Невинная настя или 100 первых мужчин - Эдуард Тополь

Эдуард Тополь

Невинная настя или 100 первых мужчин

Часть первая. Первая кассета, или как Настя невинности лишилась

1

Май 199… года. Мне толькотолько исполнилось тринадцать лет, и я решила, что я уже выросла, стала самостоятельной и началась моя новая жизнь - я найду себе принца, найду классного парня, который будет гордиться мной, а я буду гордиться им. Мы будем дополнять друг друга. И я уговорила родителей отпустить меня на дискотеку. Это было не так просто, но я вытрясла у них это разрешение. И вот я накрутилась - ну, у меня была классная, как у Мальвины, прическа, была красивая коротенькая юбочка, прозрачный топик… То есть я вся была такая девочкакуколка. И в таком прикиде я отправилась. Нет, я не была вульгарной, я не была накрашена, как шлюха, просто я была такая девочкадевушка, и мне нравилось, что на меня все смотрят. Придя на дискотеку, я сразу заметила трех парней. Они там явно выделялись. Особенно один - он был не просто красивый, он был идеальный. Брюнет, большие зеленые глаза, весь сильный, накачанный, в белой шелковой рубашке - в общем, все как надо. И когда началась дискотека, этот красавец пригласил меня на танец, мы познакомились. Его звали Гоша, но представился он как Грэг. Оказалось, я его знала давно, он жил в соседнем доме. Я частенько видела его то одного, то с девушками, то с компаниями, когда они сидели во дворе и играли на гитаре. Но я тогда была совсем другой, у меня были только одни мысли - сидеть за уроками или брать в библиотеке книжки и читать с утра до ночи. А теперь был май, мне тринадцать лет, и я решила, что начинается моя взрослая жизнь и это будет мой парень. А он был не один. Он был с двумя друзьями - Васей и Витей. Конечно, уже после второготретьего танца с Грэгом я стала ловить на себе завистливые взгляды девчонок. А потом услышала их разговор - между собой они называли Грэга жеребцом. Но я понимала, что это от зависти. Да, он и правда был похож на жеребца - знаете, на племенного жеребца чистых кровей. Но ведь и я считала себя лошадкой без примесей. Я была красивая лошадка - так почему бы нам не быть парой? Вечером после дискотеки он пошел провожать меня домой. Его друзья шли позади нас, а мы шли с ним вдвоем, болтали, смеялись, шутили, и я была просто счастлива. Да, я была счастлива, я гордилась тем, что я такая замечательная, и уже строила планы, что Грэг будет приходить за мной в школу и все увидят, какой у меня классный друг.

Тут мы подошли к моему дому, я сказала:

- Вот мы и пришли! Это мой дом. Всем счастливо! И конечно, я ждала от Грэга поцелуя, я знала, что он меня поцелует, да так, что я буду самой счастливой в мире. И Грэг ко мне наклоняется. Он целует меня и говорит:

- Давай ты с нами еще побудешь. А я после этого поцелуя была готова - не знаю - взлететь! И конечно, мы еще чутьчуть прошлись, потом я сказала, что не хочу уходить далеко от дома и вообще мне уже пора. Он говорит:

- Тебя ждут?

А ведь я уже взрослая, я говорю:

- Нет, меня не ждут, но дальше я не пойду, я хочу домой. И тут я была ошарашена. Грэг говорит:

- Неужели? - и, глядя на меня совершенно спокойными глазами, вдруг бьет меня со всей силы так, что я отлетаю, падаю и даже проезжаю спиной по асфальту. Конечно, я в шоке. А Грэг подходит, поднимает меня на руки, как ребенка, и говорит:

- Прости, девочка. Пойдем, не надо упираться. Но ведь я и не упиралась, не кричала: «Помогите! Спасите!» - ничего такого не было. Я просто сказала, что дальше не пойду. Но Грэгу это не понравилось. Он, наверное, привык, что все девушки ему подчиняются. И вот они заходят в какойто подъезд, лифт не вызывают, а идут пешком по лестнице, и Грэг все несет меня на руках. Потом меня несет Вася, потом Витя - каждый по нескольку этажей. Поскольку я была легонькой, как куколка, это для них не составляло труда. Конечно, я все это время пыталась както сопротивляться, но без толку - руки у них как какието щипцы, клещи. Тут они вносят меня на чердак, и я понимаю, что это уже не прогулка, это чтото не то. А они, зайдя на чердак, ставят меня на ноги. Я быстрым взглядом окидываю этот чердак - он какойто серый, темный, непонятный. И я сразу же отбегаю от них к стене. У меня под ногой деревяшка, я ее хватаю и говорю:

- Не подходите ко мне! Грэг, ты понял? Он на меня смотрит, улыбается и вальяжной такой походкой направляется ко мне. Я пытаюсь его ударить, но он хватает конец этой палки и просто отшвыривает меня. Я падаю и чувствую, что упала на чтото мягкое. Смотрю - а подо мной матрац. Причем не какойто грязный, затасканный, а чистый, как будто его принесли сюда пять минут назад. Синий, с белыми полосками. И тут до меня доходит, что это засада, это все было спланировано заранее. Не я, так другая оказалась бы на этом месте. Просто я была в этот вечер на дискотеке и стала их очередной жертвой. А Грэг подходит ко мне и говорит:

- Ну что, детка? Сама разденешься, или тебе помочь? Лучше сама все снимай, иначе разорвем в клочья твой прикид.

