Принцесса - Анастасия Малышева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я грустно вздохнула. Не было никаких сомнений — Сима мне не поверила.
* * *
Лошадь шла по дорожке к замку медленно и величественно, под стать всаднице. Шонель медленно, с наслаждением вдыхала холодный зимний воздух дома, с нескрываемой любовью глядя вокруг. Лишь поэтому лошадь не встала на дыбы, когда женщина от неожиданности дёрнула поводья, заставляя остановиться.
Взор Шоны устремился на младшую принцессу, которую пытались усадить на смирную пони. От Шонель до девочки было далековато, и старшую жрицу Ортана не заметили. Даже когда она решительно направила своего коня ближе к энергичной компании.
Ни Терион, ни его друзья, ни младшая принцесса, ни сопровождающие и помогающие слуги — никто даже не обернулся на звонкий цокот копыт по брусчатой дорожке.
Спешившись, последние шаги она проделала нарочито шумно, но люди не среагировали даже на топот. Всем было слишком любопытно наблюдать за грациозно вышагивающей пони, которая ни в какую не давалась в руки потенциальной наезднице.
— Что здесь происходит? — чопорно поджав губы, грозно спросила Шонель.
— Доброго дня, тётя, — принц обернулся на голос и склонил голову в придворном поклоне.
— Тётя!
В голосе младшей принцессы прозвучала искренняя радость, но под укоризненным взглядом брата девочка, спохватившись, опустила голову и исполнила положенный реверанс.
Но одного короткого «тётя» хватило, чтобы понять простое и в чём-то очевидное — перед Шонель стояла Астерия, а не младшая близняшка. Лишь Астер могла испытать столь незамутнённую радость от встречи.
— Тренируетесь?
Улыбка Шоны получилась не очень искренней, но Астер, кажется, совершенно не заметила этого. С присущей ей непосредственностью, королевская наследница поспешила оповестить тётю обо всём, что случилось за месяц отсутствия той.
— Ты молодец, Астер, — через силу, Шонель улыбнулась мягче.
Проявлять ласку в присутствии посторонних было непривычно. Буквально всё противилось подобному — слишком привычна была маска холодной отстранённости.
— Тренируйся. А я… Пойду. Мне надо поговорить… С твоим отцом.
— Доброго дня, тётя, — первым среагировал Терион, с беспокойством оглянувшись на сестру.
Вслед за ним повторили и остальные. Даже пони, словно проникшись моментом, остановилась. А Шона, величественно кивнув, подобрала уроненные поводья собственной лошади. И так же величественно, с идеально ровной спиной, жрица Ортана направилась по дорожке прочь, мимолётно подумав, что можно было бы проехать остаток пути на лошади или, хотя бы, отдать её на попечение слуг.
Хорошего настроения теперь как не бывало. Злость на брата мешалась с недоумением. Шонель не могла поверить в то, что на Мию, изображающую принцессу-наследницу, кто-то в самом деле покушался. Однако же не верилось и в то, что Лерион попросту решил отказаться от их общего решения, пусть и подсказанного любящей старшей сестрой.
Шонель шла медленно, почти заставляя себя выдерживать единый темп, хоть и знала, что никому нет до неё дело. Это был не протест — напоминание самой себе, что в любой ситуации она должна быть примером. Идеальной принцессой с безукоризненным поведением. Ей до сих пор было некомфортно от того, как она сорвалась тогда на бег, узнав, что у неё больше нет возможности в любой момент навестить Астерию.
И в кабинет в этот раз Шона не ворвалась, а вошла по всем правилам. И заодно ненавязчиво продемонстрировала брату свою обиду — излишне формальным поклоном, гораздо более глубоким, чем обычно.
— С возвращением, сестра, — Лерион широко улыбнулся.
Он даже встал со своего кресла чтобы, обойдя стол, заключить Шону в братских объятиях. Но та почти не шелохнулась, скорее обозначив ответное объятие, чем действительно обняв.
— Как прошла твоя поездка?
Король приглашающе махнул в сторону кресла, заняв соседнее, а не своё собственное за столом. Шонель неохотно подчинилась.
— Как и ожидалось, — она чопорно поджала губы и, сделав глубокий вдох, подняла на брата укоризненный взгляд. — Скажи мне, Лерион, как это понимать?
Леди старшая жрица махнула рукой в сторону окна, не сомневаясь, что её посыл поймут правильно.
— Астерия учится ездить на коне.
Король выглядел совершенно невозмутимым и, однозначно, не понимал бушующих внутри сестры чувств. Женщина скрипнула зубами, отбрасывая маску невозмутимости в сторону, как совершенно ненужную в данный момент.
— Вот именно! Ас-те-ри-я! — Шона недовольно прищурилась. — У-учится… Какого оборотня лысого?!. Зачем тогда было это всё?! — от переизбытка чувств, она даже поднялась с кресла, чтобы удобнее было смотреть в глаза брата. — Если сейчас по твоей дурости под удар попадают снова обе твоих младших дочери!
— Ты преувеличиваешь, — Лерион поджал губы, так же поднимаясь со своего кресла.
Теперь они были на одном уровне и Шонель отразила недовольную гримасу короля, добавив в неё изрядную долю скептицизма и буквально призывая переубедить себя.
— За все эти полтора года не было ни единого повода подозревать, что девочкам действительно может грозить опасность. Реальная опасность, — мужчина надавил голосом, заметив готовность сестры возразить, но тут же смягчился, продолжив. — Шона, дорогая моя сестра, я прекрасно понимаю твою тревогу за девочек. Но, уверен, опасность давно миновала… Если она вовсе была.
Женщина отчётливо скрипнула зубами, не отводя взгляд и позволяя себя уговаривать, вместе с тем пытаясь облечь бушующие внутри эмоции не просто в слова, но в аргументы, которые позволят достучаться до брата.
— И мне совершенно не нравится, что одна из моих дочерей заперта в четырёх стенах. Я бы предпочёл, чтобы обе наши с Кармель дочери, были здесь — рядом со мной.
— Подумай о народе? — Шона приободрилась, заметив непонимающую складку на лбу короля. — Как отреагируют они, когда ты расскажешь им о своём обмане? И как ты это сделаешь?
С каждым словом её голос набирал силу. С каждым словом женщина чувствовала себя увереннее, понимая, что нашла, возможно, тот единственный аргумент в пользу того, чтобы не делать подобное.
— «Дорогие жители Нерении, всё это время я нагло вас обманывал. Оплаканная вами принцесса Артемия всё это время была жива и притворялась Астерией, а сама Астер пряталась в башне»?!
Под конец фразы голос Шонель стал заметно сочится ядом, а Лерион нахмурился, сдержанно недовольный подобной переменой в настроении сестры.
— Ты снова преувеличиваешь, — он покачал головой, но оставался абсолютно спокойным, словно слова сестры не задевали внутри совершенно ничего. — И ты забываешь главное. Мия всегда была болезненна. Народ вполне сможет понять, если я честно расскажу, что она пряталась не по своей вине.
—
