Если бы Гитлер не напал на СССР… - Сергей Кремлёв

— А перспективы присоединения России к Пакту трёх?

— Это уже другая комбинация… Но нервом её остается позиция России в отношении Финляндии и Турции… А вообще-то, герр Мацуока, я могу доверительно сообщить вам свое мнение по поводу истинных интересов русских…

Риббентроп понизил голос, как будто его мог слышать кто-то, кроме Мацуоки и переводчика Шмидта, и сообщил:

— Советский Союз желает, чтобы война шла как можно дольше… Русские знают, что ничего не добьются при помощи военного нападения, и выжидают. Так что такому хитрому и опытному политику, как Сталин, быстрое поражение Франции пришлось очень некстати. Он хотел бы длительной войны, которая утомила бы народы и подготовила почву для большевистского влияния.

Мацуока с готовностью кивнул головой:

— О да… Могу подтвердить это, господин Риббентроп, примером с Китаем. Я поддерживаю с Чан Кайши личные отношения… Он меня знает и мне доверяет, и поэтому мне известно, как он опасается дальнейшего усиления влияния в Китае Красной Армии…

Как видим, уверяя Сталина, что Чан Кайши в Японии рассматривают как слугу исключительно англосаксов, японец хитрил. Но ведь и Сталин не принимал уверения Мацуоки за чистую монету — Чана в СССР знали неплохо, он и бывал у нас не раз, и сын его на Урале работал (и членом ВКП(б) был). И военно-политические связи у нас с Чан Кайши, бывшим начальником военной школы Вампу, организованной при помощи инструкторов из РККА, продолжались не один десяток лет. При этом в Москве хорошо знали, что Чан ещё с молодых лет был хорош с японцами и имел в Токио давние, прекрасные и влиятельные знакомства.

Признание же Мацуоки Риббентропу лишний раз подтверждало не только то, что Восток — дело тонкое, но и то, что один из узлов, который сдерживал разумную для Германии, России и Японии политику, был завязан в Китае.

Риббентропа, впрочем, сейчас больше волновал Сингапур, потому что это была самая соблазнительная для подданных «морального коммуниста» Тенно-микадо «морковка». Потянувшись за ней, японцы очень облегчили бы положение рейха уже тем, что очень осложнили бы этим положение бриттов. Стратегическое положение Сингапура, расположенного на самом кончике узкого полуострова Малакка, вытянутого на юг от обширного Индокитайского полуострова, было вне сомнений. Эта английская колония была ключом к Индокитаю, к Малайзии и ко всему Зондскому архипелагу из сотен огромных островов и малых островков. Отсюда было удобно оперировать и против Индии, и против Австралии.

Английский Сингапур подкреплял и положение подконтрольных Соединённым Штатам Филиппин. Японский же Сингапур серьёзно угрожал бы им, так что мечтать было о чём.

И Риббентроп это знал.

— Герр Мацуока, — уговаривал он японца, — вы высказывали опасения, что в случае вашей операции против Сингапура в дело могут вмешаться британский средиземноморский флот и американские подлодки с Филиппин…

Мацуока кивнул, а рейхсминистр уверенным тоном заявил:

— Так вот, я обсуждал обстановку с гросс-адмиралом Редером, и он уверяет, что в этом году англичане будут полностью связаны в Средиземном море и в своих внутренних водах, а американские лодки так плохи, что вам не стоит беспокоиться по этому поводу.

— О, мы беспокоимся о другом… — сказал в ответ японец. — Японский флот, наоборот, опасается, что США не ввяжутся в конфликт и это затянет дело лет на пять. А нам надо поскорее встряхнуть японцев, чтобы они пробудились…

Эти слова министров иностранных дел рейха и империи «морального коммунизма» доказывали, что они оба пребывали в опасном заблуждении, а именно: не видели того очевидного факта, что янки, напротив, вели мир к такому повороту событий, когда Америка обязательно и достаточно быстро вступит в войну. И вступит, оснащенная отличной могучей авиацией, не такими уж плохими подводными лодками, и — прочим. И опасаться надо именно этого.

Разговор, однако, перешёл на поставки каучука и перспективы делового партнерства.

— Я, господин Риббентроп, должен открыто признаться, — говорил Мацуока, — что японские деловые круги боятся своих германских конкурентов, потому что считают их очень способными.

Риббентроп довольно улыбнулся и спросил:

— А как насчёт остальных?

— Если вы имеете в виду англичан и американцев, то они вызывают у нас только улыбку…

— А русские?

