Цепи для волка. - Нина Леннокс

— Ты испытываешь сейчас ко мне отвращение? — робко спросила она, опуская взгляд.

— Нет, — честно сказал он, гладя Амину по волосам. — Я не могу питать отвращение к статуе или мумии, понимаешь? Ведь это не ты, тебя в этом теле не осталось. Вергилий убил ту девочку, которая улыбалась мне в моем подсознании. Та малышка никогда бы не променяла жизнь человека на сумочку.

Амина положила голову ему на грудь, борясь со слезами. Это было очень тяжело — делить с кем-то душу, позволять кому-то копаться в твоей голове, видеть все нелицеприятные подробности твоей жизни. Дрейк уже распустил ее душу по ниточке, порвал все струны ее души. И все равно сказал, что не испытывает к ней отвращения, хотя она сама ненавидела себя за все, что делала в этой жизни.

— Расскажи, как ты сюда попала, что произошло с той девочкой. Я хочу знать, Амина, — попросил ее Дрейк, подтягивая девушку к себе и накрывая ее губы в ласковом поцелуе.

— Не могу, — покачала головой она, — и не хочу об этом говорить.

— Надо, Амина. Сделай это, освободи свою душу от этого груза. Я готов разделить его с тобой.

Она целовала его неистово и даже немного болезненно, кусая губы мужчины и углубляя поцелуй. Дрейк ощутил на своих губах такую знакомую соль — ее слезы. Амина буквально раздирала его губы в кровь, а по ее щекам катились слезы. Она всхлипывала и тяжело дышала, и он не был уверен, что в этот конкретный момент она была в своем уме. Казалось, что боль от воспоминаний подменила все чувства в ней.

— Хорошо, я не буду лезть тебе в душу, — прошептал он, отрываясь от нее и держа ее лицо ладонями. — Я не буду ковыряться в твоих ранах, пока ты сама меня об этом не попросишь. Но помни, что я могу и хочу тебе помочь.

Девушка кивнула, не произнося ни слова, и снова уткнулась лицом ему в грудь, желая быть спрятанной от всего чертового мира за его спиной. Пусть он встанет между ней и этой паршивой реальностью, заслонит собой от любой боли. А она станет для него всем, кем он только пожелает ее видеть.

— Черт, — пробурчала Амина, доставая из кармана зазвонивший телефон. — Еще раз, черт.

— Кто звонит?

— Вергилий, — скривилась она.

Девушка ответила на звонок, все больше кривясь при разговоре с ним. Хренов ублюдок интересовался ее настроением и самочувствием, как будто ему реально это было интересно.

— Тернер? — Амина глянула на него. — Да, в карцере. Кидаю иногда ему кусок мяса, чтобы не сдох слишком быстро. Работает, содержится в одиночной камере, все как всегда. И тебе удачи, — сладко сказала она и отключилась. — Ублюдок.

— А у тебя есть запасной план? — обратился к ней Дрейк. На вопросительный взгляд Амины пояснил: — Уже прошло две с половиной недели, скоро этот говнюк вернется, и что дальше? Снова закроешь меня в карцере?

— Нет… То есть я не хочу, но не знаю, что делать. Стражи доложат ему, что я забрала тебя. Меня, может быть, он пощадит, и я отделаюсь новыми шрамами, а тебя — точно нет.

— Супер, просто офигенный расклад.

Дрейк встал, оставляя Амину, и стал нервно расхаживать взад-вперед. Ему это все не нравилось. Он не верил ей. Она предаст его, в страхе быть наказанной. Мужчина видел ее сущность насквозь. Амина была полностью слеплена из страха и раболепного подчинения, она боялась Вергилия, трепетала перед ним. И она станцует на его трупе, если будет нужно.

— Дрейк, — позвала его девушка, — не надо.

— Что не надо?

— Не надо думать обо мне так. Я читаю сомнения на твоем лице. Ты думаешь, что я всажу тебе нож в спину, если меня вынудят. И… я не могу уверить тебя в том, что этого не случится. Но, клянусь Богом, я не хочу этого.

— Спасибо за честность, стало легче, — невесело улыбнулся он. — Есть я уже не хочу, поэтому пикник можно считать законченным.

— Дрейк…

— Теперь я тебя прошу, Амина, не надо.

Они собрались в тишине и направились к дому. Дрейк понимал, что пора было переходить к решительным действиям. У него оставалось не так много времени, чтобы успеть спасти свою шкуру.

***

По телевизору шла сплошная скукотень и хрень. Именно так Дрейк охарактеризовал содержание тридцати пролистанных каналов, на большее его не хватило. Хоть бы на одном канале показывали боевики или какие-нибудь драки! Он остановился на музыкальном канале и огляделся. Идея побега не давала ему покоя.

К черту Амину, эти земли, все, что было между ними. Чувства, возникшие у него к ней, были ничем иным, как паразитирующей болезнью, заразой, от которой нужно было поскорее избавляться. Она окислила его кровь, заразила ее неизвестным науке вирусом. Дрейку было так проще: отрицаешь чувства, и как будто их нет.

Взгляд мужчины задержался на мобильном телефоне Амины, который она забыла здесь. Может, имело смысл набрать Картера? Дрейк уже потянулся к телефону, но голос разума остановил его. Она бы ни за что не оставила телефон на видном месте, не разрешила бы ему шататься свободно по дому, будь это так легко — сбежать отсюда. Скорее всего, телефон прослушивался. Вергилий был чокнутым идиотом, помешанным на контроле, так он и создал это государство — на костях и своей мании контроля.

— Чертова херня, — выругался Дрейк, подходя к окну.

Сбежать из этой элитной тюрьмы можно было только одним способом — уговорить Амину вывезти его в город. Но, кажется, проще было встретить НЛО, чем убедить ее помочь ему. Мужчина вернулся на диван, не находя себе места. Он просто должен надавить на болевые точки в душе Амины, должен сделать все, чтобы она помогла ему! Возможно, раскрывать свои планы о побеге было не так уж и нужно…

— Чего такой хмурый? — раздался в дверях голос Амины. Она подошла к столику и взяла телефон. — Что ты делаешь со мной, Дрейк Тернер? Не припомню, чтобы когда-либо забывала телефон. Рассеянность не является чертой моего характера.

— Все когда-то случается в первый раз, крошка.

— Ты прав, — сказала девушка и села рядом с ним. Амина обняла его сзади и почувствовала укол совести, увидев спину Дрейка. Надо все же позволять ему надевать майки дома. — С тобой у меня все в первый раз, Дрейк. И открывать новое для себя так интересно, это волнует кровь.

Она прикоснулась щекой к его спине, словно желая отмотать время назад, сделать все, чтобы он не испытал этой боли, чтобы на его спине не осталось шрамов. Но над временем люди не властны. Оно знает о тебе все, обо всех твоих ошибках и просчетах, и улыбается едкой улыбкой, глядя тебе прямо в глаза. Его невозможно разжалобить или дать ему взятку, у времени все есть: у него десятки тысяч душ, навсегда закованные в своих страданиях и желаниях все исправить.

— Прости меня, — прошептала она и коснулась губами шрама на спине, — за эти увечья. Сейчас я бы все отдала, чтобы твоя кожа была так же прекрасна, как и раньше, без этого уродства в виде узора из шрамов.