Долгий путь в лабиринте - Александр Насибов

Гроха тотчас явился на вызов. Выглядел он озабоченным, усталым. На ходу дочитывал письмо. Пояснил: письмо от дружка, которого не видел несколько месяцев. Спрятав письмо в карман, сел на стул и приготовился слушать.

А Саша медлила - все прикидывала, как лучше изложить Грохе суть поручения и при этом умолчать о причинах, по которым руководство УЧК решило понаблюдать за одним из своих сотрудников.

Начала Саша с того, что сделала Грохе внушение за красные глаза и щетину на щеках и подбородке. Чекисту надлежит являться на работу бодрым, выбритым и подтянутым, а не как после какой-нибудь гулянки.

Гроха усмехнулся. Он вовсе не гулял. А что не спал, это точно.

- Что же ты делал? Чем занимался?

- Шахматами.

- Шахматами? - недоверчиво переспросила Саша. - Вот не замечала за тобой этих способностей.

- Я и сам не замечал.

- Тогда не темни, выкладывай все начистоту.

- Не играли мы в шахматы, это верно, - сказал Гроха. - Задачки решали. Какая тебе разница?

- Шахматные задачки? - Саша начала злиться. - Ну-ка, прекрати этот цирк!

- Ей-богу! - Гроха молитвенно сложил руки, подался вперед. Ей-богу, Саша, не вру! До утра просидели над теми задачками. Знаешь как интересно!

Гроха - забияка, сорвиголова, Гроха - и шахматы? Это было невероятно. И тем не менее Саша чувствовала, что он говорит правду.

- С кем же ты решал те задачки?

Гроха сказал:

- С Костей Лелекой.

Вот так совпадение! Казалось бы, Саше надо радоваться, что все так удачно складывается. А она ощутила тревогу, растерянность.

- Всю ночь? - проговорила она, стараясь не выдать волнения. - Где же вы были?

- Дома у него.

- Оказывается, он шахматист?

- Еще какой! Шахматы у него знаешь какие - слоновой кости! Книжки всякие, учебники... Мы с ним в синематографе были вечером. Потом он говорит: "Пошли ко мне, посидим". Ну, добыл я по дороге бутылку красного... Побыл немного у Кости, стал собираться. А он возьми и достань ту книжку с задачками. Взял доску, расставил фигурки: попробуем, мол. Я отнекивался. Да он настырный, Лелека! Потом я увлекся. Так и просидели до света.

- Понятно, - сказала Саша. - Ну что ж, шахматы штука такая: втянешься - не отлипнешь. Вот и я знала одного: час сидит за доской, другой, третий. Не замечает - день на дворе или ночь. Выйдет на воздух проветриться - и снова решает задачки. Говорит: гимнастика для мозгов - лучше не придумаешь... А вы с Костей выходили воздухом подышать?

- Нет, - сказал Гроха. - Как сели, так и не вставали. Опомнились, когда пришло время на службу идти.

- Ну, ты парень усидчивый, это все знают, - усмехнулась Саша. Околдовали тебя, что ли?

- Интересно было.

- А он? Ему же это не в новинку.

- Все равно сидел как привязанный.

- И не отлучался никуда - на полчаса, на час? Скажем, за папиросами или за чем еще?..

- Говорю, нет!.. Разве что утром. Утром к нему постучали, он и вышел отпереть дверь.

- Должно, газету принесли.

- Нет, вроде бы не газету. Он не с газетой вернулся... Стой! А ты чего интересуешься?

- Это я интересуюсь? - воскликнула Саша. - Сам все рассказывает, голову морочит. А я слушаю, дура! Нужны вы мне оба - ты и твой дружок!..

- А чего звала?

- "Звала, звала"!.. - Саша достала из сейфа недавно полученную ориентировку: - Читай!

- Да я знаю, - сказал Гроха, едва взглянув на бумагу. - Позавчера показывал Кузьмин.

- Тогда извини.

И Гроха был отпущен.

Почти тотчас к Саше вошел Кузьмич. Оказалось, проходил по коридору, увидел Гроху. Вот и решил узнать, как и что.

Выслушав Сашу, он сказал:

- Ну что ж, для начала достаточно. Мы знаем, как Лелека провел вчерашнюю ночь. Отличное алиби, если бы кому-нибудь вздумалось предъявить ему обвинение в убийстве Миколы Ящука... А раньше он встречался с Грохой, приглашал его домой?

- Пока не знаю.

- А почему не сказала Грохе, чего мы от него хотим?

- С первых же слов он так огорошил меня, что не смогла... Я и сейчас еще не во всем разобралась, Кузьмич. Все очень запутано, сложно...

В эти минуты Гроха сидел у Лелеки, по пути заглянув к нему в кабинет. Тот разговаривал по телефону. Рядом стоял монтер с коммутатора.

- В порядке, работает, - сказал Лелека монтеру и положил трубку.

Монтер вышел.

Лелека рассеянно поглядел на Гроху:

- Ты чего? Был у кого на нашем этаже?

- У Саши Сизовой.

- Что-нибудь новое?

