Демон искушения - Галина Романова

Тот перепугался поначалу, когда Невзоров сцапал его возле мусорных бачков в дачном поселке, долго слушал, не перебивая. А потом даже осмелел и возмущенно вскинулся:

— А что они, блин, ее достают?

— Кто — они? — уточнил Невзоров со вздохом, хотя понял сразу, о ком речь.

— Да мать ее со всей ее новой родней! То работать она должна, то не просить ничего, то с вами вон не разрешают встречаться. Вы бы забрали ее, что ли, дядя Олег, к себе.

— Не все так просто, Максим. — Невзоров отвел взгляд. — Мать при разводе всегда пользуется преимущественным правом.

— Да, но до того времени, когда ребенку исполнится двенадцать лет. А потом он сам выбирает, с кем ему жить. Разве не так?

А Невзоров-то и не знал, что так может быть. Стыдно признаться, не знал. То ли некогда было узнавать, то ли принял все случившееся с покорностью, которая его вполне устраивала.

Ну, ушла Надька от него и ушла, в этом даже были свои плюсы. Забрала с собой дочку, а разве бывает по-другому? Всегда вроде дети с матерью оставались. И тут вдруг желторотый пацан его по семейному праву просвещает. Стыдно, товарищ майор. Очень стыдно.

— Это кто же тебе сказал, что так можно? — попытался он изобразить удивление.

— Мать сказала, когда на юг уезжала. Она специально с юристом консультировалась и сказала, что так сейчас можно. До двенадцати лет — суд решает. А после — сам ребенок выбирает. А Машка, какой же она ребенок? Она уже взрослая!

— Вот-вот, — снова вспомнил Невзоров о причине своего ревнивого беспокойства. — И она уже взрослая. И ты не малыш. Смотри у меня, понял?

— А что я-то!

Макс опустил глаза на мусорный пакет, которым колотил сейчас по коленкам.

Вот достал его мент, так достал! Сначала перепугал, вынырнув из-за мусорных баков, как привидение. Потом за шиворот трепал, как щенка какого-нибудь. Теперь вот все намеками да намеками про моральную чистоту их с Машкой отношений. Мог бы и напрямую сказать, он же не маленький, все понимает. Нет, крутит все вокруг да около, мнется. Потом сразу к угрозам перешел, будто Макс дурак совсем круглый и не понимает, что до Машки ему дотрагиваться нельзя. И даже не потому, что отца ее боится. А потому, что Машка оказалась такой пугливой, такой стеснительной. Он даже не ожидал, если честно. Раньше все как-то по-другому было. На трубах когда в парке сидели и первый раз пробовали курить, она даже к нему на коленки взбиралась. И руки под его курткой грела, дыша в шею горячо и прерывисто. А теперь…

Вчера, например, даже на диван ему рядом с собой не разрешила сесть, когда они диск поставили посмотреть «про это…». Потом вдруг обозвала его дураком с чего-то и ушла в свою спальню, объяснив, что ей совсем не интересно смотреть на голые жопы. Он один тоже смотреть не стал и потом остаток вечера промучился от сознания вины, правда, непонятно за что. Вместе же решили этот диск посмотреть. Чего она психанула-то, непонятно?

— Короче, Максим, давай с тобой договоримся. — Невзоров снова ухватил парня за худощавое плечо. — Я стану каждый день ближе к вечеру приезжать сюда. Встречаться будем возле этих контейнеров.

— А почему здесь?

— А потому, что отсюда ваш дом не виден. И потом твой уход с мусорным пакетом без подозрений будет объяснять твое отсутствие. Просекаешь?

Максим с тяжелым сердцем кивнул, мысленно послав Машкиного отца ко всем чертям. Вот послали ему силы небесные наказание на голову, лучше бы он с родичами на юг уехал, чем терпеть такое испытание. С одной стороны, пугливая Машка, с другой — ее свирепый папаша. Отдохнул и расслабился, называется!

— Я буду привозить вам продукты. И буду выслушивать твой полный отчет о проведенном дне. Что делали, что ели, пили и так далее. Если надумаешь меня надурить, сам знаешь, что будет.

— А что будет? — с вызовом воскликнул подросток, готовый вот-вот пустить в ход свои кулаки.

Не будь дядя Олег Машкиным отцом, давно бы уже двинул тому по зубам и убежал, если бы получилось. Но все равно бы ударил, так тот его достал.

— Я тебе… — Невзоров, у которого просто зубы сводило от желания надавать этому наглецу по заднице, схватил Макса за грудки. — Я из тебя душу вытрясу! А Машку на цепь посажу под материным надзором. Ты спроси у нее на досуге, прикалывает ее такая перспектива?

Макс задергался в сильных мужских руках. Вырвался бы точно, не мешай ему мусорный пакет. Да и пакет тоже можно было бросить, беда — там две банки из-под пива таились в груде картофельных очисток. Пронюхай про них мент, хана им тогда с Машкой. Прямо сей момент отсюда поволок бы их под конвоем.

