Мир Трех Лун - Гай Орловский

Карнар вскочил первым, поклонился.

– Благородный глерд!.. Что угодно самому Виллису Форнсайну в нашем скромном жилье?

Форнсайн даже не посмотрел в его сторону, еще с порога вперил холодный взгляд в меня. Начальник охраны, мелькнуло у меня в голове, но если старший по званию Руперт Картер охраняет дворец и всю прилегающую к нему территорию, окруженную забором, то главный корпус, где помещается королева, охраняем этим красавчиком, как внутри, так и снаружи. Он ниже Руперта по званию и должности, однако из-за близости к королеве и дворцовой знати чувствует себя значительнее, держится с большей спесью и на Руперта, как я слышал, поглядывает свысока.

Я поднялся, как и остальные, он остановился передо мной, посмотрел придирчиво.

– Ну-ну… Снимай рубашку, посмотрим.

Я нехотя снял, в сторонке охнула Алата, что-то сказал Фрийд, но Форнсайн рассматривал меня внимательно и с отстраненным интересом.

– Что-то в тебе странное, – произнес он наконец.

– Где? – спросил я опасливо.

Он ткнул пальцем мне в грудь, в плечи, пощупал бицепсы, поморщился, постучал кулаком в середину груди. Я невольно напрягал мышцы.

– Ерунда какая-то, – произнес он с раздражением. – Что-то неверное… И здесь тоже ерунда.

– Ерунда, – согласился я.

Он посмотрел с подозрением.

– Ты хоть знаешь, о чем я?

– Не знаю, – ответил я чистосердечно.

– Так чего подвякиваешь?

– Вы же старший, – сообщил я ему новость. – Как же иначе, уважение надо выказывать. Тем более что в самом деле везде ерунда и ерундой погоняет. А что, я больной, да? Вы лекарь?.. Знаете ли, а еще у меня иногда живот пучит, да так пучит, что прямо не знаю…

Он поморщился:

– Я лечу от жизни.

– Ой, – сказал я.

Он поморщился сильнее, снова ткнул пальцем в мое плечо.

– Эти мышцы, если тяжелым топором машешь с утра до ночи! Эти вот у копейщиков, а эти только у лучников… Ты что, был сперва лучником, а потом обучался с боевым топором? Или с топором сперва, а потом побывал в лучниках?

Я сказал как можно чистосердечнее:

– Дяденька, я даже не понимаю, о чем вы глаголите. Я в медицине как-то не понимаю, хотя когда живот пучит, то ох как я жалею, что не пошел в лекари…

Он поморщился:

– Я тебе не дяденька, а командир охраны главного корпуса Виллис Форнсайн. Ты был воином?

Я помотал головой:

– Ненавижу оружие. Видеть не могу!

– Но у тебя вон какие мускулы!

– Порода такая, – ответил я скромно. – Видели бы вы моих братьев!

Он вздохнул:

– Врешь, но ладно. Это другим заливай про породу – такие мускулы сами по себе не растут. Но не хочешь в охрану, где куда веселее, чем корпеть здесь у этих старых пердунов на побегушках, – твое дело. Была бы честь предложена.

Я поклонился и сказал искательно:

– Быть воином – это против моих религиозных убеждений варвара-пацифиста. Я вообще-то даже полный вегетарианец! В будущем, правда. Пока готовлюсь морально, слушаю о вреде мяса.

Он махнул рукой и вышел. Карнар с облегчением перевел дыхание, но на меня посмотрел со странной жалостью.

– Тебе в самом деле неинтересно быть стражем?

– Абсолютно, – ответил я.

Он фыркнул:

– А что же тебя тогда интересует?

– Магия, – ответил я чистосердечно.

– Магия?

– Да. Очень.

– Почему?

– В магии все непонятно, – пояснил я, – а драться… ума не надо.

– А ты хочешь быть умным?

– Конечно, – ответил я убежденно. – Я уже сильный, чего еще? А вот умным еще надо стать… А ты, как самый умный здесь и вообще на свете, расскажешь. Ты ж еще и добрый, я сразу понял!

Он довольно заулыбался:

– Ну, это ты загнул, умные на свете еще есть, может быть, и умнее меня… где-нибудь в неведомых странах, да и добрый я не слишком, но тебе помогу. Ты, как вижу, парень смышленый и многое уже понимаешь.

Вообще-то, мелькнуло у меня, картина мира и так уже вырисовывается, хотя странная какая-то картина. Мы в королевстве Нижние Долины, наш дворец расположен в столице королевства Санпринг, богатом, развитом, но есть города еще крупнее нашей столицы, хотя и не такие богатые и красивые, но и там живут достаточно сильные колдуны, как и в разных селах и деревнях, а по дорогам скитаются маги, скрывающие свою мощь.

– А зачем? – спросил я, слушая его неспешный рассказ о королевстве.

– Что зачем?

– Скрываются зачем? – спросил я. – Магия разве запрещена?

