Если бы Гитлер не напал на СССР… - Сергей Кремлёв

Да, сил у Роммеля было маловато. И хотя горючего и боеприпасов пока хватало, не хватало того, во что это горючее заливают, и того, из чего расходуют снаряды, — не хватало техники.

А её не хватало потому, что на морских коммуникациях положением владели англичане, и многие транспорты до Африки не доходили, уходя вместо Бенгази на дно Средиземного моря… Наступать в этих условиях было рискованно, и 3 апреля 1941 года Гитлер подписал директиву ОКБ, где приказывал:

«Главная задача немецкого корпуса „Африка“ заключается в том, чтобы обеспечить захваченные рубежи и связать в Северной Африке как можно больше сил англичан».

Начальник Генштаба Гальдер был, правда, Ром-мел ем очень недоволен, 23 апреля 1941 года в своем дневнике обозвал его «сошедшим с ума воякой» и пометил:

«Роммель совершенно не соответствует возложенной на него, как на командующего, задаче. Он носится целый день по далеко разбросанным частям, предпринимает разведку боем, распыляет силы… Автомашины сильно изношены. На танках пришлось заменять большое количество моторов…».

Но дело было не в личности африканского командующего, а в наличности техники, а точнее — в её катастрофической нехватке. И к 15 апреля 1941 года линия фронта стабилизировалась вблизи ливийско-египетской границы. А судьба английской армии «Нил», всего Египта и Суэцкого канала оказалась прямо связанной с «русской» политикой фюрера.

Бросив силы рейха на Россию, Гитлер давал Англии в Африке передышку. Сохранив мир с Россией, он мог нанести Англии если не убийственный, то во всяком случае сокрушительный, «африканский» удар уже в 41-м году.

ПОКА ЖЕ Англия была намерена нанести по рейху свой удар через Грецию и Югославию. Да, после начала греческой авантюры дуче положение рейха на балканском «фасе» обороны осложнилось, и тревожила прежде всего Греция…

В 1939 году, до начала войны, Англия кому только не давала «гарантий безопасности» для того, чтобы иметь возможность в нужный момент вмешаться в ситуацию. Кроме Польши, были даны в апреле 39-го года гарантии и Греции. Но когда Италия вторглась на ее территорию, англичане отклонили просьбу греческого премьера Метаксаса о присылке войск для защиты острова Корфу и Афин. Грекам отправили 4 эскадрильи самолетов, а войска англичанам были нужны на Ближнем Востоке. Однако 1 ноября 1940 года британские части высадились на острове Крит, и это сразу улучшило положение Англии на Средиземном море.

Тем не менее до весны 41-го года важных событий на греческом театре не происходило, и решающего перелома военных действий в ту или иную сторону не случилось. Итальянские войска воевали плохо даже в наступлении, и греки их ощутимо трепали. Но — не более того.

В начале марта 1941 года немцы вошли в Болгарию по союзному договору с ней и начали готовиться к наступлению на Грецию. Командование греческой армии «Эпир» известило премьера Коризиса, что война с немцами бесперспективна и надо начинать дипломатические переговоры. Однако премьер и король Георгиос II надеялись на Лондон. В конце марта в Греции начал высадку Британский экспедиционный корпус — 2-я новозеландская и 6-я австралийская пехотные дивизии, 1-я английская танковая бригада и 9 авиационных эскадрилий. Эти части были переброшены из Киренаики как раз перед наступлением Роммеля.

Одновременно англичане усилили нажим на Югославию… И 6 апреля 1941 года немцы с территории Болгарии двинулись на Грецию на салоникском направлении.

Первые бои в горах на линии имени бывшего греческого премьера Метаксаса стали ожесточенными — греки закрепились в скальных огневых точках на Рупельском перевале и блокировали 125-й немецкий полк. Однако фланговым обходом 2-я танковая дивизия обошла Дойранское озеро и уже 9 апреля взяла Салоники. Греческая армия «Восточная Македония» капитулировала. Танки генерала Листа двумя расходящимися группами двинулись по древней Элладе.

А вскоре лейб-штандарт СС «Адольф Гитлер» занял Янину, так памятную читателям «Графа Монте-Кристо»… Вторая группа из двух горнострелковых и одной танковой дивизии быстро вышла к Олимпу.

