Эксперт № 47 (2013) - Эксперт Эксперт

За рубежом, по словам декана факультета авиационной техники Московского авиационного института Александра Ефремова , поработавшего в MIT, дело обстоит иначе: «Студенты там разные, но они ориентированы на то, чтобы получить максимум знаний и опыта. Многие наши студенты “сачки”, которые “отбывают номер”. Некоторые говорят: “Они заплатили, поэтому хорошо учатся”. На самом деле не это является основной мотивацией. Они знают, что MIT — это школа, диплом которой ценится очень высоко. Получив, во-первых, диплом, во-вторых, знания в этом университете, он найдет престижное место и будет хорошо работать. По этой причине там надо получить знания».

Ярослав Кузьминов считает, что, пока такого понимания не сложилось, нужно обеспечить конкуренцию: «Я бы сохранил отечественную жесткость системы. Когда к нам приезжают коллеги с Запада, они говорят: “У вас сумасшедший отсев студентов! Как можно так негуманно поступать?” Я считаю, что принцип высокого отсева неуспевающих, жестких обязательств студента: если выбрал определенную специализацию, будь добр осваивай ее до конца — все это на нынешней стадии нашего развития очень нужно. Ведь мы ленивые. Жесткий подход и риск отчисления я бы оставил».

Не лучше подготовлены к встрече с университетом и родители. Согласно исследованию «Эксперт РА», среди работодателей наиболее востребованы выпускники технических вузов, а родители упорно тянут своих чад в юристы и финансисты. Почему? Ответ дает Виктория Петрова: «У многих моих знакомых в этом году дети поступают в вузы. Родители, естественно, звонят и спрашивают совета: куда? Вопрос жизни и смерти: что выбрать — Академию народного хозяйства или Академию внешней торговли? Но никто из родителей не мыслит конечными категориями: а кем в итоге хочет стать их ребенок, к чему он стремится, к чему у него способности? Какие профессиональные навыки и знания он получит, где станет их применять? Таких вопросов себе никто не задает».

Михаил Эскиндаров, ректор Финансового университета: «Друзья часто спрашивают меня, отправлять ли им ребенка учиться в ведущие западные университеты. Я советую не отправлять, во всяком случае для получения степени бакалавра»

Общество меняется крайне медленно. Владимир Мау связывает свои надежды с усилением роли частного спроса: «У нас привыкли видеть в платежах за образование и здравоохранение признак бедности, нехватки бюджетных средств. Для развитых стран (а Россия страна развитая) это не так. С повышением общественного благосостояния готовность людей инвестировать в себя будет расти, и это тем более справедливо в условиях все большей индивидуализации образовательных траекторий. Тенденция к индивидуализации и непрерывности образования объективно усиливает роль частных инвестиций в его развитие».

6. Концентрация интеллекта

Довольно очевидный тезис: образование качественнее там, где сформировалась интеллектуальная среда, где легко найти товарища по интересам, где собирается большое количество разнопрофильных специалистов и есть условия для междисциплинарного взаимодействия. Однако на практике это пока реализуется лишь в форме слияния и укрупнения вузов. И не всегда удачно. А нужны более тонкие формы организации.

Виктор Кокшаров: «Мы сейчас ведем диалог даже не с местным, а с федеральным правительством в отношении поддержки нашей идеи создания Уральского технополиса на базе университета. Это новый кампус, оснащенный по последнему слову техники, где будут учиться в первую очередь магистранты и аспиранты, то есть специалисты высшего звена. Рядом планируется технопарк высоких технологий, где действуют малые инновационные предприятия, которые мы создаем. Студенты и преподаватели будут тут же развиваться и организовывать опытные производства. Немного дальше будет индустриальный парк, где уже можно выходить на крупные промышленные производства, если компании вырастут. Этот подход обеспечит единство трех составляющих: образование, наука, инновации. При компактном расположении укрепляется командный дух. Вот почему мы ратуем за формирование кампуса, по крайней мере для специалистов высшего звена, то есть магистрантов, аспирантов. Важен не только командный дух. Специалисты варятся в этом соку, они взаимодействуют друг с другом, с преподавателями, осуществляют научные разработки. Создается и взращивается критическая масса».

