Меч, павший в глубины отчаяния (СИ) - Ступников

— Приятно слышать столь любезное доверие исходя из такой безумной идеи.

— Эй, я, вообще-то, все ещё не доверяю тебе, — с надменным выражением лица отрек тот. — вдруг ты все-таки Куро, просто стала излишне проворной?

— Успокойся, Юцуна. Я уже говорил тебе, что нанаши не является ею.

— А тебе-то откуда знать? Вдруг, вы с ней в сговоре.

После сказанных слов, на лице Нозоми проявилось ярко выраженное презрение.

— Потому что знаю.

Нанаши с любопытством наблюдала за происходящим, словно уловив какую-то зацепку, но вникать не стала. Вскоре, мечники умолкли, лишь время от времени перекидываясь недоверчивыми взглядами.

— Поболтаем, как только выйдем за пределы этого города. Понимаю, у каждого свое на уме, за что судить не стану, но, тем не менее, дело не терпит отлагательств. Не стоит подвергать себя опасности находясь в столь энигматическом ⌜⁴⁰⌟ месте. Никто ведь не ведает, одна здесь Кенко иль же нет, сильна иль напрочь, беспомощна, — нам стоит завершить начатое.

— Тогда выдвигаемся, нанаши.

— И ещё, — заглянув каждому в глаза, словно в саму душу, произнесла, — доверьтесь мне, а я доверюсь вам.

Спутники кивнули и выдвинулись в путь. Дела принимали серьезный оборот, и каждый, на подсознательном уровне, понимал это.

Мечники волновались не столь о собственном благополучии, как о благополучии ближнего. Странная команда полна сюрпризов и неожиданностей: мечник, чья сила покрыта тайнами, потомок рода самураев, что имеет легкомысленный, нередко даже агрессивный подход к делам, и странница, что предпочитает сражаться словами. Имеют ли те шанс на успех — одним лишь небесам ясно. Однако решительности им не занимать. Устремляя свой взор вдаль, прямиком на сие подобие замка, те уверенно шли вперед.

Пыльца попадала в гэта раз за разом, оставляя лишь приятный след, что тут же струшивал ветер. Совершенно отличительная погода в сравнении с Сакурином: теплая, с легкой прохладой, но до чего же нежной.

Специфичные украшения уже не так страшили, ведь эта тишина сводила с ума. Пытаясь отвлечься, триада перекидывалась время от времени парочкой слов, после чего вновь затихали. «Жить в абсолютном одиночестве в этом безмолвии…Неужели это стало причиной её безумия?», — глядя на местность в округе раздумывала девица.

Чем ближе путники подбирались к замку, тем больше усиливалось их беспокойство. Чувство слежки не покидало странников, как вдруг, над их главами пролетело два черных ворона, горланящих во всю. Устремляясь в само небо, то и дело что разносилось это бездушное карканье. «Умопомрачительно, здесь и вороны есть! — подумал про себя парнишка. — Эх, поскорее бы покончить с Кенко, чтобы забрать этот город!»

Вновь нарушив тишину, один из странников обратился:

— Безымянная.

Девушка вопросительно посмотрела на обратившегося к ней мечника.

— Ничего не чувствуешь?

— Наблюдение из тени. Словно нас окружает то, чего мы не видим. Мертвые души, небось?

— Ума тебе не занимать.

— Все совсем не так, — отмахнувшись произнесла она, — я лишь воспользовалась подсказкой, которую ты дал нам, рассказывая о Ранзильеме в общих чертах.

— Значит, таки я не ошибся.

— Касаемо чего?

На мгновение, в глазах Нозоми отобразились отголоски печали.

— В твоей находчивости и проницательности. Эти качества не раз нам пригодятся.

Вместо слов, нанаши одарила его небольшой улыбкой. За всеми разговорами, мечники и не заметили, как близко подобрались к замку. Считанные метры — и долгожданная цель будет достигнута.

Вальяжный дворец красовалась перед взором путников во всю. Высокие колоны передавали все могущество ключевой фигуры замка.

— Вот мы и здесь. Твой хигин — за этими дверями, — указав на вход промолвил мечник.

Нанаши окинула взором все здание. По вдумчивому взгляду стало ясно — зародилась новая мысль.

— Нозоми, — обратилась та к спутнику, — знаешь ли ты, как часто императрица покидает пределы города?

— Вероятно, не чаще чем раз в месяц, коль не реже. Увидеть её в людях столь тяжело, аки застать падение звезды с ночного неба.

— Хм, — протянула девица, — в таком случае, думаю, нам стоит открыть дверь в сию же секунду.

— А что касаемо твоей идеи привлечь её внимание и вытащить из дворца?

— Если привлечь внимание шумом с улицы, — проведя дланью по окрашенной стене да постукивая отрекла девушка, — не сработает, эта постройка обладает излишне крепкими стенами. Единственное, что можно предпринять, так это проникновение через сам вход. Попробуем открыть — вероятно, услышит, а значит и выйдет. Если же вход не заперт, то все становится куда проще, однако подобное под вопросом.

— Тогда ты сразу же встретишься лицом к лицу с Кенко? — выкрикнул Юцуна.

— Вполне возможно. Проберемся внутрь, а там уже будем смотреть по обстоятельствам; но будьте тише, даже если встречи не избежать, то можно немного облегчить наши поиски.

— Попробуем? — озвался Нозоми.

Спутники одобрительно кивнули. Нанаши, собравшись с духом, положила кисти на две шаровидные детали. Бесподобно гравированные бронзовые ручки сияли на фоне бледой архитектуры. Схватившись поудобнее, девица потянула их на себя, — и о, чудо! Прямиком перед из взором распахнулась дверца, а за ними — чарующий дизайн. «Открыто!» — подумали те про себя и незамедлительно пробрались внутрь.

Легкий холодок, схожий с издыханием смерти, касался их лиц. Игра черных и белых цветов манили к себе странников.

Девушка окинула взором мрачную локацию, внимая все окружающее. Взглянув на белое фортепиано, ей показалось, мол некий музыка пробегался своими утонченными пальцами по тугим клавишам, что эдаким звучанием сначала успокаивал томные души, а вскоре навевал невообразимый страх.

Высокая лестница, расположившаяся в самом центре зала, походила на те самые клавиши. Каждый, что шагал по ступеням, словно прыгая по инструменту, звучал; и каждый играл свою мелодию, вот только ей заведомо, получит ли та одобрительный возглас иль же напрочь, порицательный.

По двум сторонам явилась развилка, но оба зала вели к самым темным закоулкам сего замка. Неясно, что хранят в себе те длинные коридоры, что блекли на фоне мрачных картин.

Странница оценивала взглядом каждую деталь, даже самую незначительную. Казалось, та вот-вот хотела заглянуть в те потайные коридоры, как с самого верха прозвучал сомнительный монолог:

— За что мне это се, Всевышний, — почти что навзрыд молвил женский голосок, — в чем так уж провинилась я, что заслужила столь бездушную кару! Эти голоса — они повсюду…Эти лица — я вижу их везде… Эти танцы — до чего осточертели мне! Ответь, коль есть, зачем так мучишь мою душу? Чем услужить-то не смогла, что преподнес сей адский дар? Ответь же мне, да не молчи!

На мгновение, голос притих. Отчаяние переменилось на негодование:

— «Се ля ви», — говорят они, — «се ля ви…» Вы, глупые и неотесанные души, коль столь разумны — усмирите!