Иерусалимские гарики - Игорь Губерман

5 (фрагмент)

В нас очень остро чувство долга,мы просто чувствуем недолго

По счёту света и тепла,по мере, как судьба согнула,жизнь у кого-то протекла,а у другого - прошмыгнула.

Все растяпы, кулемы, разини -лучше нас разбираются в истине:в их дырявой житейской корзинеспит густой аромат бескорыстия.

Душе уютны, как пальто,иллюзии и сантименты,однако жизнь - совсем не то,что думают о ней студенты.

Бродяги, странники, скитальцы,попав из холода в уют,сначала робко греют пальцы,а после к бабе пристают.

Наш разум налегке и на скакувторгается в округу тайных сфер,поскольку ненадолго дуракустеклянный хер.

Однажды человека приведетрастущее техническое знаниек тому, что абсолютный идиотсумеет повлиять на мироздание.

Да, Господь, лежит на мне вина:глух я и не внемлю зову долга,ибо сокрушители гавнатоже плохо пахнут очень долго.

Мерзавцу я желаю, чтобы онв награду за подлянку и коварствооднажды заработал миллиони весь его потратил на лекарство.

Увы, при царственной фигуре(и дивно морда хороша)плюгавость может быть в натуреи косоглазой быть душа.

Покрытость лаками и глянцеми запах кремов дорогихзаметно свойственней поганцам,чем людям, терпящим от них.

Поскольку нету худа без добра,утешить мы всегда себя умеем,что если не имеем ни хера,то право на сочувствие имеем.

Где сегодня было пустона полях моих житейских,завтра выросла капустаиз билетов казначейских.

Я спорю искренно и честно,я чистой истины посредник,и мне совсем не интересно,что говорит мой собеседник.

Бегу, куда азарт посвищет,тайком от совести моей,поскольку совесть много чище,если не пользоваться ей.

Я б устроил в окрестностях местных,если б силами ведал природными,чтобы несколько тварей известныхбыли тварями, только подводными.

Наука зря в себе уверена,ведь как науку ни верти,а у коня есть путь до мерина,но нет обратного пути.

Весь день сегодня ради прессыпустив на чтение запойное,вдруг ощутил я с интересом,что проглотил ведро помойное.

Как, Боже, мы похожи на блядейжеланием, вертясь то здесь, то там,погладить выдающихся людейпо разным выдающимся местам.

Ценю читательские чувства я,себя всего им подчиняю:где мысли собственные - грустные,там я чужие сочиняю.

Не в муках некой мысли неотложнойон вял и еле двигает руками -скорее в голове его несложнойвоюют тараканы с пауками.

А кто орлом себя считает,презревши мышью суету,он так заоблачно летает,что даже гадит на лету.

Я не уверен в божьем чудеи вижу внуков без прикрас,поскольку будущие людипроизойдут, увы, от нас.

С народной мудростью в ладуи мой уверен грустный разум,что, как ни мой дыру в заду,она никак не станет глазом.

6 (фрагмент)

Чем я грустней и чем старей,тем и видней, что я еврей

Всегда с евреем очень сложно,поскольку очень очевидно,что полюбить нас - невозможно,а уважать - весьма обидно.

Стараюсь евреем себя я вестина самом высоком пределе:святое безделье субботы блюстистремлюсь я все дни на неделе.

Наш ум погружен в темь и смутуи всуе мысли не рожает;еврей умнеет в ту минуту,когда кому-то возражает.

Не надо мне искатьни в сагах, ни в былинахистоки и следы моих корней;мой предок был еврейи в Риме и в Афинах,и был бы даже в Токио еврей.

Все зыбко в умах колыхалосьповсюду, где жил мой народ;евреи придумали хаос,анархию, спор и разброд.

Когда бы мой еврейский Богбыл чуть ко мне добрей,он так легко устроить мог,чтоб не был я еврей!

Совсем не к лицу мне корона,Бог царского нрава не дал,и зад не годится для трона,но мантию я бы продал.

Умения жить излагал нам наукузнакомый настырный еврей,и я благодарно пожал ему рукудверями квартиры своей.

Чтоб речь родную не забыть,на ней почти не говоря,интересуюсь я купитьсебе большого словаря.

Высветив немыслимые дали(кажется, хватили даже лишку),две великих книги мы создали:Библию и чековую книжку.

С еврейским тайным умыслом слияниезаметно в каждом факте и событии,и слабое еврейское влияниепока только на Марсе и Юпитере.

Среди болотных пузырей,надутых газами гниения,всегда находится еврей -венец болотного творения.

Еврея тянет выше, выше,и кто не полный идиот,но из него портной не вышел,то он в ученые идет.

Надеждой душу часто грея,стремлюсь я форму ей найти;когда нет денег у еврея,то греет мысль: они в пути.

Еврей, зажгя субботнюю свечу,в мечтательную клонится дремоту,и все еврею в мире по плечу,поскольку ничего нельзя в субботу.

Напрасно осуждается жестокийфинансовый еврейский хваткий норов:евреи друг из друга давят сокипохлеще, чем из прочих помидоров.

В соплеменной теснотевсе суются в суету,чтобы всунуть в суетевсяческую хуету.

Смотрю на волны эмиграциия озадаченно слегка:сальери к нам сюда стремятсяактивней моцартов пока.

Когда-то всюду злаки зрели,славяне строили свой Рим,и древнерусские евреиписали летописи им.

Когда Россия дело злазабрала в собственные руки,то мысль евреев уползлав диван культуры и науки.

