Невинная настя или 100 первых мужчин - Эдуард Тополь

- Пошли за мной! И мы идем за Володей, чтобы както его успокоить. А там как раз эта ваза с цветами.

Я говорю:

- Ребята, пожалуйста, отнесите цветы в машину, меня тетя Вера просила. Они берут цветы, а я иду за Володей. Вижу, он заходит в какуюто каморку. Это не то кладовка, не то еще что - там стоят шкафы и стол с посудой. Мы, ни слова не говоря, запираем дверь, и просто на этом же столе Володя одним движением снимает с меня платье. Причем мы опять не говорим друг другу ни слова. Я знала, что он обиделся на меня за мой флирт с братьями невесты. Но и я к нему имела претензии - зачем он свою невесту так игнорировал? А знаете, на меня настолько подействовал алкоголь, что у меня ощущения были просто сногсшибательные, до безумия. И вот я, лежа на столе, ногой задеваю полку с посудой. Какието кастрюли падают на пол, и шум такой, будто всяполка повалилась. Ктото из официантов, проходя по коридору, услышал, в дверь постучал: «Эй! Кто там?» - и дернул. Но дверь, слава Богу, была заперта. Володя встал за шкаф. А я, не зажигая света, одернула платье и открыла дверь, говорю: - Ой, это я тут зашла, заблудилась…? В общем, глупости всякие наговорила и ушла. А через пять минут показался жених - счастливый, с такой улыбкой шикарной. Ходил по ресторану, поглядывал на меня, и глаза благодарныеблагодарные. Тут опять включили медленный танец. Я стала танцевать с одним из братьев невесты. Мне они оба так понравились! Думаю, какие симпатичные мальчики. А глазами опять сталкиваюсь с Володей, с женихом. И вижу, что у него ширинка наполовину расстегнута. Мне стало так смешно! А тут еще этот мальчик ко мне прижимается, грудь мне целует и говорит, что звездное небо поцеловал. Но я вижу, что мое платье оставляет следы и на его белоснежной рубашке. Я думаю: неужто все повторится? Мы опять пошли в туалет. Но он отряхнул там рубашку, и все обошлось без приключений. В час я поняла, что ужасно устала, стала собираться домой, и все пошли нас провожать. Меня и папу. А там нужно было из ресторана на три этажа вниз спуститься. По лестнице. Так братья невесты меня всю эту дорогу на руках несли прямо до машины! Это было так здорово! Потом мы с папой подходим к такси, я целуюсь с невестой, говорю:

- Удачи тебе, счастья! Затем маму жениха обняла, папу, маму невесты и, наконец, жениха. Обнимаю его, а он мне, представляете, на ухо шепчет:

- Лучше тебя никого не было! Считай, что ты спасла наш брак. Я не поняла сначала, а папа мне по дороге рассказывает: мол, родители жениха сказали ему, что перед свадьбой в самый последний момент Володя передумал жениться на Елене. Мне чуть плохо не стало. Думаю: Боже, как хорошо, что я всетаки пошла на эту свадьбу!…

37

А утром, не успела я проснуться, - звонок. Я беру трубку, а это мама моего Петра, но голос у нее какойто глухой и странный, она говорит:

- Настя, Петя погиб. Я даже не врубилась, я говорю как дура:

- В каком смысле? А она:

- Я не могла тебе не сказать, завтра отпевание и похороны. Меня как по голове ударили…

38

Теперь, когда это все остыло, я смогу, наверное, досказать вам свою историю без всяких истерик. Потому что главное в жизни, я считаю, это понимать, что к чему. Наша учительница по жизни Виктория Ниловна говорит, что это называется причинноследственная связь. Причиной гибели Петра была, конечно, я, а следствием - то, что, не видя меня так подолгу, он стал выпивать, пьяный сел за руль и разбился насмерть. Может быть, даже сознательно. Да, что бы мне ни говорили, а я не могу поверить, что мой Петя, мой идеальный, замечательный, нежный, сильный и честный Петр, который никогда не только спиртное, но даже сигарету в руки не брал, - чтобы он вдруг напился до состояния, когда люди теряют контроль над собой и своими движениями. С ним это совершенно невозможно! Правда, иногда - например, в годовщину нашего знакомства - он мог выпить бокал шампанского или красного вина. Но это для него было совершенно несвойственно, он это делал просто для ритуала или чтобы меня не обижать. И вдруг… Конечно, я знала, что слишком подолгу оставляю его без своего внимания. То я в деревню уезжала на свои гастроли, то в летний лагерь, то у меня занятия с репетитором, то менструация. А он же не так, как другие, - он никогда меня дважды не просил о встрече. Он позвонит:

