Бэтмен - Билл Флэш

Его лицо выражало полную непреклонность. Выпяченная вперед челюсть говорила о том, что возражения тут бесполезны.

— Но этот сумасшедший травит нас!

— Вы слышите? Это ужасно!

Страдая в глубине души, окружной прокурор возражал снова и снова:

— Мы занимаемся этим делом…

Он не лгал. Делом действительно занимались. Вот только становилось ли от этого хоть кому-нибудь легче? Во всяком случае, не жертвам, число которых росло с каждым часом.

Зазвонил телефон, и Альфред, положив свою шляпу рядом на столик, взял трубку.

Обычно он предпочитал изображать автоответчик: хозяина не было дома, а разговаривать с посторонними старый слуга не любил.

— Брюс, привет, это Вики! — зазвенел в трубке мелодичный, несколько взволнованный девичий голосок. — Прости, я опоздаю на десять минут в музей. Увидимся там, хорошо? Ну, пока!

Вики дала отбой.

Она просто таяла от счастья, получив приглашение встретиться в ресторане городской галереи. И не только потому, что это место считалось благопристойным и престижным среди готэмцев. Какая девушка не будет счастлива, встречаясь с любимым человеком?

Да, с любимым — Вики уже не сомневалась в собственных чувствах. Несколько дней неизвестности чуть не свели ее с ума: даже общая паника обошла ее стороной. После той ночи ей порой казалось, что лучше умереть, чем расстаться с Брюсом.

Можно себе представить ее радость при получении маленькой записки.

Конечно, ей было бы приятнее, если бы Брюс написал ее от руки, а не напечатал. Но все равно Вики была счастлива…

«Как странно, — подумал Альфред, возвращая трубку на место. — Почему я ничего не слышал об этой встрече? Эх, молодость-молодость! Разве станет она впутывать старость в свои дела…»

Еще больше удивился Альфред примерно час спустя. Когда отсутствие хозяина показалось слуге слишком долгим, он не выдержал и решил ему позвонить.

Альфреду очень не хотелось подвести Вики, но он знал рассеянность своего хозяина во всем, что не касалось его основного дела. Когда дела поджимали, Вейн порой забывал обо всем. Сейчас он пребывал именно в таком состоянии.

— Алло, сэр! — начал Альфред. — Она сказала, что опоздает на встречу с вами на десять минут.

— На какую встречу? — удивленно переспросил Вейн.

«Ну вот, опять он заработался и забыл обо всем», — вздохнул старик, перекладывая трубку из одной руки в другую.

— В музее.

— Хорошо, спасибо, — несколько растерянно проговорил Брюс и вдруг словно спохватился. Теперь в его голосе сквозила явная тревога. — Подожди, Альфред! Мы же не встречаемся с ней сегодня!

Ответом ему послужило молчание.

Альфред не знал, что на это сказать.

Вейн не знал, что об этом думать.

Когда наконец промелькнувшее подозрение окрепло, ему показалось, что кто-то стукнул его по голове.

Вики сказала, что опаздывает, но не уточнила время встречи, значит, она уверена, что он пригласил ее, указав точно время.

Но так как он сам этого не делал, оставалось одно: кто-то пригласил ее туда от его имени.

Он не мог позволить себе принять это за простую шутку. Раз кто-то знал о его отношениях с Вики, значит, этот кто-то за ними следил. Может быть, он знал о них все. Или все о нем — что было еще хуже.

Теперь сомнений не оставалось: Вики в опасности, и он не знал даже, успеет ли ее предупредить…

Первым делом Джокер заказал себе личную гримерную. Он получал чувственное наслаждение, дополняя свое природное уродство штрихами яркого грима.

Уже все его приближенные знали: если он идет в гримерную, готовится новое дело.

На этот раз Джокер «украшал» себя тщательней обычного.

«Что-то мне это не нравится», — подумала Анни. Последнее время ее жизнь превратилась в сплошной кошмар.

Купание в кислоте изменило Джокера не только внешне, что-то надломилось у него внутри, и эта поломка с каждым днем принимала все более угрожающие размеры.

Анни готова была терпеть его уродство, в конце-концов она сама выбрала себе такую судьбу. Разве лучше был старик Гриссем с его дряблой кожей? Она могла перебороть тогда отвращение, и тем более смогла бы сделать это с человеком, чье тело не успело оплыть жиром и обмякнуть. Лицо… да что за пустяк чье-то там лицо! Она просто отдавалась ему с закрытыми глазами, а осязание помогало ей придумать совсем другой его образ. Вспомнить старый, неиспорченный, наконец.

Да, Анни смогла бы забыть о его уродстве, но сам Джокер не дал этого ей сделать.

Ревность или сумасшествие заставили его пойти на тот жестокий шаг, который Анни простить ему уже не могла?..

Какое право он имел сделать с ней такое? Кому она будет нужна, если надоест Джокеру?

По своей прихоти он лишил ее будущего, превратив в ничто ее единственный капитал.

Теперь она ненавидела его. Холодно, спокойно и трезво. Но это никак не отражалось на их взаимоотношениях.

Своей подлой выходкой он привязал ее к себе навсегда. Теперь Анни обязана разыгрывать пылкую любовь и нежную дружбу только для того, чтобы не остаться ни с чем. А по ночам трепетать от страха в ожидании, когда наскучит ему.

Анни улыбалась. Точнее, улыбалась маска, прикрывавшая с недавнего времени ее лицо.

— Джек, ты куда идешь? — ласково спросила она.

Джокер довольно усмехнулся. Он не сомневался в испытываемых ею чувствах, он на своем опыте ощутил бремя навязанного уродства, но игра в любовь доставляла ему удовольствие. Подыгрывают — значит, боятся. Боятся значит, ценят заслуги и уважают.

— Папочка собирается заняться искусством, дорогая! — игривым тоном ответил он.

Это означало, что Джокер собирается в городскую галерею.

В голубом платье Вики выглядела очаровательно. Она это знала, поэтому и выбрала его для встречи с Брюсом. Нокс не ошибался, отметив, что она расцвела в последние дни. Поэтому ее появление в зале ресторана, переходящего в галерею, сразу приковало к ней все взгляды.

Она вошла, легкая и стройная, словно влетела.

Почтительно поклонились ей стоящие у входа негры в ливреях.

Серьезный официант заспешил навстречу очаровательной посетительнице с видимым удовольствием.

Увидев его преданные глаза, Вики слегка улыбнулась.

— У меня здесь встреча с мистером Вейном! — заявила она.

Официант вежливо поклонился.

— Да-да, он еще не пришел, но ваш столик готов!

Вики последовала за ним, провожаемая восхищенными мужскими взглядами.

Столь заметное внимание чуть смутило ее, но через минуту она уже посмеивалась над своей застенчивостью. Именно так и должно было быть. Она молода, красива, влюблена: мир просто обязан был оценить это. Пусть смотрят — ей нечего стыдиться.