И я понимаю: если я буду рыпаться, они изобьют меня так, что я оттуда вообще не уйду живой. Мне стало страшно, я стала их просить:

- Пожалуйста, ребята, не трогайте меня! Прошу вас! Не надо!… Но они не хотели и слышать. Да и не стали бы никогда. В их глазах было только желание и какойто звериный блеск. Тут Грэг расстегивает свою белую шелковую рубашку, я вижу у него на груди большую татуировку и продолжаю просить:

- Пожалуйста, не надо! Грэг, умоляю! Пожалуйста, пацаны, поставьте меня на счетчик, я буду выплачивать вам деньги, я сделаю все, что скажете! Только не надо этого!… А Грэг на меня смотрит и произносит такую фразу:

- Не может такая красивая девочка быть целкой. И начинает меня раздевать - просто наваливается на меня всем телом, я даже не могу пошевелиться, ведь он накачанный, сильный, он держит меня, хочет целовать в губы, а я отворачиваю голову, - Ах так! - говорит он. - Ты хочешь накалить страсти? Ное проблеме! И зовет своих пацанов - Витю и Васю. Они садятся по обе стороны матраца, держат меня за руки, и я не понимаю сначала, зачем ему это, ведь он сильный, он мог меня и один удержать. Но потом, много позже, поняла: он хотел завести и этих парней, чтобы они быстрее приняли нужную форму. Представляете, эти два пацана сидели по обе стороны матраца и гладили, целовали мое тело. Но я ничего не ощущала, я видела глаза Грэга… Знаете, как это бывает? Вот ты видишь красивого человека, и вдруг у тебя к нему отвращение, и ты смотришь на него уже совсем подругому. А мне тринадцать лет, у меня же психика не стальная. Я хочу заплакать, но я же никогда не плакала в жизни. Я никогда не плачу. Если мне больно, я лучше както заглушу свою боль, я не знаю что сделаю, вылью свою злость на когото, но не буду плакать, и все! И тут я чувствую, как ужасная боль пронзила меня. Это как тысячи иголок, они вонзились в меня, и мне стало очень больно. Потом, после, я часто думала: лучше бы я тогда потеряла сознание, лучше бы ничего не помнила! Но нет, я помнила все от "а" и до "я". Пока Грэг делал свое «дело» в кавычках, Вася с Витей, видя это, загорелись, у них уже тоже все было наготове. Грэг отошел от нас, сел на пол, я видела его силуэт. Он взял сигарету, закурил и стал говорить. Он говорил разные вещи. Я не хотела их слышать - знаете, когда ты чегото очень не хочешь, ты просто стираешь это в своем сознании. Но гдето далеко в подкорочке это у меня отложилось. Он сидел и говорил:

- Детка, ты красивая. Ты кукла. Ты в жизни добьешься многого. Пойми же, что мы тебе только помогли. Прикинь, а если бы ты в когонибудь влюбилась? Ты бы с ним переспала, отдала бы ему свою девственность, а он бы тебя бросил. Тебе было бы обидно, верно? А щас что? Просто жизненная школа, и все. Так что ни о чем не думай. Все вышло классно, и ты сама классная…

Слушая это, я лежала с сухими слезами на глазах и думала: я отомщу! Я растопчу этих ублюдков, я отомщу им за себя и за тех девчонок, которые были здесь и еще будут! И я знала, что отомщу - не сегодня, так завтра. Не завтра, так через месяц, через год, но моя месть настигнет их… Когда все закончилось, Грэг подошел ко мне, хотел поцеловать меня в губы. Но я отвернулась. Он удержал мой подбородок рукой, поцеловал меня и сказал:

- Ну что, детка? Сама дойдешь, или отнести на ручках?

Это было последним унижением, которое я испытала на том чердаке.

2

Дорога домой показалась мне вечностью. Хотя на самом деле я была не очень далеко от дома. Но это же ночь, темень. Я шла по асфальту, а он теплый, от него теплом прямо веет. А во мне такое чувство, как будто он мокрый. Мокрый от моих слез. И вообще все мокрое. И вот я иду, и мне кажется, что дорога не кончается. Думаю, может быть, я потерялась? Может, я не там? Я шла и постоянно оборачивалась, мне казалось, что за мной ктото идет. Я думала: Господи, только бы никого не встретить! Не дай Бог! Только бы дойти домой, только бы домой, в ванну! Дом для меня был тогда как спасение. Наконец я добралась до дома. Я знала, что меня никто не ждет, что мои родители в деревне. Я нашла в холодильнике водку, выпила два стакана. Этой водкой я заливала не свое горе, а физическую боль. У меня болело всё, все мышцы. Кстати, извиняюсь, я хотела одну вещь рассказать и забыла. Раньше я всегда думала, что половой акт длится - ну не знаю - минутудве, не больше. Как в фильмах. Я же это все по фильмам себе представляла. И тут, когда я оказалась с этими парнями, я думала: ну, минутку перетерплю, и все, это быстро закончится. Но эти пацаны были очень здоровыми ребятами, здоровья у них было - хоть отбавляй, и эти минуты растянулись, они для меня превратились в огромные ступеньки в ад. Хотя все подробности той ночи я все равно никогда не вспомню. Потому что я изо дня в день и уже из года в год пытаюсь забыть их. Я считаю, что это как плохой сон. А сны всегда забываются, и все плохое проходит. Я вообще не знаю, как у меня не случилось какогонибудь нервного срыва после той ночи. Они убили во мне ту Настю, которой я была раньше. Я перестала доверять людям. Мне было тяжело полюбить когото. Мне вообще было тяжело начинать все сначала. Это было мне не под силу. Как маленький ребенок, который сильно обжегся, я уже боялась протянуть комулибо руку. Зачем? А вдруг мне будет больно?