- Настя, ты завтра свободна? Я приеду… И если я говорила, что у меня занятия или еще чтото, он не настаивал, он мог и месяц ждать, и два месяца. А я этим злоупотребляла, я была уверена, что он мой и никуда от меня не денется при всех моих закидонах. Единственный раз, когда он меня предупредил о моем поведении, это в мой день рождения, когда подарил мне золотую птицу счастья со своим сердцем в клювике и сказал:

- Смотри не разбей его, не урони. Я тогда сказала: «Хорошо, конечно», - но сама не придала его словам особого значения. Ну мало ли я слов слышала от своих парней? А Петр… И если уж я решила вам все рассказать, как на исповеди, то обязана сказать о последнем Петином звонке. Я в тот момент тоже не придала ему значения, хотя, может быть, это и было последней каплей, которая переполнила его чашу. Он позвонил мне буквально в тот момент, когда я уже уходила на Володину свадьбу. Просто - я в дверь, и тут звонок. Я даже подумала: нехорошо возвращаться, плохая примета. Но почемуто вернулась, говорю:

- Алло! А это был Петр, он говорит:

- Настенька, солнышко, может быть, ты всетаки не пойдешь на эту свадьбу? То есть он мне не запрещал, не просил не ходить, но для него это было больше чем просьбой. А я, как полная куку, говорю:

- Да ты что! У меня же два платья специально для этой свадьбы! А он опять, но уже как бы в шутку:

- Настя, а ты вообще еще помнишь, как я выгляжу? То есть с намеком, что мы уже больше месяца не виделись - весь август и половину сентября. Но я все равно не врубаюсь, я же на венчание спешу, на мне такой прикид клевый, я должна его всем показать! И я говорю:

- Петенька, лапуля, давай завтра созвонимся, хорошо? - и чуть ли не бросаю трубку, потому что внизу, в машине, меня папа уже полчаса ждет. Это был наш последний разговор. В ту же ночь и, может быть, как раз тогда, когда я с Володей на лавке в парке трахалась или в кладовке на столе, мой Петя, как выяснила экспертиза, выпил чуть ли не поллитра французского коньяка, сел за руль своего нового «форда», разогнал его на Ярославском шоссе и на скорости 120 километров в час врезался в столбы на Северянинском мосту. Смерть, сказано в медзаключении, наступила мгновенно.

39

Как я в церкви рыдала, значения не имеет, потому что нисколько меня не оправдывает. А говорю я вам об этих слезах только по одной причине. В этой церкви, во время отпевания, когда я видела перед собой гроб с Петром, у которого все лицо было в гриме, потому что он очень сильно разбился, я напрочь убила себя прежнюю - я уже знала, что это он своей жизнью заплатил за мои грехи, а еще точнее - что это моя судьба, испробовав все способы остановить мои приключения, сделала свой последний ход. И, выйдя из церкви, я продолжала плакать, но уже не по Петру, а по себе, потому что я мертвому Пете дала обет уйти в монастырь. И слезы просто сами струились, я не могла их остановить ни на улице, ни в метро. Правильно говорят, что когда звонит колокол, не думай, что он звонит по комуто, он звонит по тебе. И когда мы плачем о комто, то на самом деле мы все равно плачем не о комто, а жалеем самих себя. А в метро, в вагоне, было пусто, и какаято женщина мне говорит:

- Девушка, ну что вы так плачете? Что у вас случилось? Я поднимаю глаза, смотрю на нее, а у нее в руках книга «Новая Россия в постели», которую Петя не раз советовал мне почитать, и на книге крупно ваша фамилия. И меня как ударило: это же мне от Пети знак, что я должна у вас совета спросить, как мне дальше жить. Уходить мне в монастырь или что мне делать? Пожалуйста, ответьте мне, я вас очень прошу!