Он удивился:

– Как ее запретить?.. Дикая мысль. А скрываются потому, что есть причины. Не спрашивай какие. Разные! Всякие!

– Понял, – ответил я послушно.

– Вот и хорошо. Пойми, Юджин, не до всего надо доискиваться. Даже если ты Улучшатель. Насколько помню древние легенды про Улучшателей, ни один из них хорошо не кончил. Ни один!

Глава 8

На другой день с утра, все еще зевая и потягиваясь, позавтракали и начали разбредаться по своим работам. Карнар бдительно следил с лестницы, чтобы никто не завалился обратно на лавку досыпать, такие есть в любом коллективе.

Он так бдил, что его едва не сбил с ног сбежавший сверху по ступенькам настолько богато одетый слуга, что можно бы принять за благородного глерда, если бы не оранжевый цвет камзола: это чтоб видеть их издали и подзывать взмахом руки.

– Где здесь слуга, – крикнул он с высокомерием, – которого считают Улучшателем?

Все начали поворачиваться ко мне. Я почувствовал, что сейчас скажу что-то хлесткое – не выношу такого тона, – по лицу встревоженного Карнара понял, что и он этого боится, потому зажал себя в кулак и ответил подчеркнуто смиренно:

– Здесь, господин. Это я.

Он посмотрел на меня с видом герцога, что взирает на ползающего в грязи пьяного простолюдина.

– Иди за мной.

– Слушаюсь, господин, – ответил я самым покорным голосом и даже поклонился.

Не удостоив меня больше взглядом, он развернулся и важно пошел вверх по лестнице. Поднявшись в холл, он свернул к выходу из здания, так пересекли часть двора, отделяющую от соседнего корпуса, здесь у входа двое стражников в доспехах и с копьями, дальше холл.

Разряженный попугай уверенно пересек его и начал подниматься по широкой мраморной лестнице.

По обе стороны на площадках расписные вазы в синей лазури, лестница пуста, а этот гад бросил высокомерно:

– Не наступай мне на пятки!.. От тебя смердит.

Я прислушался, мы одни, в два прыжка догнал его, рывком прижал к стене и с силой засадил кулаком в солнечное сплетение. Он жадно хватал широко раскрытым ртом воздух, в глазах ужас, с трудом просипел:

– За… что?

– Мотивированный ответ, – сообщил я, – на немотивированное хамство. Учти, тут никого нет! Могу и убить, а скажу, что ты и пришел уже убитым. Понял, попугайчик мой сладенький?

Вверху прозвучали далекие шаги, я отпустил наглеца и улыбнулся так, чтобы и улыбка, и оскал волка в одном флаконе. Слугу уже трясет крупной дрожью, спесь слетела, теперь видно издали, что всего лишь мелкий, хотя из высоких покоев.

– П-п-понял, – пролепетал он.

– А теперь веди, – велел я.

– Да-да…

– Никому не показывай своего позора, – напомнил я, – но помни, кто из нас господин.

Он торопливо закивал, повернулся и устремился вверх по лестнице, стараясь не слишком спешить, чтобы не рассердить, но и до писка боясь моего приближения.

Наверху в зале пусто, просто кто-то прошел мимо, мы пересекли зал в сторону одного из арочных входов, а там за анфиладой небольших залов с уютными альковами я увидел высокую арочную дверь с большой золотой эмблемой чуть выше блестящей серебром ручки.

Слуга постучал, дождался ответа, распахнул и, стоя на пороге, провозгласил уже прежним голосом:

– Господин Юджин доставлен, милостивые глерды!

Похоже, он запоздало сообразил, что именно сморозил, поспешно закрыл дверь, оставшись в коридоре.

Я опустил плечи и чуть сгорбился, так надо, поза если еще не чемоданчика, то простолюдина, переступил порог.

Дверь за мной закрылась мягко, на таком уровне не хлопают, здесь уже манеры, комната не громадная, прекрасно и со вкусом обставлена, из шести кресел в трех расположились глерды, очень высокого ранга глерды, чувствуется по совсем не напускному чувству достоинства и даже величия, с которым повернули головы в мою сторону.

Я остался у порога, не кланяясь, руки смиренно заложил за спину и рассматривал их с дикарским любопытством живущего на природе и не испорченного хорошими манерами человека.

Первого узнал сразу, толстенький, невысокий, похожий на большого хомяка, такое же сильно расширяющееся книзу лицо, розовое, пухлое, сохранившее нежную детскую кожу и по-детски невинный взгляд.

На груди три золотые цепи: на одной – большая бляха из золота со сложным рисунком и множеством мелких букв, на второй – лев рыкающий, а на третьей, самой тонкой, – золотая фигурка человека с мечом в руке, щитом в другой, но почему-то с рыбьим хвостом.

Но и без этих знаков отличия видно издали, что это человек, облеченный великой властью. Сам лорд-канцлер и первый советник королевы глерд Мяффнер.