14 апреля 1941 года немцы вошли в боевое соприкосновение с частями Британского австралийского корпуса, и вскоре бои шли уже в районе знаменитого Фермопильского ущелья… В боевых приказах, сводках, штабных дневниках запестрели звучные названия: Олимп, Ларисса, Лепанто, Пелопоннес… 23 апреля Гальдер записал в дневнике:

«Наши войска наступают через Ламию к Фермопилам и переправились из района Волос на остров Эвбея. В Фермопилах противник ещё держится, но, по-видимому, это лишь слабые арьергарды. Англичане сожгли свои танки…»

25 апреля Фермопилы были заняты. На следующий день немецкий парашютный десант захватил мост через Коринфский канал и открыл дорогу своим подвижным соединениям на Пелопоннес. Парашютисты сохранили от разрушения и сам канал — важный путь для прохода судов.

А 27-го пали Афины.

Началась срочная, но — надо признать — образцовая эвакуация английских войск на Крит. Дюнкерк бриттам пошёл впрок, и на корабли было погружено около 45 тысяч английских, австралийских и греческих солдат и офицеров.

Король Георгиос вместе с англичанами отбыл вначале на Крит, затем — в Каир и, в конце концов, осел в Лондоне.

ОДНОВРЕМЕННО с вторжением в Грецию немцы начали наступление и на Югославию — тоже с территории Болгарии, которая стратегически выгодно для немцев граничила и с Грецией, и с Югославией.

Вынудил к этому фюрера сам ход событий, развивавшихся, впрочем, не самотеком, а по английскому сценарию, и развивавшихся скоротечно — как сход с гор лавины.

В ночь на 25 марта 1941 года югославский премьер Цветкович и министр иностранных дел Маркович выехали в Вену, где подписали договор о присоединении Югославии к Пакту трех. А уже утром 25 марта в Белграде начались массовые демонстрации протеста. Такая реакция со стороны сербов была не очень-то логичной — демонстрировать против Цветковича надо было, во-первых, раньше. Во-вторых же, Югославия к войне не была готова ни материально — технически более чем миллионная армия была очень слаба, ни морально — хорваты не ладили с сербами настолько, что на призывные пункты не являлось до 40 процентов призывников.

Был тут и ещё один пикантный момент… Кое-кто пытался выдать венский визит Цветковича как тайный, но и сама эта поездка, и намерение официального Белграда присоединиться к Пакту трех были не такой уж и тайной… Ещё 22 марта 1941 года (параллельно с «доброхотом» Криппсом) югославский посланник в Москве Гаврилович обратился к первому заместителю наркома иностранных дел Вышинскому.

— Господин Вышинский, — сразу заявил он, появившись в особняке НКИД на Спиридоновке, — не могу ли я сообщить югославскому правительству, — тут Гаврилович приложил руку к сердцу и заверил, — в порядке своего личного впечатления, личного впечатления, что советскому правительству не безразлично, присоединится или нет Югославия к пакту трёх, и что присоединение к Пакту будет иметь неблагоприятные стороны…

Гаврилович явно прорепетировал все это с Криппсом. Уж очень эта его просьба по якобы «личной» инициативе отдавала антинемецкой и проанглийской провокацией. И посол все гнул это «лично своё»:

— Я считаю, что такое заявление имело бы большое значение для югославского народа, который в настоящее время думает, что СССР оставляет Балканы и Югославию в сфере влияния Германии… И такое представление о вашей позиции необходимо, по-моему, устранить…

Выслушав это, Вышинский сухо ответствовал:

— Позиция СССР по балканскому вопросу хорошо известна. Что же касается вашей просьбы, господин Гаврилович, то я доложу о ней своему правительству.

Итак, когда-то Россию втравляли в чуждые ей балканские проблемы путём провокации несчастного студента Гаврилы Принципа, застрелившего австрийского эрцгерцога Фердинанда… Теперь тот же принцип пытался проводить в жизнь уже не Гаврила, а Гаврилович… Однако времена менялись. За полчаса до полночи Вышинский вызвал посла к себе и заявил:

— Мы имеем данные, что вопрос о присоединении Югославии к пакту уже решен и что югославское правительство и раньше стояло за присоединение к «оси»…

— Но, господин Вышинский…

— Нет, господин Гаврилович, поставленный вами вопрос является беспредметным.

И было это в ночь с 22 на 23 марта реального 1941 года.

ТЕМ НЕ МЕНЕЕ 27 марта 1941 года радикальные круги сербской буржуазии в расчёте на помощь Британского экспедиционного корпуса в Греции совершили государственный переворот. Новый кабинет сформировал генерал Симович — сербский националист и главком югославских военно-воздушных сил, насчитывавших четыреста самолётов, из которых на что-то были годны лишь двести.