Империя Млечного пути. Книга 3. Пилигрим - Бурмистров Денис Евгеньевич

Хороший видеоряд для предвыборной агитки.

Потом удар – слишком быстрый и профессиональный для обычного работяги. Медиадроны засняли все очень подробно, можно было замедлять и смаковать момент. Выстрелы, прыжок телохранителя. Гарнага, с черным зевом полуоткрытого рта, белесые закатившиеся глаза, брызнувшая из ушей и носа кровь. Рядом падает расстрелянный Пови, его лицо кажется по-детски обиженным.

Ирби вернул событие в начальную точку, промотал изображение еще раз, меняя ракурсы. Досматривал уже через силу, щуря слезящиеся глаза. Слабым жестом смахнул все в сторону, погрузился в спокойный и прохладный полумрак. Пошлепал босыми ногами в санитарный бокс.

Из зеркала на него смотрели смертельно усталые глаза Жени Матиус, помощницы сенатора Майерса. Правда, самой Жени здесь давно уже не было, ее сознание практически растаяло между центрами удовольствия, навечно погрузившись в экстазийную кому. Ее хватало лишь на то, чтобы поддерживать жизнь в теле, пока рхеец отсутствовал.

Поэтому сейчас Ирби смотрел не на нее – на себя. Сквозь серую пелену радужки, сквозь блестящую черноту зрачка, он видел медленное всплытие из пустоты.

Или погружение в нее?

Должно быть, скоро ему придет закономерный конец. Каждый прыжок из тела в тело дается все сложнее и сложнее. Технология перемещения оцифровывает сознание вместе с памятью, бросает сквозь пространство пакет информации, который, как любой импульс, со временем теряет объем и скорость. И каждый такой прыжок что-то забирал – исчезали привычки, навыки, стирались воспоминания. Пусть медленно, пусть не полностью, но со временем это стало заметно. Ему давно уже пора было ложиться на реабилитацию.

Ирби невесело рассмеялся – какая, к черту, реабилитация? Он давно уже выбрал весь разумный ресурс. Он дольше любого агента Куба находился под прикрытием, чаще других менял тела и использовал маленькие, разбросанные по всей Метрополии транспондеры. У него после каждого «перехода» сознание просто разлетается на куски, с каждым разом его все труднее и труднее собрать. Не за горами тот миг, когда он просто не соберется, не выплывет.

В какой-то момент Ирби понял – и принял как факт, необратимость этих изменений. Песочный замок его личности рассыпался, ему уже ничто не могло помочь.

Но каждая победа имела свою цену. И Ирбы был готов эту цену заплатить.

Он стащил нижнее белье и полез в гигиеническую кабину. Включил тонизирующий душ.

Судя по таймеру, его сознание прыгало сквозь пространство почти четырнадцать часов. Это очень долго, это будет иметь последствия. К тому же, чтобы избежать обнаружение, пришлось расставлять транспондеры на максимальных удалениях, пряча в разном космическом мусоре. Любой кадет Куба знает, что чем длиннее прыжки, тем больше шансов на перехват. Только вот иначе с фабрики можно было вовсе не выбраться. И, раз уж он сейчас не плавает в виде «мозгов в банке» в каком-нибудь специзоляторе госбезопасности, значит, все прошло как надо.

Душ приятно холодил тело, острые струйки легко массировали затылок, шею и плечи, оставляя чуть заметный цветочный аромат. Ирби закрыл глаза, наслаждаясь моментом.

Он готовил эту операцию долго, вытачивая из грубого самородка идеи филигранный алмаз идеального плана. Такое смог бы провернуть только он, Ирби Юст Кааб, лучший агент Куба. В этой фразе не было бахвальства, лишь констатация заслуг. Хотя, гордиться и впрямь было чем.

Война расколола кажущееся монолитным общество Империи. Центр призывал страну к войне с коварным врагом, периферия не собирались служить пушечным мясом для далекой и сытой Метрополии. На многих производствах, расположенных как раз за пределами Солнечной системы, из-за дополнительной «фронтовой» нагрузки начали вспыхивать бунты – рабочие попросту не понимали, ради чего они должны работать сверхурочно. Опять же, исчезновение Императора, многозначительно молчание Квинта, паническое блеяние правительства. В среде военного сословия, фактического предоставленного самому себе, все чаще возникали разговоры о необходимости появления тирана – человека, способного вытащить страну из возникшего вакуума управления. Этому могли бы противостоять высшие чины из числа Старой Гвардии, однако, благодаря хитрым политическим интригам, их сместили со всех важных постов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Впрочем, о смене действующей власти задумались не только военные – несколько сенаторов с растущим интересом поглядывали на пустующий Солнечный трон. И уже тут в игре активно участвовал Ирби, совершая то, на что у многих просто не хватило бы пороха.

