Превосходство этажерок (СИ) - Константин Николаевич Буланов

своего визави, держась вне углов наведения вернувшейся в строй башни левого борта. Правда, ни тонуть, ни взрываться, дредноут точно не собирался.

Именно в таком виде линкор предстал перед взором контр-адмирала Шаумана. Вот только особой радости доставить эта встреча не смогла, ведь именно в момент проявления из тумана контуров горящей «Кайзерины» и ведущего по нему огонь «Гангута» в небе появились три тройки торпедоносцев — все, что успели дозаправить и перевооружить к моменту получения сигнала бедствия с борта погибающего под жесточайшим обстрелом «Громобоя», чей развороченный и обгоревший корпус на протяжении четырех последующих лет представал глазам жителей и гостей Мемеля. Не обнаружив же поблизости с выбросившимся на мель и сильно горящим броненосным крейсером немецкие корабли, пилоты морской авиации продолжили свой полет в северо-восточном направлении и, заметив вскоре дымы, как никогда вовремя оказались в нужном месте.

Из девяти сброшенных в воду торпед нашли свою цель лишь шесть штук, чего, впрочем, оказалось достаточно, чтобы поставить крест на военной карьере флагманского корабля 6-й дивизии линкоров. Обладавший великолепной противоминной защитой «Принц-регент Луитпольд» мог бы, наверное, выдержать с полдюжины подводных подрывов подобной мощности, распределись те равномерно по всей длине корабля и произойди они с разных бортов. Но когда все шесть сдетонировавших торпед, одна за другой, легли удивительно кучно — на участке подводной обшивки длиной всего в шестьдесят три метра, такого издевательства не смогла выдержать даже броня противоторпедной переборки. Так после четвертого попадания оказались полностью смяты переборки аж трех угольных ям, а пятый и шестой подводные взрывы, попросту разорвали последнюю преграду и во внутренние отсеки линкора устремились сотни тонн обжигающе холодной воды. Конечно, немецкий линкор растерял запас плавучести не сразу. Все его мучения растянулись на долгие 5 часов 37 минут. Но, получив огромный дифферент на нос и крен на левый борт, он не смог принять участия в грядущей перестрелке и, прикрываемый «Аугсбургом», поспешил отползти подальше от десятков заговоривших с новой силой 305-мм орудий. У командиров «Кенига Альберта» и «Кайзерины», прикрывавших находящийся на грани гибели флагманский корабль, попросту не осталось иного выбора, кроме как дать русским классический линейный бой. Пусть с борта изрядно побитой «Кайзерины» могли отвечать противнику лишь из пяти орудий крупного и такого же количества орудий среднего калибра, оба русских линкора также имели ряд повреждений. Последний факт выравнивал шансы обеих сторон. Что и подтвердил результат последовавшей полуторачасовой перестрелки.

Находившиеся на дистанции в 39–45 кабельтов противники с каждой минутой, с каждым поразившим врага снарядом, превращали друг друга в подобие швейцарского сыра. Отдав приказ вести обстрел головного немецкого линкора лишь из двух башен «Гангута», Николай Оттович постарался сосредоточить основную огневую мощь своей невеликой эскадры на «Кайзерине» и даже ввел в бой «Россию», что встала замыкающей в русской линии. Потому на протяжении 1 часа и 12 минут по данному немецкому кораблю стреляли сперва 15, а под конец боя, всего 6 двенадцатидюймовок, не считая орудий меньшего калибра. Но почти полторы тысячи выпущенных по «Кайзерине» 305-мм снарядов, все же сотворили свое грядное дело. Получив 53 попадания из орудий главного калибра и свыше полутора сотен из всех прочих, та, сперва полностью прекратила ответный огонь из башенных орудий, а после попросту взорвалась.

Скорее всего, один из фугасных снарядов, на которые перешли русские артиллеристы после израсходования всех полубронебойных и бронебойных, смог как-то продраться в носовое торпедное отделение и угодить прямиком в хранящиеся там боеприпасы. Ведущие себя совершенно непредсказуемо даже для самих немцев, торпеды, которые могли, как самостоятельно подорваться даже при должном хранении, так и пережить прямое попадание вражеского снаряда, на сей раз продемонстрировали свой бурный нрав, и в борту принявшего уже свыше трех с половиной тысяч тонн воды линкора образовалась огромная подводная пробоина. В результате сработал эффект домино, когда после опускания корабля в воду еще на полтора метра, десятки надводных пробоин превратились в подводные, и через них началось неконтролируемое затопление все новых и новых отсеков. Впрочем, агония длилась недолго и спустя еще 18 минут избитый до неузнаваемости «Кайзерин», одновременно затапливаемый и горящий, начал медленно заваливаться на правый борт, в конечном итоге перевернувшись вверх дном. Спустя же минуту его попросту разорвало на мелкие куски в результате мощнейшего внутреннего взрыва, ставшего следствием подрыва остававшихся совершенно невредимыми до самого последнего момента котлов.

На этом, собственно, бой мог и завершиться, если бы командир «Кенига Альберта» проявил малодушие. Но капитан цур-зее Карл Торбекке, обладал, как достойным подражания мужеством, так и умением анализировать складывающуюся ситуацию. Потому стоило русским кораблям начать отворот, он отдал приказ на преследование противника. Пусть его линкор уже лишился башни правого борта и получил с десяток солидных пробоин в броневых поясах, при преследовании он подставлял под ответный огонь не пострадавшую сторону, в то время как дредноуты противника выглядели совсем уж побитыми. Недаром ведь незадолго до гибели «Кайзерины» со стороны «Петропавловска» и «Гангута» продолжали вести огонь лишь из трех башен на двоих, что в некотором роде создавало паритет.

В итоге, это едва не привело к гибели вверенного ему корабля вместе со всем экипажем, когда на них налетели полдюжины огромных русских аэропланов, всадивших в борт «Кенига Альберта» аж три торпеды. Но и русские не отделались легким испугом. Ведя огонь из носовой и бортовой башен по «Петропавловску», а обеими кормовыми по «Гангуту», немецкие артиллеристы добились таки своего золотого попадания. Полубронебойный 305-мм снаряд, пробив броню главного пояса и барбета, взорвался точно в подбашенном передаточном помещении второй башни «Петропавловска». Той самой, что была приведена к молчанию самой первой, отчего поступившие в пораженный отсек пороховые заряды и снаряды так и остались лежать в нем.

На миг всем участникам сражения показалось, что скрывшийся в дыме и огненной вспышке русский линкор переломился надвое, столь сильное впечатление произвели, как мощность взрыва, так и взлетевшая в воздух броневая крыша башни. Но какого же было удивление лицезревших это моряков, когда из расползающегося по воде черно-серого облака вынырнул горящий, парящий и сильно коптящий, но сохранивший целостность корпуса «Петропавловск». Правда, целостность он сохранил весьма относительную, ведь на месте второй башни, носовой боевой рубки и передней трубы находилась заваленная многочисленными перекрученными обломками воронка, уходящая вглубь корабля. Конечно, при таких тяжелейших повреждениях не обошлось без временной потери управления, значительной потери скорости и затоплений, в том числе организованных специально для предотвращения вторичных детонаций, но линкор все таки выжил. Впоследствии он, двигаясь кормой вперед, даже дополз своим ходом до Рижского залива, где и встал на длительный ремонт перед последующим переходом в Кронштадт. И все это произошло благодаря вовремя подоспевшим морским летчикам Балтийского флота, заставивших