Александр Повалко, замминистра образования и науки: «Вузам нужен открытый поиск, они должны действовать на глобальном рынке. Ведь в конце концов все сводится к конкуренции за лучших студентов, ученых, преподавателей»

Фото: ИТАР-ТАСС

Беда большинства российских вузов в том, что в результате роста они оказываются разобщены территориально. Это непростая проблема. Ярослав Кузьминов: «Мы приходим к идее так называемого распределенного кампуса. На Садовом и Бульварном кольце довольно много места. Мы считаем, что нужно не гипотетически искать, где строить “Вышку” заново, а просто последовательно скупать дома в центре города или получать их от каких-то ведомств. Таким образом можно построить университет, между корпусами которого будет сравнительно небольшое расстояние. Мы считаем, что должны стремиться к пешей доступности. До 2020 года у нас есть план создать кампус в основном в рамках центра».

Наконец, важно не просто сконцентрировать интеллект и обеспечить ему инфраструктуру. Никто не отменял такую ценность университета, как свобода. Продолжает Кузьминов: «Интеллект и культура нации растут там, где есть зона свободы. Знаете, из кого образовалась “Вышка”? Она образовалась из кафедры истории народного хозяйства и экономических учений МГУ. Очень большая доля сотрудников прошла через эту кафедру. Знаете почему? Потому что не надо было “креститься на красный угол”. Если ты занимался первобытно-общинным строем, как ваш покорный слуга, можно было вообще ни на кого не оглядываться.

И сейчас, несмотря на все проблемы становления нашей демократии, интеллектуального давления, я думаю, все-таки нет. Мне кажется, что прорыв возможен там, где будет наибольшая концентрация интеллекта».

7. Самоидентификация

Все университеты-лидеры, будь то российские, американские или европейские, уникальны. У каждого есть своя ниша на рынке образовательных услуг, у каждого свой неповторимый стиль. У МФТИ нет аналогов, он такой один. РАНХиГС — даже затруднительно подобрать университет-аналог, с которым ему имеет смысл сравнивать себя. И это можно сказать практически о каждом из российских топ-30 или мировых топ-100 (по любой методике). И хотя, сравнивая их, мы так или иначе пытаемся всех привести к единому знаменателю, для развития университета осреднение равносильно смерти.

Эта самобытность отражается на всем: учебных программах и преподавательском корпусе, научных исследованиях и командах КВН. Этот дух впитывают в себя стены, его нельзя создать быстро, на это уходят десятилетия, а то и столетия.

Но позволю себе одно предположение, с которым, впрочем, многие согласились. Значительная доля успеха университета определяется его стенами. И даже если представить себе ужасное: преподаватели прекратили совершенствоваться и толком учить, не ведется никакой научной работы, то на результат это повлияет очень нескоро. Многие годы в университет продолжит идти молодежь определенного склада, которая будет взаимодействовать между собой и с внешним миром и неизбежно воспроизводить свой жизненный идеал. Иными словами, стены учат.

Николай Кудрявцев , ректор МФТИ: «Если университет сделан правильно, то это (влияние “стен”. — “ Эксперт” ) должно проявиться. Многие вузы имеют свое лицо. Внутри Московского физико-технического института я различаю факультеты. Я чувствую их самобытный дух. Это помогает сильно». Михаил Эскиндаров: «В корпусе на улице Кибальчича все аудитории именные. Они носят имена выдающихся преподавателей, профессоров, которые работали в университете в течение последних 95 лет. В корпусе, где мы находимся, на первом этаже золотыми буквами написаны имена этих людей. У нас также размещены таблички, например “Основатель эндаумент-фонда” или за чей счет отремонтирован корпус. Безусловно, это имеет воспитательное значение».

К сожалению, административные реформы в образовании сильно поспособствовали разрушению этих стен и в прямом, и в переносном смысле. Многочисленные переименования в погоне за статусом то университета, то академии, а теперь процессы слияний-поглощений размывают, а то и хоронят хорошо известные бренды. Мы это прочувствовали во время опросов студентов и выпускников: многие вузы никто просто не мог опознать. Присылали вопрос: а что это было при социализме?