Двойня в подарок-2. Семья (СИ) - Волкова Виктория Борисовна

— Лера, ты не видела… — не успеваю я даже продолжить, как жена откликается на автомате.

— В коридоре на полке.

— Умница! — Подойдя сзади, на короткий миг утыкаюсь в макушку. — Всегда знаешь, о чем я думаю…

Повернувшись, жена крепко целует в губы и поправляет воротник рубашки.

— Иди, Морозов, в мэрию. А то опоздаешь…

— А где мой телефон? — вспоминаю я, оглядывая стол. — Вроде лежал на столе.

— На диване, — кивает на гобеленовую подушку Лера.

Схватив айфон, направляюсь к выходу. И лишь на секунду задерживаюсь в дверях.

— Надь, у меня к тебе такое предложение. Давай, ты с нами остаешься до конца года. А я тебе хорошую работу найду. Договорились?

— Нет, Тима, — коротко, но твердо, заявляет она. — Я уже решила. И работа у меня есть. Там люди ждут. Место держат. Чем раньше отпустишь, тем лучше.

— Ну дела-а, — замечаю я мрачно. — Какого ты его на себе не женила, Щербинина? Сейчас бы и горя не знали…

— Такие не женятся, — криво усмехается Надежда.

— Все. Ну вас! — отмахиваюсь я раздраженно.

Выскочив за дверь, чуть не сшибаю с ног водителя.

— Едем, Тимофей Сергеевич? — спрашивает он улыбаясь.

— Да, опаздываем, — киваю я на ходу.

И усевшись в машину, лихорадочно раздумываю, как поступить.

Предупредить этого обормота? Или ну его на фиг? Пусть сам разгребает свое говнище. Но как-то намекнуть надо. Вот только Витя сейчас не поймет. Если у него гон, то о вменяемости Торганова на время можно забыть.

И что прикажете делать, гребаные поросята!

Трубка в кармане пиджака взрывается трелью.

Ну кто там еще?

Хорошая мода была ставить разные мелодии на входящие. Жаль, прошла. Да и выставлять музычку лень.

Достав айфон, усмехаюсь довольно. На ловца и зверь бежит.

Торганов собственной персоной.

— Да, Витя, слушаю тебя, — говорю я спокойно. Мысленно приказываю себе держать язык за зубами. Пусть первый начнет. А там и я намекну. Или прямым текстом врежу.

Дураком будешь, если потеряешь Надю!

— Тебе хорошую новость или плохую? — не здороваясь, интересуется Торганов.

Сердце обмирает, стоит только подумать о Дане. Вот уже вторые сутки идут после пожара, а Столетов так в сознание и не пришел.

— Данька очнулся, — радостно возвещает Витя.

Смаргиваю слезы.

— Зашибись новости, братан. Просто отличные! Говори, что из лекарств надо, я своих ребят отправлю. Все привезут.

— Да там, по-моему, пока полный фарш. Ты же уже все купил вроде. А что понадобится, нам скажут.

— Тогда переходим к плохому, — усмехаюсь я легкомысленно.

— Придется, Тима.

Витя вздыхает тяжко. Мнется, подбирая слова. А я жду. Не подгоняю. Но и помогать не намерен.

— У нас проблемы, Фей, — роняет коротко Торганов и врезает без всяких предисловий: — Против тебя начинается кампания. Инфа из проверенного источника. Готовятся публикации в СМИ. Плюс кто-то из доброхотов подал заявление в СК…

— Тебе оттуда нашептали? — морщусь я раздраженно.

Вот только этого мне сейчас и не хватает. Богдан в реанимации, погорельцев размещать надо, Надежда уходит… И еще кто-то против меня козни строит.

— С какой стороны хоть прилетит? — усмехаюсь я, стараясь не выдать волнения.

— Комбинат, Фей… Ну я предупредил. Если помощь нужна, звони. Плечо подставлю. К людям обращусь, пока во мне заинтересованы.

— Может, вечером заскочишь, перетрем? — спрашиваю я, расставляя брачные ловушки.

— Не сейчас, — тянет устало Торганов. — У тебя там Щербинина окопалась. А мне с ней видеться неохота.

— Что так?

— Да ну ее…

— Потом сам бегать будешь…

— Посмотрим.

И только тут до меня доходит простая истина. Из-за дурацкого обещания, данного Щербининой, я теперь и словом не могу обмолвиться Торганову. А уж попросить найти новую няньку тем более.

И что теперь делать?