- Ориентировку мне показала. Да я уже знаю, читал... Послушай, здорово это мы с тобой вчера ночку скоротали!

- Вот видишь. А ты не хотел.

- Она тоже одобряет...

- Сизова? - Лелека оживился. - Ну-ну, рассказывай подробнее!

- А чего рассказывать? Одобряет, и все.

- Постой, ты с ней завел разговор, или она сама его начала?

- Ну, я, - сказал Гроха. - Похвастал: всю ночь, мол, маялись над задачками. От стола - ни на минуту, что ты, что я. Так и просидели до утра.

- А она как реагировала? - спросил Лелека, довольно улыбаясь.

- Говорит: молодцы... Слушай, давай и сегодня голову поломаем, а? Могу сообразить еще бутылочку. Хватим малость - и за задачки.

Глаза Лелеки перестали улыбаться. Лицо стало отчужденным, холодным:

- Сегодня, друг, не выйдет: дел до черта.

- Ну, тогда завтра. Давай завтра, Костя? Гляди-ка!..

Гроха вытащил из кармана несколько бумаг, нашел нужную, развернул ее и вместе с другими положил на стол. Это был вырванный из журнала лист с шахматной задачей.

- Да некогда же мне! - сказал Лелека.

- Нет, погляди. Ночью она нам не давалась, проклятая. А как шел сюда утром, так сразу понял, что двигать надо было не конем, как ты говорил, а пешкой. Вот этой пешкой. Гляди, что получается!

Лелека нехотя посмотрел на задачу. Рядом лежал вскрытый конверт с письмом - его тоже достал из кармана Гроха. Лелека скользнул взглядом по конверту, просмотрел снова - на этот раз внимательнее, затем в третий раз прочитал все, что значилось на конверте.

- Ну как? - нетерпеливо проговорил Гроха. - Уразумел, какая силища в той пешке?

- Очень интересно, - вдруг сказал Лелека. - Просто здорово! Ты молодчина, Олесь!

Он взял лист с задачкой, порывисто отодвинул в сторону другие бумаги. При этом письмо упало на пол - в противоположную от Грохи сторону. Тот встал, чтобы обойти стол и поднять письмо.

- Не надо, - сказал Лелека. - Не трудись, я сам.

Он потянулся за письмом, но, видимо, так увлекся задачкой, что задержал руку на полпути, - казалось, забыл обо всем на свете, кроме шахматной головоломки.

Гроха подсел ближе. Они вдвоем взялись за дело - благо наступил обеденный перерыв.

И тут Лелека сказал, что отчаянно хочет есть. Голоден, конечно, и Олесь. Но можно себе представить, что сейчас творится в буфете! Пусть Олесь спешит туда, займет место. Лелека спустится в буфет через несколько минут - только запрет документы в сейф и позвонит начальнику отдела. В буфете, кстати, они и закончат разговор. Может, в самом деле стоит посидеть и вторую ночь за решением шахматных этюдов?

Гроха ушел. Лелека поднял с пола конверт, извлек из него письмо, стал читать. Дружок рассказывал Олесю Грохе о своем житье-бытье: под Чугуевом был ранен в схватке с бандитами, маялся в госпитале больше месяца, пока врачам удалось извлечь пулю, застрявшую в кости под коленной чашечкой. Но все это позади, сейчас он уже свободно ходит, вот-вот должен был выписаться. Однако внезапно открылась другая рана, полученная год назад в бою против зеленых. Как утверждают врачи, мороки с этой раной недели на две, после чего он немедленно садится в поезд и едет в свой родной город продолжать службу.

Письмо заканчивалось так: "С коммунистическим приветом к тебе чекист Захар Пожидаев".

Дочитав письмо, Лелека расслабленно откинулся на стуле, прикрыл глаза. Требовалось собраться с мыслями, успокоиться. Только подумать: за два дня - два таких удара! Сперва появился старый ломовой извозчик, бог знает каким образом оказавшийся в контакте с его противниками. А теперь письмо от человека, который, как это твердо знал Лелека, числился умершим от ран... Ну, хорошо, опасный свидетель его связей с полковником Черным устранен. А как быть с Захаром Пожидаевым, который вдруг воскрес из мертвых, вот-вот нагрянет и, конечно, сейчас же расскажет, что уходил из города вовсе не с Лелекой...

Константин Лелека взглянул на почтовый штемпель. Письмо было отправлено шесть дней назад. Значит, Пожидаев пробудет в госпитале еще неделю... Итак, всего неделя в запасе. Неделя, а может, и меньше: где гарантия, что Пожидаева не выпишут раньше, чем он предполагает?..

Нет такой гарантии. И кажется, нет выхода из критического положения, в котором он очутился. Мелькнула мысль - оставить все и бежать. На этот случай готовы хорошие документы. Есть и убежище, где можно переждать самое трудное время - первые несколько недель.

Ну а его хозяева? Сейчас, когда в уезде, да и не только здесь, готовится волна выступлений против Советской власти, немцы не простят ему отхода от борьбы... А ЧК начнет охоту за своим бывшим сотрудником. Таким образом, он окажется между молотом и наковальней.