Прорыв выживших. Враждебные земли - Михаил Гвор

— Фсе говорят: «шашматист», — не унималась страж храма игры, — а ты в каком званьи состоял? А? Вот говорят, а сами и званьев не знають!

— Гроссмейстер он, — брякнул Поляков.

— От те футе нате! — оторопевшая от подобной наглости бабулька даже выпустила из руки Димкин рукав. — Гроссмейстер! А ходы твой гроссмейстер знаеть?

— Знаю, — с грустью сказал Боря, — я не совсем гроссмейстер. Присвоить не успели. Третий балл в Новосибирске выполнил. Перед войной.

Старушка некоторое время переводила взгляд с одного парня на другого. Потом шепотом спросила:

— Что, и вправду гроссмейстер? Настоящий?

Это вышло как-то совершенно по-детски, и потому особенно трогательно.

— Правда, — ответил Боря, но сторожиха его уже не слышала. Она с неожиданной прытью бежала по коридору, громко крича:

— Рамиля Шавкатовна! Рамиля Шавкатовна!

Из глубин выдвинулась монументальная дама, одним взглядом остановила взбудораженную старушку и, начисто игнорируя посетителей, изрекла:

— В чем дело, Антонина Ильинична? У нас пожар? Или наводнение?

Остановленная на полном скаку старушка по-прежнему шепотом с изрядным трудом вымолвила:

— У нас… это… гроссмейстер!

— И что? Подумаешь, гроссмейстер, — дама на секунду замолчала, после чего, разом потеряв монументальность, выпалила, — какой гроссмейстер???

— Настоящий, — ответила Антонина Ильинична, — с автоматом…

— Здравствуйте, — вежливо сказал Боря, — я Борис Юринов. Когда-то играл у вас на первенстве округа. За Самару.

— Вы гроссмейстер?!

— Выполнил третий балл в Новосибирске. В двенадцатом… Присваивать было некому…

— Боже мой! Вы обязательно должны встретиться с ребятами! Они же никогда не видели живого гроссмейстера! Это невероятно! Вы надолго к нам? Вы сможете?.. — Рамиля Шавкатовна замерла и с видом шагающего в пропасть лемминга закончила, — а, может, вы дадите ребятам сеанс? Хотя бы нескольким? Для них это будет такой праздник…

Отряд скрылся за деревьями. «Плохое место, — подумал Сабир, — мы будем видеть парней, когда они выйдут на склон, а нас закроют деревья»...

— Смотрите по сторонам, — сказал он вслух. — Не нравится мне здесь.

— Чего раскомандовался, — оборвал его Мурад-большой, — мне, что ли, нравится? Шоди, ты смотришь налево, я направо!

— А чего смотреть слева? Там же река!

Шоди было всё равно куда смотреть. Вот и сейчас он обернулся всем телом к Мураду, чуть ли не демонстративно отвернувшись от противоположного берега.

— Что я увижу в ре…

Джигит осекся и с хрипом повалился на землю. Мурад-большой дернулся на звук, на мгновение выпустив из-под наблюдения склон. На этот раз щелчок был явственно слышен, но Мураду это помочь не могло: в горле у него торчала небольшая металлическая палочка.

«Стрела? Нет, не стрела. Что это?» — успел подумать Сабир, прежде, чем такая же палочка, снабженная тяжелым стальным наконечником, с хрустом пробила грудь…

— В шахматы, говоришь, играть? — Урусов задумался, — а что, неплохая идея. По крайней мере, уже не чистыми халявщиками будем. Салават, ты чего за эту тему думаешь?

— Я тебе так скажу, Андрей. Вам что надо? Поддержку от кого-то из полковников надо. Из ближнего круга. Тут шахматист ваш очень кстати придется. Когда они играть хотят? Послезавтра? Вот и отлично. А встреча с Байназаровым еще через два дня. Можешь не сомневаться, про сеанс ему доложат. И что твои ребята за девчонку заступились — тоже.

— Я этим заступникам по два наряда впаял! Слава Аллаху, что до стрельбы не дошло.

— Так кто ж против. Но доложат правильно, не сомневайся. Так что Наиль будет настроен положительно. Но всё равно, не рассчитывайте на переселение к нам. У нас не так хорошо, как кажется. Пару тысяч хороших бойцов — приняли бы. А двадцать тысяч гражданских, да еще городских — маловероятно. Да и не решает это Байназаров. Прерогатива Тирана. А вот вопрос «зеленой волны» он решить может своей властью. Не только для разведки, это и я могу. Для всего вашего «переселения народов». Если вы приживётесь в Астрахани или Средней Азии — нам это только на пользу. Лишний союзник против казахов. Да, а ты что, мусульманин все-таки? — решился уточнить Юлаев.

