От всего сердца - Илона Эндрюс

подарками и сладкими речами, и прошло почти двадцать лет, прежде чем умы поняли, что им не помогают, а колонизируют. Захватчики сильно недооценили дух ум. Менее чем за столетие они были изгнаны с планеты, и умы закрыли свои двери для большинства галактических визитеров. Те немногие счастливчики, которые были приглашены, рассказывали истории о прекрасном мире, населенном свирепыми людьми.

Кандидатка, которую звали Элленда, свирепо посмотрела на собравшихся. Ее речь попала в тему разговора, но ее тон казался почти вызывающим. Она упомянула прогресс и гармонию и с гордо поднятой головой направилась обратно к «Команде Хмурых».

Теперь настала очередь умбол. Их кандидат, рыба, выглядел так, словно кто-то нарисовал его огне. Он угостил нас бешеной демонстрацией джазовых плавников, что у их программного обеспечения для перевода явно начались проблемы.

— … воспитать отпрысков, чтобы они стремились к безопасности и плавали так, чтобы не обливать биологическими жидкостями тех, кто находится за ними.

Верно. Не мочиться на своих сограждан.

— Спасибо вам, кандидат Оунд, за это освежающее определение гармонии, — сказал Косандион. — Я полагаю, что у нас остался только один кандидат.

Леди Вексин выскользнула на открытое пространство и улыбнулась. В этой улыбке было что-то заразительное. Она заставляла хотеть улыбнуться в ответ.

Она слегка наклонилась вперед, отчего изящные птицы на золотых ветвях ее головного убора наклонились.

— Я должна сказать это сейчас, Ваше Величество?

— Да, — сказал Косандион.

Ресвен скрепил руки вместе, сжав, вероятно, чтобы удержаться от того, чтобы не ударить одной из них себя по лицу.

— Я леди Вексин из Храма Желания! — объявила она.

Мы ждали. Секунды тикали.

— Леди Вексин, не хотите ли вы рассказать нам, как бы вы воспитали наших детей? — подсказал Косандион.

Она улыбнулась шире, ее глаза были невинными и ясными, как ночное небо, освещенное звездным светом.

— Конечно. Я буду любить их больше всех на свете, Ваше Величество. Они будут в приоритете.

Косандиону потребовалось еще пять секунд, чтобы понять, что это все, что она собиралась сказать.

— Спасибо, леди Вексин.

Она неторопливо вернулась к своим людям, которые окружили ее шепотом поздравлениями.

— На этой ноте мы завершаем представление, — объявил Косандион. — Завтра мы соберемся для первого из заключительных испытаний. Хорошо отдохните.

Я взглянула на Гастона.

Он шагнул вперед.

— Мы смиренно просим вас присоединиться к нам за вечерней трапезой.

Я взмахнула рукой. Душегубы провалились сквозь пол в свою яму, где они нашли шесть свиных туш, плавающих в футе темной воды. Мы заранее спросили делегации, предпочитают ли они обедать публично или в частном порядке. У душегубов не было выбора.

Около половины делегаций предпочли ужинать в частном порядке. Остальных мы разделили между тремя столовыми залами. Я оказалась в Океанском обеденном зале, главным образом потому, что Косандион бросил взгляд на балкон, выходящий на море, и решил, что этот вид будет предпочтительным. Из двух других обеденных залов в одном открывался вид на наш фруктовый сад, где Шон в настоящее время был занят отрокарами и Храмом. Из третьего обеденного зала открывался прекрасный вид на Сатурн, и он был под присмотром Тони.

После того, как все это закончится, мне нужно будет подумать о том, как отблагодарить Тони. Без него все это было бы намного сложнее.

Суверен хотел поужинать в уединении, но при этом быть на виду, поэтому я отгородила часть балкона прозрачным звуконепроницаемым барьером и подключила его к Ресвену, чтобы по его просьбе настроить прозрачность барьера. Кроме него, в обеденном зале находились еще пять групп: Святой Экклезиарх со своей свитой, Дом Меер, «Команда Улыбок», гахеи и наблюдатели.

Все, казалось, были сосредоточены на еде, что было вполне ожидаемо, учитывая, кто ее готовил. Я пару раз прошлась между столиками, чтобы убедиться, что все идет гладко, и встала у стены.

В «Команде Улыбок» все были расслабленными и смеющимися. Их кандидатка, та, что с благоговением смотрела на Косандиона во время церемонии, продолжала украдкой поглядывать на перегородку, вероятно, надеясь, что он посмотрит в ее сторону. Дом Меер ел так, словно находился на вражеской территории, наблюдая за всеми вокруг. В какой-то момент они достаточно расслабились, чтобы поговорить, что я сочла прогрессом. Гахеи демонстрировали невероятную ловкость за своим столом. Они ели с помощью четырех столовых приборов, держа их по два в каждой руке, и отрезали от еды крошечные кусочки, как команда хирургов-суперзвезд.

Святой Экклезиарх едва притронулся к своей тарелке. Вид у него был немного печальным.

Я подошла к его столу и тихо прошептала:

— Вам не нравится еда, Ваше святейшество?

— Ваше гостеприимство безупречно, — ответил он.

— Но?

Он посмотрел на свою тарелку с нежирной рыбой и овощами, разложенными с таким изяществом, что ее следовало бы сфотографировать для потомков.

— Это прекрасно, но, увы, я постарел.

Представители самых многочисленных видов Доминиона испытали снижение вкуса в последнее десятилетие жизни. Вкус никогда не исчезал полностью, но для них ароматы приглушались. Профили их блюд становились все острее и смелее, чтобы стимулировать их уставшие вкусовые рецепторы. Это знал любой галактический шеф-повар, не говоря уже о «Красном тесаке».

— Не беспокойтесь, — сказала я ему. — Я сейчас вернусь.

Я отошла к стене, создала вокруг себя прозрачный звуконепроницаемый барьер и установила экран на кухню.

— Орро?

Он появился на экране — надвигающаяся темная масса игл. Должно быть, там было неспокойно.

— Что происходит с едой Святого Экклезиарха?

Его шипы задрожали.

— Мне были даны особые диетические требования из-за ограничений по состоянию здоровья. — Его голос точно сказал мне, что он об этом думает.

— Его время подходит к концу, и мягкая пища ничего не изменит. У него осталось всего несколько приемов пищи. Я беру на себя всю ответственность.

Орро хлопнул своими когтистыми руками.

— Тогда я буду поражать!

— Дерзай.

Я опустила барьер. Пять минут спустя тарелка Святого Экклезиарха провалилась сквозь стол, и появилась новая тарелка, на которой была рыба, очищенная от чешуи, нарезанная на куски, собранная так, чтобы куски напоминали чешую, и вымоченная в густом темном бульоне. Легкий ветерок донес аромат специй. Пожилой мужчина откусил один кусочек и улыбнулся мне.

Кризис предотвращен.

Я снова прошлась по залу. Дом Меер был примерно в середине трапезы. «Команда Улыбок» покончила с основным блюдом и перешла к своему обычному чаю и десерту, что означало, что они останутся на месте еще на полчаса. Половина наблюдателей уже ушла. За столом остались только Дагоркун, Куки, Карат и Томато. Томато был родом из республики, соседствующей с Доминионом. Он был покрыт зеленым мехом и немного походил на медведя. Его программное обеспечение для перевода сообщило ему, что