Его к тетке на цепь, а это застрелиться проще — заучит и запилит. Чего доброго заставит Достоевского читать!

Машку к матери отправит. А она туда не хочет. Если раньше Машка как-то еще мирилась и на что-то еще уповала, то после того, как не обнаружила никакого компромата на Фенечку и после бегства из дома, надеяться ей стало не на что. Труба будет по полной программе.

— Все в его цехе полуфабрикатов чисто, Макс, — со вздохом оповестила она, поработав там несколько часов. — Комар носа не подточит. Продукты все свежие. Свинина, говядина, птица. Никаких собак, кошек и голубей! Технологи в белых халатах порхают. Все лицензии и сертификаты чертовы на месте и в порядке. Шантажировать его нечем, так вот…

Вот и решила она тогда сбежать, чтобы мать попереживала и задумалась, почему это дочери ее вдруг с ней плохо стало. Чтобы отец запереживал наконец и решился забрать дочь к себе.

А отец, блин, вместо того, чтобы свою дочь поскорее домой забрать, решил спустить все дело на тормозах. Будто его вполне устраивает, что Машка из дома сбежала. Чудной какой-то! Будто и не отец вовсе. А может…

Может, в том хитрость какая-то милицейская имелась? Может, он специально их на даче вдвоем оставляет, чтобы потом в суде тете Наде предъявить претензии по поводу плохого надзора за ребенком? Черт их семейку разберет!

— Да понял я, дядя Олег. — Макс выдернул из цепких пальцев свою рубашку и отошел на безопасное расстояние, поспешив спрятать мусорный мешок за спину. — Все будет нормально. Мы ничего такого… Утром завтракаем, потом обедаем, ужинаем. Машка вкусно готовит, между прочим. И вас бы кормила.

— Разберемся, — хмыкнул Невзоров, которому вдруг очень захотелось посмотреть, чего такого прячет этот умник от него за спину. — В общем, ты меня понял. Завтра в начале восьмого я жду тебя здесь же. Машка, что же, совсем на улицу не выходит?

— Почему? Выходит. Вечером, когда темнеть начинает. Мы с ней костер жжем, картошку печем, чай кипятим. Нормально все, не переживайте.

Конечно, он переживал. И еще как переживал. И понимал, что поступает неправильно, оставляя подростков в дачном поселке без присмотра. По родительскому своему праву он должен был прочитать им полуторачасовую лекцию о вреде подобного самоуправства. А потом отвести дочь к матери, а Макса к тетке, но…

Но Невзоров за свою практику насмотрелся на такие фортели со стороны юных оболтусов, что всерьез опасался тайного бунта с их стороны. Ну, отведет он Машку к матери сегодня, а завтра что? А завтра она чего доброго в каком-нибудь подвале осядет. Да и, если честно, очень ему хотелось заставить Надьку побеситься. Она отобрала у него дочь? Запретила им видеться? Не пустила на день рождения? Так получай же, гадина! Помучайся…

— Ладно, Максим, остаешься за старшего тут. Тут вообще как, не опасно в вашем поселке?

Невзоров спросил просто так, чтобы проверить парня на искренность. Он уже все разузнал, если честно. Переговорил с охранником. Посмотрел на кнопку экстренного вызова под стеклом. Проехался по всем четырем улицам, пересекаемым тремя переулками. Заехал на пункт «Скорой помощи», в магазин, на почтовое отделение. Подготовился, короче, прежде чем верить кому-то на слово. Макс не обманул.

— У нас тут очень тихо. Поселок пусть не элитный, но вполне соответствует, — пожал парень плечами.

Чему конкретно соответствует поселок, Невзоров уточнять не стал.

— Я не раз здесь ночевать оставался один.

Здесь он соврал. Ночевать одному ему не приходилось. Все время вместе с братом. Один он оставался лишь в городе за металлической подъездной дверью с домофоном. На даче — никогда.

— Смотрите у меня! — Невзоров поднес крепко сжатый кулак под самый подбородок Максу. — Не посмотрю, что ты несовершеннолетний.

— Да понял я уже, дядя Олег! Ну, чего вы!

— Да, и еще. — Невзоров выразительно глянул на пакет, который Макс старательно прятал от его глаз. — Чтобы никакого пива и тоников. Убью!

— Ага, — поспешно закивал подросток, едва не икнув от испуга.

Вот это глаз! Рентген как будто. И как он про пиво узнал?! Ведь старательно с Машкой зарывали эти банки в картофельные очистки, все равно рассмотрел.

— И Марии ни слова обо мне, — опять предупредил осторожный отец. — Не было меня здесь, и ничего я про вас не знаю. Кстати, как долго вы тут собираетесь укрываться?