— Рад бы, да Заратустра не позволяет… — горько вздохнул Урусов. — А что похож, так это бабушке привет.

— Товарищ капитан, так что сказать директорше? — оборвал не начавшийся теологический спор неожиданный вопрос.

Урусов уставился на Бориса, как на привидение:

— С фуя ли ты еще тут!? Вали вспоминай, как фигуры ходят! Еще не хватало на этом сеансе опозориться! — и когда ефрейтор ушел, добавил, обращаясь к Салавату. — Знаешь, ему это нужнее, чем вашим детям…

Сарыбек, шах Великого Хорезма, уже успевший получить прозвище Объединитель, восседал на подушках в собственном походном шатре. В свои пятьдесят два года Шах был еще очень крепок. Он вполне мог бы скакать целый день на коне, как его предшественники — хорезмшахи давних времен. Но к счастью, а может, к сожалению, такое в нынешние времена необязательно. Тем не менее, шах это мог. Хорошая физическая форма не раз помогала правителю Хорезма. Одно бескровное присоединение земель баши Умида Мизафарова чего стоило. Или правильнее сказать: объединение с Умидом? Не суть, важно, что оно прошло без крови…

Шах улыбнулся. Тот день очень приятно вспоминать даже по прошествии многих месяцев...

Сарыбек и Умид. Лишь двое могли претендовать на первенство в стране. Но любому из правителей требовались для объединения государства все силы. Не обескровленные тяжелой борьбой с равным противником. А еще лучше было бы объединить армии. Очень логичное, напрашивающееся решение. Но кто будет первым? Верный своим вкусам Умид предложил решить дело поединком. Рассчитывал на своего Дэва. Что и говорить, Нахруз хорош... Но Сарыбек перехитрил противника.

— Умид-ака, — сказал тогда ургенчский бек баши Арала, — зачем нам доверять исход такого дела воинам? Давай усладим их зрение схваткой полководцев. И пусть проигравший станет младшим братом, а не врагом победившего, ибо это лишь состязание, а не бой на жизнь и насмерть.

Умид просто не мог отказаться. Тем более что был сильно моложе и немного крупнее. Думал, что и умел больше. Как выяснилось, ошибался... Через два года он сказал своему бывшему противнику:

— Ты выиграл бой, шах, потому что более достоин власти. Аллах не ошибается, править должен тот, кто умнее. Но и я не проиграл. Ведь быть вторым в твоем государстве намного лучше, чем первым в своем.

Сарыбек тоже остался доволен: нет в Великом Хорезме человека вернее Умида. Единственный, от кого не надо ждать удара в спину. И лучше его никто не может разобраться в хитросплетениях ума соседей-казахов... Лучшего наместника для западных областей не найти. А самому пора закончить объединение страны. Хорезм, древнее государство узбеков, должен возродиться. Осталось немного: Ташкент и Фергана. Если, конечно, в ближайшие дни Самарканд выбросит белый флаг. А этому может помешать только вмешательство таджиков. Их ближайшая группировка не слишком сильна, но жизнь усложнить сумеет…

От размышлений оторвал вошедший в шатер нукер (шах давно вернул армии древние звания, и не важно, что часть их были арабские, персидские и даже монгольские, главное — уйти от ненавистной европейской символики):

— Великий Шах, пришел человек, показавший знак, о котором вы говорили.

— Зови.

Это хорошо. Посмотрим, так ли хорош этот таджикский посредник, чья слава перенеслась даже сквозь пески Кызылкума.

— Ассалам алейкум, — в вежливости вошедшему не откажешь. Но это не тот человек, что брал поручение.

— Салам. — Сарыбек удивленно изогнул бровь. — В прошлый раз приходил другой.

— Это не имеет значения. Все глаза Ирбиса одинаковы а его языки говорят только то, что слышат его уши.

— Но я надеюсь, с тем человеком ничего не случилось?

— Конечно, нет, просто один язык Ирбиса никогда не приходит к одному и тому же человеку дважды. Таковы Правила.

— И все языки столь молоды?

— Необязательно, шах.

— И все прекрасно говорят по-узбекски?

— А вот это обязательно. Так же, как на языках таджиков и урусов. И все носят знак, — посетитель показал свою пайцзу.

– Однако не перейти ли к делу? Какие слова услышали уши Ирбиса от бека Пенджикента?

Пока длился разговор, нукеры, принесшие всё, необходимое для чаепития (к исполнению традиций Сарыбек относился серьезно), уже удалились.

— Саттах-бек готов принять дорогого гостя в своем городе с приличествующей его величию свитой в удобное для шаха время.

— Что значит, «приличествующей моему величию».