Вопреки судьбе, или В другой мир за счастьем (СИ) - Цвик Катерина Александровна

— А зачем тебе на рынок? — увидев мою растерянность, поинтересовалась женщина. — Туда утром ходить нужно. Сейчас только лавки ремесленников открыты и трактиры.

— Хотела там узнать насчет жилья. Только сегодня в город приехала, а в трактирах цены ломят такие, что скоро на улице ночевать придется.

— Это да, — женщина задумалась и, прищурившись, оглядела меня. — А ты одна или с тобой еще кто?

— С дочкой.

Она досадливо поморщилась.

— Нет, с ребенком не возьму. Ты вот что: утром на рынок приходи. Спроси там старую Берту. Эта карга всегда обо всем в курсе. Может, подскажет, у кого можно комнату снять.

Поблагодарив женщину за совет, я решила вернуться к Лее.

Возвращалась мимо дома бабки почти бегом, но, не выдержав, все же обернулась и встретилась взглядом с внучком, который подпирал косяк двери и, прищурившись, смотрел мне вслед. Меня непроизвольно передернуло, и я поспешила скрыться за углом.

Найти рынок оказалось очень просто. Мы с Леей просто шли за горожанками, в руках которых были большие пустые корзины. Я выселилась из трактира и тоже несла свой скарб. Если сегодня не найду жилье, лучше остановлюсь в другом трактире на ночь — слишком мне не понравился взгляд злополучного внучка, а потом — ненавязчивые расспросы Лайзы. Ну их.

Люди к рынку стекались, словно ручейки в озеро. Поначалу я растерялась — успела отвыкнуть от толчеи. Последний раз столько народу в одном месте видела только в своем мире.

— Овощи! Свежие овощи!

— Молоко, сыр, масло! Налетай! Все свежайшее!

— Горшки! Крепкие горшки с рунами!

Кругом галдели и зазывали на все лады. Справившись с растерянностью, я посильнее сжала ладошку Леи и направилась к ближайшим торговым рядам, чтобы спросить некую Берту, которую мне посоветовала горожанка.

— Света в ваш дом! — обратилась я к торговке овощами.

— Ага, света! Смотри, какая морковочка! Ни у кого в этом году такого урожая не было, как у меня!

Да-да, морковка хороша...

— А лук? Смотри, какой лучок!

— Замечательный лук! Только я о другом спросить хотела.

— О другом? Свеклу, что ли, хочешь? Так вот она родимая. Смотри, какая красавица!

— Да нет же! Мне Берта нужна! Подскажите, где я могу ее найти?

— Берта? Какая Берта? А! Так зачем тебе эта неряха! У Кривой Берты и морковь меньше, а свекла горькая, не то что моя!

— Нет-нет, мне нужна старая Берта! — вспомнила я, как мне назвали женщину.

— Тю! Да зачем тебе эта карга? Лучше посмотри на мой топинамбур!

— Я жилье ищу.

— А! — тут же потеряла ко мне торговка интерес и махнула рукой. — Там она, ближе к концу ряда, — и снова заорала: — овощи! Свежие овощи!

Старушка и правда нашлась в конце ряда. И это у нее мне нужно спрашивать насчет жилья? Я огляделась. Больше в конце ряда никаких старушек видно не было.

Глядя на нее, сразу становилось понятно, почему она получила такое прозвище. Женщина выглядела очень старой: лицо — словно ссохшийся изюм, темное и изборожденное глубокими морщинами; глаза подернуты пленкой катаракты; из-под засаленного чепца свисали сосульками седые волосы.

— Света в ваш дом, — неуверенно обратилась я к ней.

— И тебе не хворать, девонька, — сощурилась она, пытаясь получше меня разглядеть. — Чего тебе понадобилось от Старой Берты?

— Мне сказали, что вы можете помочь с жильем, — тихо ответила я, решив, что горожанка надо мной подшутила, отправив к Берте.

— Ребенок твой? — кивнула на Лею, которая с опаской жалась к моей ноге.

— Мой, — погладила малышку по голове.

— А мужик твой где? — продолжала допытываться она.

— Вдова я.

— Ага, значит, вдова с дитем, да еще в тягости, — бесцеремонно заключила она, а я вспыхнула — она первая вот так сходу заметила мою беременность. Животик-то все еще был небольшим, а отрезное от груди платье отлично скрывало округлость. — Работа хоть у тебя есть? На что жить собралась?

Ну, это уже ни в какие ворота не лезет!

— Найду! А мои деньги — не ваша печаль.

Я собралась уходить. К чему мне это допрос?