Плюет на ухмылки, наветы и сплетнии пляшет душа под баян,и нет ничего для еврея заветнейидеи единства славян.

Не терся я у власти на видуи фунты не менял я на пиастры,а прятался в бумажном я саду,где вырастил цветы экклезиастры.

Еврей - не худшее созданиемеж божьих творческих работ:он и загадка мироздания,и миф его, и анекдот.

7 (фрагмент)

Ни за какую в жизни мздунельзя душе влезать в узду

С Богом я общаюсь без нытьяи не причиняя беспокойства:глупо на устройство бытияжаловаться автору устройства.

Сегодня жить совсем не скучно:повсюду пакость, гнусь и скверна,все объясняется научно,и нам неважно, что неверно.

Живу сызмальства и донынея в убежденности спокойной,что в мире этом нет святыни,куска навоза не достойной.

Вся история нам говорит,что Господь неустанно творит:каждый год появляется гниданеизвестного ранее вида.

И думал я, пока дремал,что зря меня забота точит:мир так велик, а я так мал,и мир пускай живет как хочет.

Ангел в рай обещал мне талон,если б разум я в мире нашел;я послал его на хуй, и онвмиг исчез - очевидно, пошел.

Причудлив духа стебель сорный,поскольку если настоящий,то бесполезный, беспризорный,бесцельный, дикий и пропащий.

С укором, Господь, не смотри,что пью и по бабам шатаюсь:я все-таки, черт побери,Тебя обмануть не пытаюсь.

Из бездонного духовного колодцаангел дух душе вливает (каждой - ложка),и естественно, кому-то достаетсяэтот дух уже с тухлятиной немножко.

Пустым горением охвачен,мелю я чушь со страстью пылкой;у Бога даже неудачибывают с творческою жилкой.

На свете столько разных вероятностей,внезапных, как бандит из-за угла,что счастье - это сумма неприятностей,от коих нас судьба уберегла.

Душа моя, признаться если честно,черствеет очень быстро и легко,а черствому продукту, как известно,до плесени уже недалеко.

у душ (поскольку божьи твари)есть духа внешние улики:у душ есть морды, рожи, хари,и лица есть, а реже - лики.

Во мне то булькает кипение,то прямо в порох брызжет искра;пошли мне. Господи, терпение,но только очень, очень быстро.

Мало что для меня несомненнов этой жизни хмельной и галдящей,только вера моя неизменна,но религии нет подходящей.

Мольбами воздух оглашая,мы столько их издали вместе,что к Богу очередь большаяиз только стонов лет на двести.

Душа моя безоблачно чиста,и крест согласен дальше я нести,но отдых от несения крестастараюсь я со вкусом провести.

Надо пить и много и немного,надо и за кровные и даром,ибо очень ясно, что у Боганам не пить амброзию с нектаром.

Чтоб нам в аду больней гореть,вдобавок бесы-истязателизаставят нас кино смотреть,на что мы жизни наши тратили.

Знать не зная спешки верхоглядства,чужд скоропалительным суждениям,Бог на наше суетное блядствосмотрит с терпеливым снисхождением.

Я праведностью, Господи, пылаю,я скоро тапки ангела обую,а ближнего жену хотя желаю,однако же заметь, что не любую.

Твердо знал он, что нет никогоза прозрачных небес колпаком,но вчера Бог окликнул егои негромко назвал мудаком.

Увы, в обитель белых крылмы зря с надеждой пялим лица:Бог, видя, что Он сотворил,ничуть не хочет нам явиться.

Мольба слетела с губ самаи помоги, пока не поздно:не дай, Господь, сойти с умаи отнестись к Тебе серьезно.

Давай, Господь, поделим благодать:Ты веешь в небесах, я на ногах -давай я буду бедным помогать,а Ты пока заботься о деньгах.

Творец забыл - и я винюЕго за этот грех -внести в судьбы моей менюфинансовый успех.

Пылал я страстью пламенной,встревал в междоусобие,сидел в темнице каменной -пошли, Господь, пособие!

Я уже привык, что мир таков,тут любил недаром весь мой срокя свободу, смех и чудаков -лучшего Творец создать не мог.

В духовной жизни я такогонаповидался по пути,что в реках духа мировогобыть должен запах не ахти.

Длавно пора устроить заповедники,а также резервации и гетто,где праведных учений проповедникидруг друга обольют ручьями света.

Ханжа, святоша, лицемер -сидят под райскими дверями,имея вместо носа херс двумя сопливыми ноздрями.

Идея, когда образуется,должна через риск первопуткапройти испытание улицей -как песня, как девка, как шутка.

Я так привык уже к перу,что после смерти - верю в чудо -Творец позволит мне игрусловосмесительного блуда.

Работа наша и безделье,игра в борьбу добра со злом,застолье наше и постелье -одним повязаны узлом.

Много нашел я в осушенных чашах,бережно гущу храня:кроме здоровья и близостей наших,все остальное - херня.

Спасибо Творцу, что такаядана мне возможность дышать,спасибо, что в силах пока язапреты Его нарушать.

К Богу явлюсь я без ужаса,ибо не крал и не лгал,я только цепи супружествабабам нести помогал.

Свое оглядев бытие скоротечное,я понял, что скоро угасну,что сеял разумное, доброе, вечноея даже в себе понапрасну.

Как одинокая перчатка,живу, покуда век идет,я в божьем тексте - опечатка,и скоро Он меня найдет.

8 (фрагмент)