Прорыв выживших. Враждебные земли - Михаил Гвор

— Ванька, дай сигарету! — попросил Борис вышедшего из корпуса Германа.

— Ты ж не куришь, — удивился тот.

— Дай!

Водитель пожал плечами и протянул открытую пачку. Боря неумело прикурил. Затянулся. Раскашлялся, плюясь и перхая. Бросил сигарету на землю и пошел к своему корпусу.

— Ни хрена, какие мы богатые, — процедил Герман, поднимая с земли почти целую сигарету. — «Кемелом» бросаемся…

Боря не слышал. Он шел по гравийной дорожке санатория, не разбирая пути, не видя сквозь навернувшиеся слезы корпусов и деревьев. Он шел. Шахматист, гроссмейстер, домашний мальчик. А ныне — солдат N-ской десантной бригады полковника Пчелинцева. Он шел, а губы еле слышно шептали:

— Я приду, мама…

Вошедший был молод. Очень молод…

— Ассалам алейкум, Бодхани-баши!

— Ваалейкум ассалам. Твое имя Ирбис?

— Ты можешь обращаться ко мне так, баши. Хотя я всего лишь язык, глаза и уши Ирбиса.

— Я приглашал Ирбиса! В первый раз пришел человек, представившийся так же, как ты. И сейчас…

— Не стоит понапрасну гневаться, баши, — поклонился человек. Вернее — лишь обозначил поклон. — Снежный Барс непростой человек и не любит ходить в гости. Но всё, сказанное мной, произнесено им.

— Хорошо. С чем пришел ко мне язык Ирбиса?

— Тебе просили передать, баши, что Шамсиджан сказал: «Нет».

— Это всё?

— Остальное, сказанное в тот миг, неважно и лишь оскорбит твой слух.

Бодхани Ахмадов в ярости сжал кулаки:

— Я зарежу эту паршивую свинью! Я предложил ему стать моим младшим братом! Ему, грязному дехканину из нищего ущелья! А он говорит: «Нет», даже не объясняя причин!

— На твою первую фразу Шамсиджан дал ответ.

— Какой?

— «Попробуй».

Багровея лицом, баши пытался сообразить, как ответить на такую наглость…

Он уже неоднократно пытался захватить верховья Зеравшана и только терял людей. Матчинцев было меньше, они были хуже вооружены, но Шамсиджан оказался хорошим полевым командиром. Слишком хорошим для Ахмадова. А на все предложения союза следует категорический отказ. Даже сейчас, когда Бодхани использовал посредника. И не просто посредника, а самого Ирбиса, гарантия которого ценится на вес золота.

Придется и дальше терпеть в собственном тылу матчинскую змею, готовую ужалить в любой момент? Или попробовать еще раз?

— Ты не допустил ошибки, передавая мои слова?

— Ты сомневаешься в честности Леопарда Гор, баши? — голос гостя стал холоден, как лед.

Бодхани понял, что немного зарвался. Те, кто неуважительно относился к Ирбису, долго не жили. День. Или два. Редко неделю…

— Нет, я не сомневаюсь в честности уважаемого Ирбиса. Разве что не уверен в точности его молодого «языка».

— Это одно и то же.

— Прошу прощения у Снежного Барса. Я был излишне горяч в словах.

— Извинения приняты, баши. Но в следующий раз, будь сдержаннее. Ты хочешь передать кому-либо что-либо?

— Нет. Пока нет.

— Хорошо. Оказанные услуги оплачены. Не смею больше отнимать драгоценное время баши.

Байназаров слово сдержал. На Самару отправились не одни, а с командой Юлаева. Причем, сопровождение не ограничивалось двумя «Фордиками», хотя без них не обошлось.

— Это «визитка» — сказал Салават по поводу машин, мягко говоря, неуместных на разбитых загородных дорогах, — в округе все знают: раз ментовские форды идут — значит башкиры. А с нами лучше не связываться.

Кроме «визитных» легковушек шел еще автобус с бойцами и КАМАЗ-контейнер, похоже, уфимцы планировали чем-то затарится.

— В Самаре, — рассказывал Юлаев, — власти нет. В смысле — единой власти. Куча бандитских группировок, каждая держит свой район или предприятие. На ТЭЦ одни, в порту другие. Их так и называют: «портовые», «тэцевские». Как ни странно, но при этом в городе, в целом, наблюдается какое-то подобие порядка. В основном, конечно, кто сильнее, тот и прав, но и общие проблемы решают. Например, свет в жилых районах горит. Отопление есть. Механизм нас особо не интересует, присоединять Самару мы не собираемся. По крайней мере, пока...