Выйдя из машины, раздраженно хлопаю дверцей. Няньку найти — это вам не коммунальщиков на планерке выдрать.

Как же быть? Козлики бодливые рогами сцепились, а мне страдай.

Ладно. Еще есть время. Да и по компромату надо будет навести справки.

Поднимаясь по лестнице, мысленно прикидываю, к кому обратиться. Даже не подозреваю, что пальцы неведомого мне кукловода уже разжали закрученную до предела пружину событий. И она, почувствовав свободу, уже сделала первый виток, снося на своем пути правых и виноватых.

Не успеваю войти к себе в кабинет, как мне навстречу бежит помощник.

— Тимофей Сергеевич, тут прислали.

Тычет мне в лицо странным конвертом без адреса и печатей. Только одна надпись размашисто идет по диагонали.

«Морозову. Лично в руки».

— Что там? — заходя в кабинет, брезгливо киваю я на открытый край.

— Компромат, — виновато вздыхает помощник.

И как только я усаживаюсь за рабочий стол, высыпает содержимое гадского конверта. Дождем падают снимки, экземпляр «Шанских ведомостей».

Ящик Пандоры, блин!

Бегло осматриваю фотографии. Подделки. Но очень качественные. Явно профессионал занимался.

Вчитываюсь в заголовок статьи.

«Мэр Шанска связан с криминалом».

А чуть ниже фотки. Я с Аркелиди на балконе мэрии. А на другой — Аня с отцом.

Морщась, тру лицо. Допустим, с фотографиями экспертиза разберется и вынесет правильный вердикт. А вот опротестовать статью вряд ли получится.

Глава 32

Лера

Письмо приносят, когда я катаю детей по двору и, зажав трубку между плечом и ухом, слушаю Свету Годарову.

— Там кадровики что-то напутали, Лера. Придется еще раз документы подписать, — тараторит она в трубку. — Я тебе с курьером отправила.

— А, хорошо, — киваю я, наблюдая, как охранник Слава открывает калитку и забирает конверт у улыбчивой девушки в куртке почтовой службы. А потом торжественно кладет его на стол под вишней.

— Его уже принесли! — рапортую я весело.

— Нет, что ты! — смеется Света. — У нас так быстро ничего не происходит. К концу недели только…

— Странно, — кошусь я на плотный белый конверт с логотипом известной службы доставки.

И ужасно боюсь открывать. Словно там внутри бомба или споры сибирской язвы.

«Давай, открывай уже», — приказываю самой себе. И передав Надежде коляску, усаживаюсь на лавку. Подставляю лицо жаркому летнему солнышку и, прижмурившись, ловлю себя на странной мысли.

Вот сейчас вскрою. И все.

Даже сформулировать не могу, какие страхи меня гложут. Глупости, конечно, но даже руки дрожат.

«Вот ты трусиха!», — удивляюсь я собственной реакции. И решительно вскрываю злосчастное письмо.

Была не была!

На колени тут же веером высыпаются фотографии. И небольшая записка. Смотрю и глазам своим не верю. Мой муж и Нина танцуют в обнимку.

Этого не может быть! Никогда! Он же терпеть ее не может. Или специально так говорит?

«Твоя сестра и твой муж давно любят друг друга. Отойди в сторону. Дай людям жить счастливо», — читаю я расплывающиеся от слез буквы.

В порыве ярости сминаю бумажку. И подскочив на ноги, бегу в дом под удивленные взгляды Надежды и охранника.

Плевать! Плевать!

Упав на кровать, даже дышать забываю. Будто из меня всю жизнь выкачали. И ничего уже не будет как прежде.

Абсолютно ничего!

Но когда первый шок понемногу проходит, я как больная сажусь на кровати. Отбрасываю назад волосы и снова таращусь на снимки.

Не передать, как больно! Я же ему поверила! А он… Вытирая слезы, звоню мужу. Пусть объяснится, гад! Я не собираюсь терпеть.

— Да, Лерочка, — устало вздыхает Морозов, сразу взяв трубку.

— Тима, — начинаю я, стараясь говорить спокойно. — Тут письмо прислали…

— Мне тоже, Лерочка, — усмехается горько Тимофей. — Вот сейчас к губеру на ковер еду.

— Что тебе прислали? — спрашиваю я осторожно. Хотя с языка рвутся обвинения и упреки. Приходится прикусить.

— Материалы, обличающие мою связь с криминалом, — спокойно сообщает муж. — Приплели еще отца Ани Аркелиди.