Вид на счастье - Этта Гут

среди своих. Чтобы найти недостающее, Денис сам объехал постоянных поставщиков — автосервисы, пункты приема металлолома, свалки. Основы для будущих антивандальных шедевров уже были готовы. Оставалось главное — превратить их в объекты техноарта, приварив на гнутые трубы шестерни, цепи, втулки и прочий очищенный от ржавчины и отполированный металлолом.

Собственно, с подобного стола, только невысокого, типа журнального, и сооруженного из отработавшего свое автомобильного двигателя, приехавший покорять Москву Денис и начал карьеру техноарт-художника. Сделал он этот столик из стекла и металла (полированная и местами зачерненная железяка внизу и толстое ударопрочное стекло сверху) для мотосервиса, по соседству с которым начал снимать мастерскую. Как подарок — ведь именно хозяин этого самого сервиса позволил Денису набрать у себя на заднем дворе первый металлический хлам для творчества, которым тот отчаянно мечтал начать зарабатывать. Из отобранных деталей и прочего железа позднее была изготовлена и первая скульптура — здоровенный зверь явно волчье-собачьей породы, оскалившийся зубами из приваренных к стальной челюсти свечей. Его Денис по договоренности все с тем же хозяином мотосервиса выставил на улице напротив их соседствующих контор. Вышло здорово и принесло пользу всем — и починялам крутая реклама, и Денису тоже. Ведь мало кто из желающих отремонтировать свою мотокобылу парней не интересовался автором арт-объекта. Понятное дело — байкеры, и без того помешанные на железе.

Сначала шло туго, было стремно и вообще, но потом открытый на свой страх и риск бизнес благополучно попер в гору. Пришлось и мастерскую расширять, прикупив соседний заброшенный склад, и помощников созвать на вполне себе белые, официальные зарплаты, а после и бухгалтера Люсечку нанять, потому что справляться еще и с бумажно-волокитными делами стало совсем невмоготу. Люсечка — дама лет сорока с ярко-алым вампирским ртом и бодрым неохватным задом — мигом навела порядок в налоговой отчетности, зарплатных ведомостях и прочих цифирьях Денисова ИП, и сам он наконец-то вздохнул с облегчением.

Точнее мог бы вздохнуть, если бы не долбаные воспоминания о том, что осталось там, позади. Чертов родной городишка, из которого пришлось без преувеличения сбегать. Чертова Машка, мысли о которой так никуда и не делись, обрекая на одиночество…

Нет, перепихнуться-то всегда находилось с кем. А вот чтобы по-настоящему сблизиться — нет, не выходило.

— А все потому, — говорила на это Денису Люсечка, подпирая пухлым кулаком тугую щеку, — что вы, мужики, козлы!

У Люсечки был период недолгого одиночества — она отправила восвояси очередного кавалера и пребывала в состоянии временной ненависти к противоположному полу. Когда Люсечка только-только взяла на себя бумажные дела «ИП Д.С.Куприянов», хозяин этого самого ИП тоже оказался в зоне ее повышенного внимания. Причем охота на него — неженатого, небедного, малопьющего и вообще «очень ничего» — была открыта внезапно и так энергично, что загнанный под флажки Денис сознался Люсечке даже в том, о чем и на белогвардейском допросе молчал бы, будто Мальчиш-Кибальчиш: что давно и глупо влюблен в юницу. Люсечка сначала осудила, потом, вкурив обстоятельства и что-то подсчитав в уме, оттаяла, Дениса простив и поняв. Правда, после некоторое время сильно расстраивалась, привычно подпирая щеку и приговаривая:

— Нет в мире справедливости. И почему как только плечищи, ручищи, жопа, что яблочко наливное, отсутствие зеркальной болезни, а ко всему еще и интеллект на лице — так мимо рыла? Эх…

Так дальше и пошло: Люсечка вышла на новую охотничью тропу уже не в Денисовом направлении. Зато сам он после их разговора ходил и нет-нет да ловил свое отражение в полированных железках: расправлял плечи (а ведь действительно широкие!), втягивал малость покруглевший живот (надо все-таки перестать пить столько пива, а железо начать тягать не на одной лишь работе, но еще и в зале!), делал значительное лицо, приглаживая отрощенную зачем-то бороду (а всё байкеры-уроды — насмотрелся на них, понимаешь, и вот!) и вообще… позировал сам перед собой.

Интересно, если бы Машка сейчас его увидела, тоже смотрела бы с той же наивной детской влюбленностью или отвернулась бы, скептически вскинув светлую бровь?.. Сколько ей сейчас? Двадцать? Нет, наверно, даже немного больше. Двадцать два или двадцать три. Естественно, раз самому Денису уже тридцатник. Время, чтоб ему…

Как она там, вообще?.. Учится? Работает? А может, вообще замуж вышла и дома с ребенком сидит?..

Мысль ударила куда-то под левое ребро, да так, что Денис невольно педаль газа сильнее надавил. Мощный неубиваемый мотор послушно взревел, но его пришлось обуздать — дорога действительно была не очень. Опять загудел телефон. На этот раз названивали коллеги-подельники, наверняка так и продолжавшие бухать в мастерской, и только теперь потерявшие шефа. Но отвечать по-прежнему не хотелось, и Денис отбил звонок, после скинув стандартное: «Сейчас не могу говорить». Часы на торпедо показывали, что хоть и тьма-тьмущая, но на самом деле еще не ночь, а вечер. Даже вполне себе ранний — всего-то что-то около восьми. Нормально. Как раз добраться и завалиться спать, чтобы все остальное уже утром, на свежую голову.

Снег валил по-прежнему, в прокатанных шинами черных колеях хороводила поземка, но машина цепко держалась за дорогу, да и вообще Денис в нее верил — древний, но истово обожаемый крузак с дизелем-миллионником под капотом еще и не такое в жизни видал и не с таким справлялся.

К родителям не хотелось — после того как Денис объявил им, что уезжает в Москву, отношения, раньше абсолютно нормальные, разладились. И они блудному сыну, когда он все-таки звонил, не больно-то радовались, и ему от общения с «предками» становилось тяжело.

Бывает. Ничего не поделать.

Так что в родной городок, до которого получилось добраться уже часам к одиннадцати, он даже заезжать не стал, а лишь закупился немудреной жрачкой в круглосуточном магазинчике на заправке у окраины и сразу от нее свернул налево. Тут пока все тоже было чищено, а вот на отрезке за последней деревней, где начиналась грунтовка в сторону озера и дедова домика, Денис ждал всяческих испытаний для себя и своего железного коня. Однако с удивлением увидел — и тут чистили. Не вот прямо только что, но перед последним снегопадом, который и теперь никак не мог угомониться, точно. Это показалось странным, однако сетовать на судьбу, расщедрившуюся на подобный подарок, было глупо. Так что Денис осторожно свернул с торной дороги на этот внезапный зимник и покатил дальше.

Глава 2

Настроение сделалось отличным — точно таким, как бывало в детстве, когда отец брал сына с собой на охоту, и они втроем — дед, отец