— Ты не ершись, — остановила меня старуха. — Я должна знать, на что ты согласна и что из себя представляешь. Ты не смотри, что сижу тут одна. К Старой Берте многие за советом и помощью приходят. А я все запоминаю, и ежели кто обращается — всегда направлю куда нужно. За деньгу малую Старая Берта всем поможет, всем подскажет.

Неплохая такая доска объявлений получается. Действительно, если народ здесь не особенно грамотный, то как написать и разместить свое объявление? А тут вот такая Берта сидит и вместо такой доски объявлений работает.

— Спать ни с кем не буду! — заявила, вспомнив вчерашний инцидент, и старуха каркающе рассмеялась.

— Не в твоем случае перебирать предложения, — наконец, сказала она. — Но есть у меня для тебя кое-что. Если хозяйке понравишься, может, и сговоритесь, — и протянула руку, явно чего-то ожидая.

Я опомнилась.

— Сколько?

— Три ниса с тебя хватит. — Я протянула старухе медяки. Если она и правда поможет найти жилье, то не жалко. — Если заселишься, принесешь еще столько же, — постановила она и махнула рукой, будто подзывая кого-то из-за спины.

Через несколько мгновений рядом с ней и правда нарисовался мальчишка лет десяти с фингалом под глазом.

— Жерик, проводи их к госпоже Ловель, той, к которой вчера внука привезли. — Мальчишка скривился и потрогал пальцами синяк — явно с тем самым внуком не поладил.

— И не задирайся ни с кем по дороге! Увижу еще один подбитый глаз — на ужин можешь не приходить! — сварливо закончила она.

Нахмурившись, парнишка повел нас прочь с рынка. А я подумала, что если нам не повезет договориться с этой госпожой Лавелье, то за очередной адрес снова придется платить три монеты. Г де же их столько набраться, этих монет?

Жерик поначалу хмурился, но скоро повеселел и, засунув руки в карманы и насвистывая под нос, шел в нескольких шагах впереди. Лея, судорожно сжимавшая мою руку на рынке, заметно расслабилась, и я поняла, что большие скопления народа ей не нравятся.

— Ну, ты чего? Испугалась на рынке? — тихонько спросила я ее.

— Нет! — тут же насупилась она. — Просто... Там было столько людей... И их туман... Мне показалось, что он меня душит, — опустила глазки и внезапно спросила: — Теперь так будет всегда? Ну, когда много людей?

Я остановилась и присела перед ней.

— Лея, солнышко, я и сама чуть не растерялась в той толпе. Это ничего! Ко всему люди привыкают, и ты привыкнешь. А туман. Ты же можешь на него не смотреть?

— Пока у меня по-разному получается: иногда не могу увидеть, а иногда не могу перестать видеть, — пожаловалась.

— Вот! Значит, нужно учиться этим управлять. Я уверена, со временем у тебя все получится! А пока мы в такие людные места с тобой ходить не будет. Хорошо?

— Хорошо, — слабо улыбнулась малышка, и я, чмокнув ее в щечку, встала и снова направилась за мальчишкой, который, поджидая нас, нетерпеливо притопывал на месте.

Петлять по улицам пришлось минут пятнадцать. Перед домами начали появляться небольшие клумбы и даже крошечные садики, а ажурные кованые заборы позволяли всю эту красоту видеть. Наконец, мы остановились перед небольшим двухэтажным домом. В сравнении с тем, в котором я искала жилье вчера, этот радовал глаз и, благодаря удивительно красивым цветочным клумбам и правильной архитектуре, казался почти сказочным.

— Вот! — мальчишка отворил калитку и вошел во двор.

Мы последовали за ним по дорожке к двери дома, окунувшись в тепло, и подмерзшие пальцы тут же начали отогреваться. Наверняка здесь не обошлось без артефактов обогрева, подобных тому, что был на заднем дворе трактира в Карове. Жерик достал руки из карманов, пригладил выглядывавшие из-под кепи вихры и чинно постучал в дверь.

Пришлось немного подождать, и я с удовольствием рассматривала удивительной красоты розы, хризантемы, георгины и другие цветы на клумбах. Залюбовавшись, не сразу заметила, что дверь дома открылась и на пороге появилась старушка — божий одуванчик. По-другому и не скажешь. Маленькая, худенькая, с доброй улыбкой на губах и мягким светом выцветших голубых глаз. Одежда аккуратная, но в чуть заметном беспорядке, будто хозяйка надевала ее, думая о чем-то совершенно ином, и если присмотреться, то были видны небольшие пятнышки краски на рукавах и подоле.