— О, тут важен политический момент! Но не только он. Я предлагал Молотову заключить пакт о ненападении, а он в ответ предложил лишь пакт о нейтралитете. И ещё один вопрос — Северный Сахалин. Там богатые источники нефти, а русские чинят препятствия в ее добыче. А эта концессия может давать нам до двух миллионов тонн нефти… Так что я предложу русским купить у них Северный Сахалин.

— А они согласятся?

— Вряд ли… Когда я намекнул на это Молотову, то он сразу спросил меня, не шутка ли это… Как вы думаете — стоит ли мне касаться этого вопроса на обратном пути глубоко?

— Не думаю, герр Мацуока… Вряд ли вам надо на что-то отвлекаться, оттягивая операцию против Сингапура…

— Да… Хотя она может занять до полугода.

— Но в результате, герр Мацуока, вы получите контроль над Юго-Восточной Азией… В том числе — и над Голландской Индией!

А ещё через день японского министра принимал в Каринхалле Геринг. Наци № 2 и Главный лесничий рейха тут играл роль скорее декоративную — приём у него был обставлен не столько как деловой, сколько как светский. И, сидя в роскошной столовой, где стол украшали массивное серебро и цветы, а одна стена была сплошь стеклянной, Мацуока задумчиво всматривался во все еще зимний лесной пейзаж за стеной, в верхушки сосен в изморози… А потом признался переводчику фюрера Шмидту, который обслуживал его визит:

— Это напоминает мне японские картины… А изумительно тонкий рисунок сосновых крон вызывает у меня тоску по дому. И напоминает мне о моём имени. «Мацуока», знаете ли, означает по-японски «Сосновый холм»…

НО ВРЕМЕНИ для печали у японского гостя с поэтичным именем не было — его ещё ждал Рим, встречи с дуче, с Чиано и с папой римским.

Папа Пий XII был убеждённым антикоммунистом и не менее убеждённым космополитом — не в христианском (для Христа, мол, нет «ни эллина, ни иудея»), а в «золотоэлитном» смысле этого слова. Беседовал он с японским буддистом час с четвертью, и все свелось к тому, что собеседники пришли к выводу: шанса на установление скорого мира нет, но молиться Всевышнему о ниспослании мира — надо. Однако на всякий случай Мацуока осведомил святого отца, что в Китае Япония борется не против китайцев и самого Китая, а против большевизма, который грозит распространиться в Китае и на всем Дальнем Востоке.

— Достойно сожаления, — посетовал Мацуока, — что Америка и Англия стоят на стороне большевизма…

Если вспомнить, что Сталину Мацуока говорил, что Америка и Англия стоят на стороне Чан Кайши, то… То лишний раз можно было понять, что восточные люди — особые люди. Впрочем, Мацуоке, как буддисту, лгать высшему иерарху католиков не запрещалось.

Зато беседы со старым знакомцем Чиано и с самим дуче были более предметными, но суть в них была та же, что и в Берлине… Дуче решительно заявил:

— Нужно иметь полную ясность в том, какое значение имеют наши противники. Враг номер один — Америка. На втором месте — Советская Россия…

Дуче тут вёл партию в согласии с Берлином. Для Гитлера было важно относительно Японии одно — чтобы она не ввязалась в новую авантюру на советском Дальнем Востоке и тем не связала себе руки для действий в Юго-Восточной Азии, а точнее — в зоне все того же Сингапура. И пассажи дуче имели главной целью поддержать фюрера в осаживании японского союзника и развороте его с севера на юг, с Хабаровска на Малайю.

На Мацуоку это единство Берлина и Рима произвело мощное впечатление, о чём он и сообщил фюреру на их последней встрече 4 апреля 1941 года. Говорили опять о том же: позиция США в случае удара Японии по английским базам и владениям в Тихом океане; перспективы войны… И опять — об Америке.

— Я думаю, что можно будет удержать США от вступления в войну, — сказал гость фюреру, — но мы должны быть готовы к пятилетней войне в экваториальной и южной части Тихого океана… И для нас важен ваш опыт.

— Мы поделимся с вами всем, — обещал фюрер, — но вы мыслите верно: конфликта с Америкой желательно пока избежать.

Для рейха такой конфликт был бы губительным, на что Гитлер и намекал. Но Мацуока покачал головой:

— Однако он неизбежен… Меня в Японии считают опасным человеком с опасными мыслями, но я мыслю так: Японии все равно предстоит воевать, если она будет идти к господству в экваториальной и южной зоне Азии и Океании… Так не лучше ли проделать это сейчас, чем позже — при менее благоприятных условиях?