Естественно, все во славу Рхеи!

И здесь крайне удачно пришлась к месту комиссия Квинта по отдаленным секторам – планировалось, что личное появление госчиновников подобного ранга должно отрезвляюще повлиять на местные администрации, занявшие предательские для Империи выжидающие позиции. Вместе с членами Квинта в комиссию входили и сенаторы от проверяемых секторов, в том числе Майерс и Аладьев.

За месяц до прилета комиссии Ирби прибыл в сектор Триггер Коди, растянутый вдоль созвездия Гончих Псов. Здесь располагались крупнейшие «блуждающие» фабрики сразу нескольких корпораций, специализирующихся на создании топливных кристаллов и импульсного вооружения. Огромные производственные платформы методично разбирали на материалы так и не зародившиеся звездные системы, жадно поглощая ресурсы Вселенной.

Найти недовольных условиями работы фабричных оказалось делом не хитрым, сложнее было довести ситуацию до точки кипения. Причем, чтобы «вскипело» в нужный момент, не раньше, не позже. И чтобы администрация фабрики не пронюхала о готовящемся бунте, иначе могла попросту закрыть фабрику на время прилета высоких гостей.

На Пови Шангра Ирби вышел сам, тщательно изучив личности глав профсоюзов. На фоне остальных лидеров рабочих мнений, типа того же Рыка, Пови казался настоящим интеллигентом – спокойный, вдумчивый, эрудированный. На этом Ирби, опытнейший вербовщик, его и подцепил, сыграв на несоответствии потенциала Пови его нынешнему положению. Шангр действительно ощущал этот изъян, считая, что такому специалисту, как он, не место в подобной дыре! И, конечно, Ирби пообещал ему место в Метрополии, если Пови сможет доказать комиссии всю серьезность намерений, а также соответствующую «политическую гибкость». Для чего следовало заявить о себе посредством масштабной акции неповиновения, во главе которой встанут главы профсоюзов, а, следовательно, и Пови тоже.

Конечно, Ирби мог бы просто захватить оболочку Пови, но его могли запросто раскрыть до начала операции. К тому же, Ирби необходимо было часто и подолгу отлучаться, чтобы подготовить линию транспондеров и разместить на корпусе фабрики импульсные блокировщики. Где в это время прятать безвольное тело? А если его обнаружат?

Нет, здесь мог помочь только действующий по указке доброволец. И даже нейрошунт Ирби установил в голову Пови в самый последний момент, когда уже назад пути не было.

Потом потянулись дни томительного ожидания. Ирби по несколько раз проверял расположение всех транспондеров, сотни раз прокручивал в голове возможные варианты развития событий. Тайком проверял заложенную под фабричные цеха взрывчатку, стараясь маскировать ее все лучше и лучше.

Моментом истины стал прилет группы госбезопасности, проверяющей сектор перед прибытием комиссии. Они не нашли ничего, спрятанного рхейцем.

Однако, были опасения, что безопасники могли сделать вид, будто ничего не нашли. И тогда Ирби попал бы прямиком в их ловушку.

Накануне прибытия комиссии Пови поднял на собрании глав профсоюзов вопрос о бессрочной стачке – фабрике в очередной раз подняли план производства, ничего толком не сообщив о повышении зарплат. Собрание приняло нужное решение, и на следующий день начался протест, переросший в бунт с подрывами платформ и разбитыми головами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Иначе Йена Гарнагу было бы не заинтересовать происходящим.

Дальнейшее было делом техники. Когда Ирби вонзил жало «пробойника» в мозг госчиновника, Гарнага был еще жив. И, возможно, его бы даже вытащили, проведя долгую операцию по восстановлению утраченных тканей. Однако вживленный нейрочип сыграл со своим хозяином злую шутку – посчитав угрозу жизни реальной, он попытался перебросить сознание Гарнаги на катер, в оболочку клона. Однако, предусмотрительно расставленные Ирби импульсные блокировщики попросту развеяли направленный информационный пучок.