему?

– Да потому, что для слабой души нет ничего слаще крови, смерти и безнаказанности! – припав к дыре, с жаром проговорил Доктор. – А души людей Селены – слабые, изнеженные, выросшие в благополучии, не знающие толком ни зла, ни добра! На эти светлые души любая дрянь липнет, как на накрахмаленный смокинг!

Лео с изумлением осознал, насколько прав этот человек. Перед глазами возник вдруг образ Паука – такого же «падшего ангела», перешедшего на «темную сторону».

– Здесь у них словно башню срывает, – продолжал Доктор. – Нет более жестокого, похотливого и циничного зверя, чем разумный и светлый идеалист, потерявший вдруг свои идеалы. Поверь, я это изучал как медик, как психолог. Я бы на эту тему диссертацию написал, будь она здесь хоть кому-то нужна.

– А ты, Доктор, ты сам не поддался искушению?

– Я? – Доктор невесело рассмеялся. – Мне незачем, я могу позволить себе роскошь оставаться самим собой. Доктор всем нужен, пусть он хоть на всю жизнь останется личинкой.

– И как же из личинки стать человеком?

– Лучше бы тебе не знать… Но ты все равно узнаешь, потому слушай. Сначала с тебя живьем снимут шкуру. Это будет означать, что ты сбросил оболочку. Так сказать, вышел из «куколки». Тебе будет невероятно больно, так больно, что лучше умереть. Это действительно лучше. Но скорее всего ты выживешь, потому что в этом деле они мастера. И если ты выживешь, шкуру напялят на тебя вновь – и займутся созданием твоего нового образа. Это они любят больше всего на свете.

– Плести узоры из человеческой кожи?

– О да! Но это только часть «сотворения человека». Из личинки нужно выбить все напускное, лишнее, как здесь считается. А лишнее здесь – знания, чувства, мысли, прочий хлам, привитый цивилизацией. И только когда человек опускается до уровня зверя, когда пускает первую кровь, когда сам превращается в сгусток кровавого мяса – только тогда он становится своим. Это они и называют саморождением.