Прерванный полет «Боинга-737» - Александр Тамоников

В заместителях у него остался капитан Александр Захаров с позывным «Захар».

Вместо также погибшего Максима Рыбакова должность стрелка занял старший лейтенант Станислав Козлов — «Стас».

Всего в той операции по уничтожению террористов, завладевших страшным по своей разрушительной силе взрывчатым веществом, участвовали трое бойцов. В том числе и связист лейтенант Сергей Лихачев. Его из резерва заменил лейтенант Игорь Бодрый — «Бард».

В остальном состав группы остался прежним. В нее, кроме уже упомянутых офицеров, входили:

Стрелок — старший лейтенант Никита Архипов, «Архип».

Стрелок — старший лейтенант Николай Лазарев, «Лазарь».

Врач группы — капитан Олег Чернов, «Черный».

Снайперы — прапорщики Миша Мухин, «Муха»; Женя Дроздов, «Дрозд»; Слава Орлов, «Орел».

Снайперы-ликвидаторы — сержанты контрактной службы Виталий Прохоров, «Прохор», и Григорий Фомин, «Фома».

Замыкал список личного состава диверсионно-штурмового подразделения гранатометчик сержант Сергей Соболев — «Соболь».

«Оса» сохранила состав в тринадцать человек и высочайший уровень профессионализма при решении самых сложных боевых задач.

Все эти мужчины были настолько разными, насколько разными бывают люди, но это не мешало им представлять собой сплоченный, дружный коллектив, все члены которого были готовы друг за друга пойти в огонь и воду. Такая вот подобралась «великолепная семерка», грозная и удалая. И все ее составные части поспешили воссоединиться в одно целое, как только прозвучал приказ…

Звонок застал майора Андреева стоящим под ледяным душем в ванной. Выскочив из-под водяных струй и оставляя за собой мокрый след в узком темном коридорчике, майор бросился искать мобильник.

Другой бы на его месте преспокойно домылся и перезвонил позже, но командир «Осы» имел четкую инструкцию никогда и ни при каких обстоятельствах не расставаться с телефоном. Его наипервейшая обязанность состояла в том, чтобы немедленно откликнуться, как только возникнет необходимость в его услугах, а такая необходимость возникала частенько. Разве что в туалет или ванную комнату Андреев рисковал наведываться без мобильника, так поступил и сегодня утром, а теперь мотался голый по квартире, поскальзываясь на поворотах.

Искомый предмет обнаружился под диваном, на котором майор до поздней ночи возлежал с пультом в руках, следя за похождениями героев какого-то сериала.

Уснул он там же, на диване, а вокруг него и под ним творилось форменное безобразие. Пол был усеян крошками от чипсов и соленого арахиса, сверху валялся пульт, окруженный разнокалиберными пивными емкостями, и этот отвратительный натюрморт довершала пепельница, полная окурков. «Глаза бы мои этого не видели», — подумал Андреев. Отшвырнув ногой пивную бутылку, он чуть было не перевернул пепельницу, чертыхнулся, включил мобильник и поднес к уху.

Вынужденный отпуск, в котором он находился без малого неделю, не пошел ему на пользу. В первые дни он держал себя в узде: разминался до седьмого пота, совершал утренние кроссы, изучал в Интернете всякие полезные профессиональные новинки. Потом пробежки сократились с пяти километров до полутора, зарядка как-то постепенно сошла на нет, в рационе появилась всякая вредная вкуснятина вроде круассанов и пиццы. Просыпаясь по утрам, Андреев первым делом становился на весы, хмурился, давал себе зарок взяться за ум, но… завтра, потому что сегодня хотелось еще немного расслабиться, побаловаться пивком и сигаретами, поваляться на диване…

Дорасслаблялся, добаловался, довалялся!

Морщась от вони окурков и запашка перегара из собственного рта, Андреев хрипло поздоровался с заместителем генерала Комаровского полковником Левичем, сверился с часами и пообещал выехать через пятнадцать минут. С этого мгновения его движения сделались стремительными и точными, словно это не он вчера выдул четыре литра пива. Не тратя времени на уборку, Андреев побрился, оделся, вынес мусор и устремился к своей «Ниве», припаркованной у подъезда. На бегу он позвонил заместителю, чтобы выяснить, когда тот прибудет на место сбора.

— Уже выезжаю, — глухо ответил Захаров и закашлялся.

— Курил, что ли? — спросил Андреев, уловив в кашле характерные сиплые нотки, замеченные нынче утром и у себя самого.

— Слегка оттянулся, — виновато признался заместитель. — Понимаешь, Юра, вчера как бес попутал. Набрал пива, сигарет купил, пиццу необъемную. Вместо того чтобы почитать или лечь пораньше, как последний болван в ящик пялился.

