100 великих тайн Востока - Николай Непомнящий

Вторжение началось утром 14 апреля. На рассвете разведчики сняли афганскую заставу на южном берегу Амударьи. На следующий день отряд «Рагиб-бея» захватил город Келиф. После первых пушечных выстрелов и пулеметных очередей его гарнизон сложил оружие. 22 апреля отряд подошел к Мазари-Шарифу. Ранним утром передовые подразделения ворвались на окраину. Жестокий бой продолжался весь день. Превосходящие силы обороняющихся не устояли под пулеметным огнем. Вскоре из Мазари-Шарифа в Ташкент отправилась радиограмма о взятии города. Из штаба САВО в Москву сообщили: «Мазар занят отрядом Витмара». Операция была засекречена настолько, что даже в обзоре наркомата иностранных дел в Узбекистане о положении в Афганистане за апрель 1929 г. написано, что «22 апреля Мазари-Шариф был занят… отрядами, верными Аманулле».

17 апреля губернатор Мазари-Шарифской провинции заявил протест по поводу организации на советской территории отряда Гулям-Наби-хана и занятия им ряда приграничных населенных пунктов. Советский генеральный консул выступил с опровержением о «якобы имевшем место вмешательстве в дела Афганистана».

В советскую историю эти события вошли как «операция по ликвидации бандитизма в Туркестане», которую проводил «мусульманский батальон», составленный частично из афганцев, но в основном – из бойцов 81-го кавалерийского и 1-го горнострелкового полков, а также 7-го конно-горного артиллерийского дивизиона РККА.

Несмотря на успешное начало операции, Примаков беспокоился за ее исход. «Витмар» сообщал: «Операция задумывалась как действия небольшого конного отряда, который в процессе боевой работы обрастет формированиями, но с первых дней пришлось столкнуться с враждебностью населения». Гарнизон крепости Дейдади, расположенной неподалеку от Мазари-Шарифа, при поддержке племенных ополчений предпринял попытку выбить отряд из главного города Северного Афганистана. Плохо вооруженные афганские солдаты и ополченцы с религиозными песнопениями двинулись под пулеметный и орудийный огонь. Атаковали они строем, на ровной местности. Их косили из пулеметов, но цепи нападающих были так густы, что красноармейцев спасало только превосходство в вооружении. Примаков по радио запросил помощи. На выручку был отправлен эскадрон с пулеметами, но, встреченный превосходящими силами афганцев, он был вынужден возвратиться на свою территорию. Только 26 апреля самолеты доставили в Мазари-Шариф 10 пулеметов и 200 снарядов.

Тем временем ситуация осложнилась. После нескольких неудачных попыток штурма города афганские военачальники, чтобы принудить непрошеных гостей к сдаче, прибегли к проверенному веками способу: перекрыли арыки, по которым в город поступала вода. В менее дисциплинированной афганской части отряда начался ропот. Оказавшись перед угрозой разгрома, «Витмар» отправил в Ташкент новое донесение: «Окончательное решение задачи лежит в овладении Дейдади и Балхом. Живой силы для этого нет. Необходима техника. Вопрос был бы решен, если бы я получил 200 газовых гранат (иприт, 200 хлоровых гранат мало) к орудиям. Кроме того, необходимо сделать отряд более маневроспособным, дать мне эскадрон. Мне отказано в эскадроне, авиации, газовых гранатах. Отказ нарушает основное условие: возьмите Мазар, потом легально поможем. Если можно ожидать, что ситуация изменится и мы получим помощь, я буду оборонять город. Если на помощь нельзя рассчитывать, то я буду играть ва-банк и пойду брать Дейдади. Возьму – значит, мы хозяева положения, нет, значит, обратимся в банду и ищем путей домой». Как следует из этого донесения, интервенты готовы были травить афганцев боевыми газами…

К этому времени в штабе САВО приняли решение помочь осажденным «освободителям» открыто. 6 мая авиация Среднеазиатского ВО несколько раз штурмовала боевые порядки афганцев. А днем раньше через границу переправился отряд из 400 красноармейцев при 6 орудиях и 8 пулеметах. Впоследствии Примаков, узнав о том, как происходил переход, заметил: «Заставу можно было скрасть и снять безо всякого шума, и Дыбенко напрасно придает переправе характер формальной войны».

После двухдневного форсированного марша эскадрон вышел к Мазари-Шарифу. Вместе с осажденными они отбросили афганцев в крепость. 8 мая после бомбардировки с воздуха и артиллерийского обстрела гарнизон Дейдади покинул цитадель, оставив победителям немалые трофеи. Объединенный и значительно усиленный отряд остановился на двухдневный отдых. А потом двинулся дальше на юг, захватив города Балх и Ташкурган.