Всё это было давно известно. За две недели, проведенные в Уфе, из несчастного Салавата вытащили всю информацию, какую только могли дать уфимцы. Естественно, по интересующим вопросам и кроме государственных тайн Башкортостана. Но тайны и не интересовали. По крайней мере, пока....

Урусов еще раз мысленно пробежался по планируемому маршруту. Итак. Самара, город победившей братвы. Не одного бандита, пришедшего к власти, а классической «братвы». Внешняя полупристойность, периодические переделы сфер влияния. И полная беззащитность обычных жителей. Потому и едем туда не одни. Чтобы никому из местных «смотрящих» не пришла в голову мысль поживиться за счет разведки. Конечно, два десятка бойцов ни одной «бригаде» не по зубам. Но сами «бригады» могут иметь другую точку зрения. И есть вариант, что рискнут попробовать на прочность.

Дальше самая главная проблема — через Волгу перебраться. По этому берегу идти — точно нарываться на неприятности типа петропавловских. До Балаково, если повезет, а то и до Саратова, может обойтись. Может и нет. Но вот дальше — не пронесет. Или пронесет, но в другом смысле. Гуляют по тем краям «хозяева степей». Даже не гуляют, живут они там. А где перебираться через Волгу-матушку — непонятно. Мостов и было не так много, чай Волга не Речка-Вонючка какая. А уж что осталось… Тольяттинский сгинул вместе с ГЭС и самим городом. Балаковский взорвали сами балаковцы, перебираясь в Вольск, чтобы от казахов отмежеваться. Что с железнодорожным в районе Сызрани — одному богу известно, и то не точно. Да и не ясно, как по железнодорожному полотну машины тащить. И остается еще Саратовский.

Вот только с Саратовым непонятки полные. Город, вроде как жив, хотя и не сказать, что цел. Но информации никакой. Странные там люди окопались. Никаких контактов с внешним миром не поддерживают, и поддерживать не хотят. Попытки достучаться по рации, считай, провалились. Не считать же вменяемым ответом:

— Саратовская директория категорически против въезда кого-либо на ее земли с любыми целями.

И так раз двадцать подряд. В конечном итоге просто отключились. Хорошо, хоть не агрессивные: буркнули, всё же, что есть у них объездная дорога, по которой пропустят без стрельбы. Про мост ни гу-гу. Так что тоже может быть взорван. Закрытый анклав, с них станется. Да и не хочется тащиться триста верст под бдительным казахским присмотром. Уж больно у степняков взгляды жадные…

Единственным лучиком в царстве всей этой мостовой тьмы выступает то, что одна из самарских группировок активно обживает Жигулевские горы. Само по себе не удивительно, от гор там одно название, а район очень даже неплохой. Но он на другом берегу. А значит, должна быть налажена какая-то переправа. И есть смысл хозяев этих найти и с ними договориться. Хотя бы попытаться. Башкирские деньги в Самаре хождение имеют, а снабдили ими рейдовиков щедро. Видимо, очень уж хочется Тирану иметь сильного союзника. Хотя, что уфимцам собственные деньги: увезут новосибирцы эти бумажки в неведомые края, считай и не печатали. Да и сумма внушительная только для двух десятков солдатиков. А в масштабах государства…

Въезд в Самару был свободным: заходи, кто хочет, бери, что хочешь. Если сил хватит. Думали недолго. Зашли, но брать ничего не стали, а сразу рванули в порт. Выяснять и разбираться.

Ситуация прояснилась на удивление легко. Саму Самарскую Луку «держали» так называемые «жигулевские», наименее агрессивная из местных бригад. Их и «братвой» можно было назвать с натяжкой, скорее отряды самообороны. Вот кому никакие войны были и даром не нужны. «Жигулевские» наладили образцовое сельское хозяйство, соответственно поставляли излишки в Самару. А транспорт через реку обеспечивали «портовые», коим перепадал за это немалый процент. Возили теми же паромами, что и до войны. Уровень воды в Волге после разрушения гидросистемы упал, но судоходной она быть не перестала.

С сибиряками «портовые» говорили спокойно и доброжелательно, уважительно поглядывая на «форды», похоже, башкир здесь побаивались.

— Перевезем без базара, — говорил бритоголовый «качок» лет сорока пяти с толстенной золотой цепью на шее. — Только капусты отвалите по расценкам. Но с «жигулевскими» за проезд по Луке заранее перетрите, если без «терки» — на той стороне гнилой базар выйти может.

Ловить «гнилой базар» не хотелось, тем более что «разводящий» «жигулевских» должен был прийти вечером на том же пароме, на утренней рейс которого и могли рассчитывать сибиряки.

Еще не было и двенадцати, так что времени предстояло убить немало.

— Товарищ капитан, разрешите обратиться!