Мысль о том, что не он один грешен, слегка согрела душу Андреева. Однако каяться в собственных грехах командир не собирался, дорожа авторитетом.

— Сериал небось смотрел? — хмыкнул он, протирая лобовое стекло автомобиля.

— А как ты догадался? — удивился заместитель.

— Говорят, все бездельники от этого сериала млеют, — буркнул майор. — Пиво, курево, телевизор… Бросай это все, Захар.

— Уже бросил, — заверил капитан, — хотя бы послали куда подальше, надоело в четырех стенах сидеть.

— Пошлют, — пообещал Андреев. — Так далеко, что отсюда не видно.

Он включил зажигание, дал задний ход и развернулся, чудом не ободрав бок пузатой иномарке, брошенной посреди площадки. Мобильник по-прежнему был прижат к его уху, так что беседе маневрирование не помешало.

— Вот и хорошо, — вздохнул Захаров. — Вся наша жизнь — дао, то есть путь. Конечная цель значения не имеет, важно лишь продвижение к этой цели, как сказал один мудрец.

— Перемудрил твой мудрец, — заметил майор. — Бросал бы ты эту свою философию дурацкую.

— Во-первых, она не дурацкая, командир. Во-вторых, она не моя, а выработана лучшими умами человечества.

Вступать в диспут командиру группы определенно не хотелось. Закинув в рот мятную жвачку, майор оборвал подчиненного:

— Хорош мне мозги пудрить, Саня. Живо собирайся и остальных поторопи. А то знаю я их, тоже небось режим не соблюдали, а теперь телятся как сонные мухи.

— Телятся коровы, командир.

— Значит, как сонные коровы. Хрен редьки не слаще. Короче, расшевеливай парней, да и сам не опаздывай. Все, до встречи.

Лихо вывернув на проезжую часть, Андреев влился в общий поток и помчался на северо-восток, где находились тренировочный центр, полигон и аэродром Антитеррористического центра. На душе скребли кошки. Все же не стоило читать подчиненному нотации за проступки, которые совершаешь сам. Или стоило? Может быть, именно на этом строится вся воинская дисциплина?

Размышляя об этом, майор остервенело жевал мятную лепешку, гнал «Ниву» по шоссе, а патрульные, взглянув на номер автомобиля, только крякали досадливо и отворачивались.

Готовились в путь-дорогу и остальные бойцы подразделения «Оса», получившие команду прибыть на полигон.

Архипов, разбуженный звонком Захарова, выглядел сонным и помятым, хотя пива не пил и лег рано.

— Ты опять плохо спал, — сказала Люся, наблюдая за тем, как муж собирает рюкзак.

— Сон страшный приснился, — ответил Архипов и спросил: — Ругался?

— Еще как.

— Извини.

— Так всегда, — недовольно заметила Люся. — Сначала пропадаешь невесть где, а потом кошмары тебя мучают.

«Это не кошмары, это сны, — подумал Архипов. — Настоящие кошмары наяву творятся».

— Что поделаешь, — пожал он плечами, — работа такая.

— А ты смени работу, — вкрадчиво предложила Люся. — Можешь даже не работать, просто сиди дома. Будем все время вчетвером. — Она кивнула на дверь, за которой досматривали последние сны близняшки. — Ты, я, они…

— Я бы с удовольствием, но не отпускают. Служи, говорят, старший лейтенант, может, до полковника дослужишься. Или даже до генерала. Тогда куплю фуражку метровую, брюки с лампасами справлю, заживем, а?

— Мне не полковник нужен, — тихо проговорила Люся. — Мне муж нужен.

Она была маленькая, худенькая, с вечно озабоченным личиком и бесцветными волосиками. Одним словом, красотой не блистала, однако же для Архипова не было в мире женщины привлекательней и родней.

— Так вот он я, — улыбнулся он, заключая ее в объятия. — Твой законный муж, любящий и верный. Неряха, правда, но постепенно меняюсь к лучшему, верно?

— Можешь не меняться, — разрешила Люся, — только будь рядом. Так надоели твои бесконечные разъезды…

— Это даже лучше, что мы иногда расстаемся, — улыбнулся он жене. — Не успеваем друг другу надоесть, как остальные.

— Иногда, — повторила она, вздыхая, — если бы иногда…

— Ну, хватит-хватит… Иди сюда…

Они застыли, обвив один другого руками и образуя единое целое, пока это единое целое не распадется на две половинки. Обнимая Люсю, Архипов смотрел через ее плечо на часы и считал: «Один, два… пять… двенадцать…»