Эмир Хабибулло бросил против советских интервентов свою лучшую дивизию под командованием прославленного военачальника Сейид-Гуссейна. Исход столкновения с красноармейским отрядом был бы и в этом случае сомнителен, но тут Примакова срочно вызвали в СССР, и 18 мая он на специальном самолете вылетел в Ташкент. Командование отрядом принял Александр Черепанов (он же «Али-Авзаль-хан»). Усиленный артиллерией эскадрон продвигался в глубь страны, однако 23 мая пришло известие о том, что дивизия Сейид-Гуссейна внезапно овладела Ташкурганом, перерезав тем самым пути снабжения отряда.

В стане интервентов началась паника. Гулям-Наби-хан и его чиновники, которые должны были сформировать новое правительство, спешно кинулись назад, к советской границе. Без них Кабул брать не имело смысла. Черепанов вынужден был развернуться и двинуться к Ташкургану. Утром 25 мая после артиллерийской подготовки, сопровождаемой авианалетом с аэродрома САВО, красноармейцы ворвались в город. Бои продолжались двое суток. Город трижды переходил из рук в руки, но в итоге афганцы вынуждены были отступить.

Победа далась очень нелегко. Отряд понес серьезные потери. Было убито 10 красноармейцев и 74 афганца, ранено 30 красноармейцев. В ходе боя за Ташкурган были израсходованы почти все снаряды. Продолжение операции, а тем более успешное ее завершение оказались под угрозой. А вскоре поступила радиограмма: двигавшиеся на Кабул сторонники Амануллы-хана потерпели поражение. В этой ситуации продолжение войны силами маленького отряда на территории, где подавляющее большинство населения относится к нему враждебно, становилось бессмысленным. 28 мая штаб Среднеазиатского ВО отдал приказ о возвращении…

«Операция по оказанию добрососедской помощи» бесславно закончилась. Однако в штабе Среднеазиатского ВО продолжалась разработка планов нового вторжения в Афганистан. Один из вариантов предусматривал возвращение Амануллы-хана при сохранении независимости Афганистана, другой – создание на севере страны марионеточной республики с последующим ее присоединением к Советскому Союзу. Реализации этих планов помешало изменение политической ситуации – в октябре 1929 г. эмир Хабибулло был свергнут самими афганцами, без помощи извне.

Конец Нана Сахиба

Нана Сахиб! Для театралов минувших лет с этим именем связаны незабываемые впечатления от премьеры романтической драмы Жана Ришпена в театре Порт-Сен-Мартен 17 декабря 1883 г., появления Сары Бернар в экзотической роли, пышных картин, великолепных строф, звучных и раскатистых стихов.

Нана Сахиб! За четверть века до этой памятной парижской премьеры это имя обошло все газеты мира как имя непримиримого врага Англии.

В 1857 г. Нана Сахибу было 40 лет. Это был принц маратхов, которого усыновил последний пешва, или вице-король Пунакхи, умерший в 1852 г. Из огромного состояния англичане позволили ему унаследовать лишь дворцы в Бихаре и в Канпуре.

Наследник не требовал большего. Удовлетворившись этим, он принял английские обычаи, усвоил европейские идеи, оставшись в то же время, по своим склонностям к удовольствиям и роскоши, настоящим принцем из «Тысячи и одной ночи».

А в 1857 г. в Дели он счел себя тяжко оскорбленным: матрос или моряк из арсенала имел дерзость пить из чашки брамина, служившего в колониальных войсках, зная, какое это тяжкое оскорбление для человека его касты, а когда тот возмутился, бросил свысока: «Если вы чувствуете себя оскорбленным, когда одалживают вашу чашку, вы тем более должны оскорбляться, каждый день касаясь патронов, смазанных свиным салом». Брамин был поражен. Возможно ли, чтобы англичане заставляли всех туземных солдат (сипаев) невольно совершать подобное святотатство! Он побежал в арсенал, чтобы поскорее облегчить свою душу, и очень быстро узнал там о настоящем положении дел.

Несмотря на то что патроны смазывались салом свиньи – животного нечистого, по мнению индусов и мусульман, полковник Беш, начальник артиллерии, приказал раздать их солдатам-сипаям. Из предосторожности он только скрыл от них это обстоятельство, чтобы оно не беспокоило их совесть.

В казармах новость эта распространилась, как пожар. В своем обращении к войскам английский наместник заверил, что патроны с такой смазкой будут изъяты из употребления. Все, казалось, успокоилось. Но огонь мятежа тихо тлел.